Ирина Левонтина — ученый-лингвист, ведущий научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН, автор словарей и блестящих статей, популяризатор лингвистики, специалист по судебной лингвистической экспертизе, колумнист газеты «Троицкий вариант — Наука».
Сейчас в интернете популярен такой жанр — составление «расстрельных списков» слов и выражений, которые особенно раздражают народ. Люди взахлеб перечисляют:
- «красава» (слово, выражающее отрицательную оценку);
- «доброго времени суток»;
- «вынос мозга»;
- «пасиб» (вместо спасибо);
- «ай, молодца»;
- «личка» (личная почта);
- «как-то так»;
- «я тебя наберу» (то есть я тебе позвоню);
- «улыбнуло»;
- «на связи»;
- когда начинают предложение с «и да…»;
- «озвучьте ваши предложения»;
- «я вас услышал».
«Да, да, ненавижу “Как-то так”, это номер один по гадкости», — пишет кто-то. А кто-то другой смущенно признается: «Ой, а я говорю “На связи” и “Как-то так”. Это правда так ужасно?»
Книга Ирины Левонтиной «Честное слово»
Интересно посмотреть, чтó особенно выбешивает (это тоже слово, которое многих раздражает) народ. Во-первых, злит бессмысленное балагурство, например, ответы в рифму типа — «Точно?» — «Сочно!», «Ладно» — «Прохладно!»
Во-вторых, сердят довольно безобидные прибаутки типа «На вкус и цвет фломастеры разные». Видимо, это от чрезмерного повторения. Такое часто происходит с интернет-мемами.
В-третьих, бесит всевозможная уменьшительность и ласкательность: печенька, зая, к вам подскочит мой человечек, покусики, чмокичмоки.
Многие люди с отвращением цитируют сочетания типа «креативный человечек» и провозглашают: «Смерть человечкам!» Настоящую ярость вызывают искажения слов на детский манер — позязя (пожалуйста), мафынка, холесенький.
А в последнее время еще модно ужасаться «мамскому сленгу» — всяким там годовасикам, пузожителям и овуляшкам. Журналистка Ксения Туркова написала колонку с обзором этой лексики: «О пихулечках и покакусиках. Мозг, опьяненный материнской любовью, способен выдавать умопомрачительные неологизмы».
Наконец, очень часто коробит то, что имеет какую-то неприятную социальную окраску. Так, «красава» — весьма вульгарное слово, выражения «вкусный текст» или «история про» связываются с журналистским жаргоном не самого высокого пошиба. Да и фраза «Я вас услышал» имеет довольно определенный характер. Я себе представляю какой-нибудь «тренинг личностного роста» или на худой конец курсы повышения квалификации для менеджеров.
Я, кстати, недавно проводила в одной интеллигентной аудитории такую игру: сначала составили список слов, которые участники называли самыми раздражающими, а потом провели рейтинговое голосование. Победил «шампусик» — что меня совершенно не удивило.
Я как-то видела по телевизору, как Ксению Собчак спросили что-то о мате. Она отвечает: лучше, что ли, если человек говорит: «Иду за молочкой?» А правда, молочка — неприятное слово. И мне кажется, я даже понимаю, в чем тут дело. Существуют такие номенклатурные наименования — моющие средства, молочные продукты. Их в обиходе не очень-то и употребишь. «Надо купить моющие средства». Бррр! И вот когда от таких наименований еще и лихо образуются существительные на -ка (социалка, гуманитарка, уже упомянутая личка, а из особенно популярного в последнее время — запрещенка и санкционка), получается гремучая смесь номенклатурности со свойскостью.
В свое время лингвисты придумали забавное сочетание стилистических помет: «газетн.-интимн.» для выражений типа дружить с бутылкой. Действительно, дружить с бутылкой — это журналистский штамп, но особый, не для серьезной статьи, а для живенького фельетончика. Ну а какое-нибудь словцо типа подвижки сочетает канцелярскость с фамильярностью. Это не всем симпатично.
Иной раз социальная отмеченность выражений поднимается на принципиальную высоту. Недавно вот в фейсбуке разгорелась кровопролитная дискуссия по поводу слова убираться, употребленного вполне изысканным литератором Александром Тимофеевским. Екатерина Марголис строго указала: «Неужели и Вы говорите «убираться»? Вот это как-то как раз для интеллигента очень странно. <…> Убираться можно только вон. А в доме убирают. Без всякой возвратной частицы. <…> Учите русский язык. <…> Если не верите мне, можете проконсультироваться у моей бабушки — пожалуйста, ее всякий раз трясет от «убираться».
Ну тут, конечно, публика стала возражать, что ничего против бабушки Шпет не имеет, но тоже располагает своими бабушками, которых очень уважает, а они придерживались по этому вопросу другого мнения.
Надо заметить, что вообще убираться — одна из принципиальнейших линий разлома, хорошо известная лингвистам. Часть интеллигентных людей считает это просторечием, другая же — совершенно нормальным словом (в отличие от играться, про которое все согласны, что это просторечие). И примирение здесь невозможно. Мы в нашем словаре ставим тут помету «обиходн.». Для меня это немножко такая, как говаривал Пушкин, «московская просвирня», и в моих глазах это слово никак человека не компрометирует.
Вот, кстати, примерчик из вполне, кажется, авторитетного автора: «Не похоже ли это удивление на наивный разговор домашних хозяек, которые, изо дня в день убираясь в квартире, неизменно восклицают: «Откуда только проклятая пыль берется?» (А. Мариенгоф. Мой век, моя молодость, мои друзья и подруги, 1956). <…>
Я, впрочем, тоже недолюбливаю — даже, как выражается Лев Рубинштейн, «люто недолюбливаю» — некоторые выражения. Иногда не могу объяснить, почему именно их. Но иногда могу. Мне, например, не нравится журналистское употребление слова «накануне». Наречие «накануне» имеет такое основное значение: в день, предшествующий описываемым событиям (в другом значении — в предшествующий период). Например, «Проснувшись на другой день утром, Нехлюдов вспомнил все то, что было накануне» (Л. Толстой. Воскресение). Или (из телепередачи): «23 ноября оперативникам передали заявление о розыске, поступившее накануне в одно из отделений милиции».
Надо понимать так, что заявление в отделение милиции поступило 22 ноября. Но в последнее время (ну, «в последнее» в данном случае — это лет, наверно, двадцать) журналисты, прежде всего в новостях, повадились употреблять слово накануне в значении вчера. В чем отличие вчера от накануне? Если накануне — значит, в день, предшествующий какому-то другому событию, то вчера — значит, в день, предшествующий тому дню, когда делается высказывание. У «накануне», таким образом, интересное, специфическое, так сказать, плюсквамперфектное значение.
Между тем едва ли не в каждом выпуске новостей можно услышать что-нибудь вроде: «Накануне президент вернулся в Москву» — в том смысле, что он вернулся вчера. А ведь это все равно что сказать: «В этот день президент вернулся в Москву», имея в виду, что он вернулся сегодня. <…>
В русском языке есть и другие слова со значением времени события, которые устаревают или совсем вышли из употребления. Есть симпатичное слово «намедни», которое значит «недавно, на днях», поэтому для названия обзора событий за неделю это слово подходит идеально (я имею в виду телепередачу, которую в свое время делал Леонид Парфенов). Или вот, например, слово «давеча»: многие люди его употребляют, чтобы в шутку или всерьез придать своей речи налет старины и народности. Однако не все понимают его значение. Давеча — значит «за некоторое время до настоящей минуты, недавно». Ну, как у Грибоедова: «Пред кем я давеча так страстно и так низко / Был расточитель нежных слов». Так что, когда слово «давеча» употребляют в значении «давно», это ошибка.
В диалектах русского языка сохранилось и замечательное слово лони — «в прошлом году». Соответственно, позалони — «в позапрошлом году». Как мы видим, дело не только в «накануне». Как-то упростилась и обеднела вся система наречий, указывающих на период времени в прошлом. Не смертельно, конечно, но, как пел Окуджава, «а все-таки жаль…».
