Благодарен Андрею Макаревичу за эссе, посвященному этому понятию, – мало, кто сегодня задумывается об этом, хотя пошлость стала магистральным основополагающим трендом в культуре. Среди многих метких цитат, приведенных автором, например, Владимира Набокова («Пошлость – это не только явная, неприкрытая бездарность, но главным образом ложная, поддельная значительность, поддельная красота, поддельный ум, поддельная привлекательность»), есть куча приблизительных определений, и даже откровенно пошлых («Мона Лиза – это классика, Мона Лиза на пивной банке – это пошлость, а четыре пивных банки с Моной Лизой – это уже поп-арт»).
После «пусек», «фемен», левиафанов, тангейзеров, не говоря уже о нашем ТВ, всех этих агрессивно-хамских, самозваных «фальшаков» говорить о какой-либо «тенденции» не приходится – это стало «соцреализмом» нашего времени: всё, что не вписывается в его рамки, трактуется «неформатом».
И все-таки самое точное, что было написано о пошлости, принадлежит Олесе Николаевой, в ее книге, изданной около 20 лет назад:
«Ибо что такое пошлость, как не утрата сущности при сохранении ее видимости? Пошлость не есть нечто сотворенное и устойчивое, нечто существующее как таковое. Она возникает тогда, когда объект (вещь, явление, лицо) приобретает знаковый характер, когда он перестает являть собой – в платоновом, в церковном смысле – откровение реальности, когда он делается лишь иллюзией, претензией, указывающей на то, что должно было бы иметь место, но чего не существует на самом деле.
Ханжество, претендующее на то, чтобы казаться добродетелью, или фарисейство, создающее лишь видимость праведности, но таковой не являющееся,– это пошлость. Плюрализм с его втоптанной в землю ценностной иерархией, с его разнузданностью и развороченностью, с его идеями, которыми он подменяет и попирает дар божественной свободы человека, претендуя при этом на достоинство «истинного человеколюбия и свободы»,– это пошлость. Имидж, создающий человеку лишь видимость некоей сущности и скрывающий его истинный образ,– это пошлость. Виртуальная реальность, претендующая на полноту подлинной и окончательной реальности, – это пошлость. Антихрист, выступающий в личине благодетеля человечества,– это пошлость.
Ибо пошлость и есть искажение путей Божиих в мире, провозглашенное как норма; клевета, выдающая себя за истину.
Главным пошляком мировой трагедии оказывается сатана, посягающий на чужое место: взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой (Ис. 14, 13). Всякое сознательное человеческое движение к тому, чтобы соответствовать духу времени – в манерах, в речи, в облике, в образе мыслей, в стиле жизни,– есть движение к опошлению. И наоборот: возвращение к Богу сулит человеку обретение самого себя – такого, каким его художественно и любовно сотворил и замыслил Творец».
