Так что я больше о России, о своих украинских друзьях, о той атмосфере, которую наблюдаю в блогосфере. О том вале обид, претензий, непониманий, который поднялся с обеих сторон в очередной раз по очередному поводу… Так не ведут себя обычно добрые соседи, не говоря уже о друзьях или братьях. Это что, это откуда?
Всё невероятно болезненно, накопилась куча комплексов с обеих сторон, и нужны, наверное, еще пара веков, чтобы соседи перестали припоминать друг другу даже не столько былые обиды, сколько всяческие фантомные боли насчет них. Можно, конечно, и дальше спорить, чей на самом деле Крым и кто устроил Голодомор, и всё такое прочее. Но это значит – расчесывать воспаленные и еще не зарубцевавшиеся раны. Легко обвинять соседа в твоей собственной боли…
Украина мучительно ищет себя на карте. Она далеко не едина, она как независимая страна с таким названием и в таких границах существует меньше, чем четверть века (да, я знаю про тысячелетнюю историю, но все-таки). Но она тут не уникальна. Есть на карте Европы и совершенно искусственная страна, Бельгия: возникла она меньше двух столетий назад, название ей придумали искусственное, по древнему племени белгов. А сегодня живут в ней два народа со своими собственными языками, которые не слишком любят друг друга. Повернись иначе политическая история XIX века, была бы на карте Европы нидерландско-французская граница, и никому бы в голову не пришло, что тут еще одна страна должна где-то быть.
И ничего, существует. Нашла себя, и Европейский Союз нашел в Брюсселе свою столицу – может быть, именно потому, что видит себя таким же разнородным и отчасти искусственным, но жизнеспособным образованием, как и Бельгия.
Такой хочет быть и Украина. Точнее, есть очень много разных вариантов, чем ей быть, но сейчас возобладала версия «мы – часть Европы», и это очень разумная версия. Но чтобы стать частью Европы, недостаточно этого захотеть, для этого нужно очень много сделать. В Европе, да и вообще на Западе, не только взятки и золотые унитазы не в моде, но и агрессивный национализм. А в моде, например, особый статус для языков меньшинств: в той же Бельгии два государственных языка, и в Финляндии два, и в Канаде (хотя там по-французски говорит всего один регион, и тот не полностью), а в Швейцарии так и вовсе четыре.
Так что одно из первых и самых простых постановлений, которое могла бы принять европейски ориентированная Рада – это государственный статус для русского языка и региональный для крымско-татарского и русинского, как у языков субъектов федерации в России. Но… пока движение идет скорее в противоположную сторону. И я прекрасно понимаю, почему: «Украина – не Россия» есть важнейшая составляющая национальной идеи. И это со временем пройдет, как прошло в той же Бельгии.
И как эхо, буквально в тот же самый день известный российский писатель выступает с заявлением в своем ЖЖ: запрещает переводить свои книги на украинский и приложит все усилия, чтобы не печатались в России книги его коллег с Украины, поддержавших Майдан.
Война языков. Скоро, наверное, в учебниках истории появятся рассказы о дуэли Александра Сергеевича Пушкина с Тарасом Григорьевичем Шевченко, а кто пал жертвой – по обе стороны границы будет две разных версии.
Страна с именем Россия на глобусе появилась давно, но она тоже мучительно ищет свое будущее (а значит, заново реконструирует прошлое), и похоже, что лозунг «лишь бы не как на Украине» будет все популярнее и среди наших правителей, а Майдан останется главным пугалом. Но ведь Россия по всем признакам, кроме размеров и положения на глобусе, тоже часть Европы, но сейчас по цензурным соображениям говорить об этом как-то не получается. Нам, по сути, навязана без обсуждения другая версия: «мы – великая евразийская цивилизация со своим особым путем». Но тут точно та же картина: мало назваться, надо стать такой цивилизацией. И дело осложняется тем, что «стать Европой» – это сложно, но хотя бы понятно в общих чертах. А вот чтобы стать «особой цивилизацией», надо сначала эту особую цивилизацию выдумать. Пока получаются в основном симулякры. А что выходит действительно хорошо, как та же Олимпиада – так ведь делается по западным образцам.
Но пока что мы вроде как сделали разный цивилизационный выбор, или, скорее, его сделали за нас. И ведь при этом Конотоп не отделен от Белгорода океаном, мы почти одно и то же, у нас общая история, у нас близкая культура, и язык мы понимаем почти полностью без перевода. Но при этом разные цивилизации, вот оно как выходит, будто с китайцами или ацтеками. Значит, это Украина предала славянское единство и продалась Западу ради гейской пропаганды? Значит, это Россия веками препятствует свободолюбивому украинскому народу самоопределиться? И прочие безумные глаголы.
Такие обвинения бывают у супругов во время развода, но всё похоже не столько на развод, сколько на выход подростков из-под родительской опеки. Оба движутся в разные стороны, обоим кажется, что тот, другой – идиот или негодяй. Пройдет время, появится опыт ошибок, многое будет переоценено и они вернутся за общий стол как родные, но разные люди. А пока – расходятся со сжатыми кулаками и руганью.
И сколько бы ни было веков надписям на карте, сколько бы мы ни рассказывали друг другу о древних украх и древних русах, обе страны, оба общества сейчас – неуверенные в себе и от того особенно агрессивные подростки, ищущие свое место в этом сложном мире. Прошлое минуло, настоящее неуютно, и мы мечтаем о славном будущем, но видим его по-разному, и другой – мешает мечтать.
Лично я уверен, что евразийские фантазии останутся фантазиями и Россия (или, увы, то, что от нее останется) вернется туда, где всегда была или по меньшей мере стремилась быть – в Европу (или в то, что от нее останется). В конце концов, в чем особенность нашей особой цивилизации? Она православная, слышу я. Но где все православные страны? Греция, Болгария, Румыния в Евросоюзе, Сербия и Черногория стоят на его пороге, Грузия и теперь уже Украина тоже стремятся войти… с кем остаемся в этой «особой цивилизации», кроме Беларуси? И если Конотоп вступит-таки в Евросоюз, куда же тогда вступать Белгороду?
Вот, может быть, корень этой неожиданной острой обиды: украинцы на Майдане как будто не свой цивилизационный выбор сделали, а наш обессмыслили. Но не от того ли и они на свой Майдан выходили, что почувствовали нечто подобное с восточной стороны? «Хто не скаче, той москаль» – не про физкультуру же?
И все же есть вещи поважнее геополитики и цивилизационных выборов – это человеческие отношения. В очередной раз приходится напоминать, что страны и партии не вечны, и даже цивилизации погибают, но человеческие души вечны, а словесные раны рубцуются еще медленнее огнестрельных. Пройдет время и стыдно будет вспомнить наговоренное сейчас – и очень будет оно мешать встретиться за общим столом.
Маленькая деталь… сам я всегда говорю «на Украине» и уверен, что по-русски именно так правильно. Но в разговоре с украинскими друзьями стараюсь хотя бы иногда говорить «в Украине». Так для меня неестественно и даже неправильно, но… отчего бы и нет, если они придают предлогам особое значение? Лучше обидеть грамматику, чем человека.
Ведь буквально любой предлог сгодится для оскорблений, но и для уважительного диалога предлог долго искать не надо. Или для благородного молчания, если ничего лучше у нас пока не выходит.
