Протоиерей Александр Авдюгин
— Не идет молитва, отче! Механически все. Наизусть ведь знаю и правило, и богослужебное. Слова произношу, а мысли…
— В лукавствии мира находятся? – подняв голову, спросил духовник.
— Там, отче, там. Сам понимаю, что так нельзя, а на деле от этого понимания ничего не остается. Выгорел я, наверное.
— Ты это модную глупость брось! – вдруг резко отреагировал духовник. – Нашли себе оправдание лени духовной! Выгорели… Это получается, что служителя Своего Бог оставил, да? Сначала рукоположил, а потом решил бросить? Ты думаешь, что говоришь?
— Но, отче, это ведь всеми признается, что можно к службе стать равнодушным.
— Если в Бога не веришь, то станешь. В Бога веришь?
— Конечно. Верю!
— Тогда зажигай себя и служи! Выгоревший он. Ишь придумали.
— Так не получается, отче. Безразлично все.
Духовник задумался. Перекрестился. Внимательно посмотрел на исповедующегося священника и неожиданно сказал:
— После службы со мной поедем.
— Куда? – удивился священник.
— Душу зажигать…
* * *
На кладбище было сыро и пусто. Да и кто пойдет, если вся весна дождливая? К Пасхе и к Радонице народ в редкие солнечные часы могилки сумел поправить, в порядок привести, а в сам поминальный день под зонтиками панихиду служили, да родных своих усопших с Светлым Воскресением поздравляли.
— Сколько твоих прихожан здесь? – спросил духовник у священника.
— Да я и не помню сколько, в каждом ряду лежат. За восемь лет я их столько отпел, не перечесть.
Священник медленно брел вдоль центрального ряда захоронений, вчитываясь в подписи на памятниках и на табличках к крестам прибитым.
— Вот бабушка и эти двое с нашего прихода.
Священник перекрестился.
Духовник шел за молодым батюшкой и тихо пел:
— Со духи праведных скончавшихся…
Подошли к недавнему, еще «свежему» холмику с большим деревянным крестом.
Священник так резко остановился, что духовник чуть в спину его не уперся.
— Ты что?
— Так это, — священник, выдохнул и каким-то чужим голосом закончил, — дядь Коля это…
— Какой дядя Коля? – спросил духовник.
— Он мне лет десять назад книжку дал о духовной жизни. Затворника книжка, Феофана. Я после нее в церковь пошел. Как же я не знал, что он умер…
Батюшка перекрестился несколько раз и упал на колени перед могилой. Прямо, в мокрую и грязную, от недавней могильной земли траву.
— Упокой, Господи, раба Твоего…
И они вдвоем запели: «Со святыми упокой»
* * *
— Тебя куда подвезти? – спросил духовник.
— В храм. Панихиду отслужу.
— Ты же «выгорел»?
Батюшка лишь рукой махнул, да добавил:
— Простите.