С болезнью жить тяжело, и от болезни человек хочет избавиться. И человек эту болезнь старается как-то лечить все время, ему тяжело с этой болезнью жить.
Не перед священником исповедуется кающийся, а перед Самим Христом, поэтому не двое стоят у аналоя, а трое. Один из них — незримый, и Он — самый главный. Всемилостивый, премудрый, бесконечно любящий, благой, сострадающий грешнику. Ведь грешник — несчастный человек.
От исповеди до исповеди выстраивается дорожка, духовный путь. Он может быть не путем от победы к победе, там могут быть и поражения. И вот эти поражения остаются в уме человека как предмет для покаяния. Это уже нечто больше, чем фрагментарное, время от времени, не связанное одно с другим покаяние, это уже более внимательный образ жизни.
Если человек собирается на исповедь первый раз, желательно, чтобы он осознал, что идет на встречу с Богом, а священник является только свидетелем этой встречи. Осознать, что все сказанное им на исповеди будет обещанием Богу впредь не совершать подобного.
Как правильно готовиться к исповеди? Как не допустить превращения исповеди в формальный «допуск к причастию»? Как часто нужно исповедоваться? Обязательно ли исповедоваться перед каждым причастием? Ваши вопросы протоиерею Николаю Соколову присылайте по адресу info@pravmir.ru!
Об искушениях Великого Поста, о том, почему опасно быть «христианином и….», почему не нужно бояться жить и о многом другом поговорил протоирей Алексий Уминский с собравшимися гостями в Издательском Совете Русской Православной Церкви на второй встрече цикла бесед о Великом посте. Встречи организованы издательством «Никея» и приурочены к переизданию книги отца Алексия «Тайна примирения».
Наступает пост, человек идет на исповедь, причащается святых Христовых Таин… Пост проходит, человек живет дальше до следующего поста, до следующего Причастия, до следующего покаяния. К величайшему сожалению, сейчас Таинство покаяния существует в сознании многих людей как отдельная треба, которая совершается многократно, когда они испытывают в ней нужду.
Если мы боимся того, что какой-то грех мы до конца не назвали, в этом есть глубокое непонимание того, что происходит во время исповеди и глубокое недоверие самому Богу.