АБВ – человек-азбука, человек от альфы до омеги, человек-язык, давший нам речь, научивший разговаривать и действовать, давший всей российской гематологии (да и лично мне и не только мне) язык и путь, голос и смысл.
Это сейчас российская гематология, как бы ее ни тормозили разобщенность, системные проблемы и недофинансирование, расцвела в одну из лучше всего организованных и обеспеченных кадрами областей российской медицины. Но так было не всегда. В 80-90-е ничего этого не было. Российская гематология безнадежно отставала от мировой. Это положение дел изменили всего несколько человек: АБВ и его соратники. Именно воля и авторитет Б.В. позволили собрать воедино разобщенные силы и ресурсы: врачей, поддержку международного научного сообщества, деньги, получить поддержку как внутри медицинского сообщества, так и на правительственном уровне – и начать системно выполнять в России трансплантации костного мозга, сначала на отделении ТКМ на кафедре гематологии Медицинского Университета, а затем и в Институте им. Горбачевой. Теперь это почти рутина, в НИИ ДОГиТ им. Горбачевой, да и в стране в целом, ежегодно проводятся сотни всех видов трансплантаций, полностью выздоравливают сотни людей, которые иначе были бы обречены.
Я познакомился в Б.В. в 1999 году, пришел к нему как близкий друг пациента, нуждавшегося в помощи, и сразу был очарован его манерой, для перегруженных российских врачей весьма нетипичной, спокойно, без спешки говорить и выслушивать, врачевать и словом и делом. Б.В. умел притягивать к себе людей, вот этой манерой все успевать не спеша, видеть, слышать и уважать человека, немудрено, что я вернулся именно к нему и его коллегам в 2000 году, чтобы спросить: могу ли я чем-то помочь? Так появился на свет фонд AdVita, чьим председателем Правления с того времени и до сегодняшнего дня и был Б.В. Он мягко разрешал конфликты, подбадривал нас словом и советом, выпестовал фонд как только что проклюнувшийся росток. Так же, как он выпестовал российскую гематологию. Собственно, ретроспективно оценивая созданное и выращенное им, понимаешь: все это было практически неосуществимо, но он это сделал. И был, видимо, только один верный срединный путь, граничащий с магией, выбранный им безошибочно: объяснять, очаровывать, притягивать к себе все живое и всеми силами мягко отстраняться от мертвого, мгновенно угадывать людей и пробуждать в них лучшие качества. И бесконечно терпеть и не сдаваться. Только так в сегодняшней России и возможно поднять такое масштабное дело, требующее активного взаимодействия столь многих и столь разных людей.
Масштаб потери нам всем предстоит осмыслить. Что будет с институтом, с фондом, с российской гематологией, появится ли, наконец, полноценный российский регистр доноров костного мозга (дело, к которому Б.В. шел не один десяток лет и прошел примерно 90% пути) – все эти вопросы сейчас открыты, все это кровоточащие раны. Мы чудовищно осиротели. Но кое-чему мы сумели научиться у Б.В., он передал языковые навыки своим коллегам и ученикам (к которым причисляю и себя), российская гематология – молодое, но стройное и сильное дерево, умеющее сопротивляться непогоде. Хватит ли нам этих навыков, сможем ли мы достойно перенять эстафету и передать ее дальше – покажет время.
