14 октября в Москве будет откроют памятник Папе Римскому Иоанну Павлу II. Это будет скромная скульптура, подарок посольства Польши, и установлена она будет не на одной из центральных площадей, а во внутреннем дворике Библиотеки иностранной литературы, где она разделит тихое пространство с подобными образами Чарльза Диккенса, Генриха Гейне, Рауля Валленберга и нескольких других, главным образом европейских, деятелей. В некотором смысле, ничего выдающегося.
Папа Римский Иоанн Павел II
Однако, в более широком контексте, на это событие можно посмотреть как на символический акт, демонстрирующий совершенно новую атмосферу в отношениях между Ватиканом и Россией, Польшей и Россией, Римско-Католической и Русской Православной Церквями. Ещё несколько лет назад, памятник Папе Иоанну Павлу II в Москве было просто невозможно себе представить. Или это был бы скандал, если бы кто-то осмелился такой памятник установить. Сегодня это кажется почти неизбежным и вполне естественным. Обычное дело.
29 сентября Папа Римский Бенедикт XVI принял в своей резиденции в Кастель-Гандольфо митрополита Волоколамского Илариона (Алфеева), председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата и ближайшего помощника Патриарха Кирилла. Это была, по меньшей мере, их третья встреча, после прихода в Московский Патриархат нового руководства в начале 2009. Тремя днями ранее Патриарх Кирилл принял в Москве папского легата кардинала Йозефа Томко, прибывшего сюда, чтобы возглавить торжества по случаю 100-летнего юбилея римско-католического собора Непорочного Зачатия в Москве. В ходе празднования состоялось открытие памятника Матери Терезе Калькуттской. Это произошло, к сожалению, в то же самое время, когда московские городские власти снесли одно из зданий, принадлежавших основанному ею ордену «Миссионерок милосердия» после того, как сестры проиграли судебное дело относительно законности его строительства. Но, благодаря протестам по поводу разрушения, мы узнали, что и Патриарх Кирилл, и митрополит Иларион ходатайствовали перед властями о сохранении здания, хотя и безрезультатно.
Еще одна близкая дата – 30 сентября. Это день, когда многие российские женщины отмечают свои именины. Вера, Надежда, Любовь и их мать София были римскими мученицами, которые стали особенно любимы в России. В связи с этим главной статьей на популярном православный веб-сайте «Правмир» был рассказ о паломничестве во французский городок Эшо в Эльзасе, где мощи этих ранних христианских святых хранятся в римско-католической церкви. А, как мы узнали из новостей, на богослужение в Эшо в этот день собрались несколько православных епископов и священников и около 300 паломников. Паломничества в Рим и к другим раннехристианским святыням в Европе – будь то к Терновому Венцу в Париже или к Туринской Плащанице – в последние годы становятся все более и более популярными среди российских православных христиан. В таком масштабе, как сейчас, это происходит впервые в истории. С другой стороны, несколько месяцев назад группа из 240 молодых христиан из Европы – главным образом католиков, но также и протестантов – прожили Страстную Неделю и Пасху вместе с прихожанами нескольких московских храмов. Это было беспрецедентным паломничеством с целью прикоснуться к живому опыту Православной Церкви.
Здесь есть парадокс. Или нечто мистическое, если хотите.
Харизматичный Папа Иоанн Павел II, который был предрасположен к отношениям с христианским Востоком, который внёс большой вклад в падение атеистической советской системы, который говорил на русском языке и хотел сюда приехать – так и не смог этого сделать. У него было приглашение от правительства России, но не было приглашения от Русской Православной Церкви. После его смерти, отношения заметно улучшились, и он, наконец, прибыл сюда, но в бронзе. Почему?
Действительно, в период 1990-х и начала 2000-х, когда его понтификат совпал с явлением, известным как «русское религиозное возрождение», отношения между двумя крупнейшими мировыми церквями переживали свою низшую точку за последние 50 или 60 лет. Был серьезный конфликт на Западной Украине, где католики византийского обряда активно возвращали себе доминирующее положение и имущество Православной Церкви, которая завладела им в 1946 году под началом сталинского НКВД. Дела были настолько плохи, что происходили вспышки насилия, и иерархи не смогли – или не захотели – каким-то образом повлиять на ситуацию. В России постоянно звучали обвинения в «прозелитизме», когда почти исчезнувшие было римско-католические общины использовали зарубежную помощь для строительства внушительных новых церквей в городах России, особенно в Сибири, куда и царское и советское правительства когда-то ссылали тысячи поляков.
В первой половине 1990-х Московский Патриархат занимал оборонительную позицию против легиона иностранных миссионеров, которые пришли сюда, чтобы «обратить безбожную Россию». Из них католики были явно не самый большой группой, но они были единственной угрозой с многовековым стажем, а также единственными, кого Православие воспринимает всерьез в экклезиологическом смысле. Заявления о том, что Римско-Католическая Церковь ведет экспансию на восток, стали тогда обычными. Иначе зачем нужно было бы строить такие большие храмы в России, намного превышающие фактические потребности своих маленьких общин? – говорили тогда официальные представители Русской Православной Церкви. Более тихим голосом они жаловались на деятельность «польского лобби» в Ватикане, направленную якобы на то, чтобы «взять реванш» за века «русского угнетения». Широко распространившееся в России антиэкуменическое движение обвиняло церковное руководство в «ереси экуменизма». Покойный Патриарх Алексий II, возможно, и хотел бы встретиться с Папой, но никогда не мог себе этого позволить. «Моя паства бы не поняла меня», — сказал он однажды в интервью. Католическая Церковь, в свою очередь, обвинения в прозелитизме отрицала и всегда настаивала, что присутствует в России ради местных католиков, что она никогда не переманивает к себе верующих намеренно, но принимает тех, кто совершает осознанный выбор в пользу католицизма.
Ситуация была запутанной и вопиюще несправедливой. Но одно было ясно: экуменизм 1960-х годов, создавший концепцию «Церквей-Сестер» и породивший многочисленные богословские диалоги и тонкости обращения, не прошел испытание реальной конкуренции, возникшей, когда советские ограничения на религиозную деятельность были сняты.
Затем, в 2005 году, Папа Иоанн Павел II умер. Одно за другим послания из Москвы в адрес новоизбранного Папы Бенедикта XVI показывали иной тон – признание Йозефа Ратцингера как выдающегося богослова и выражение надежды на улучшение отношений. Ватикан ответил отзывом из Москвы весьма заметного римско-католического архиепископа, бывшего для Московского Патриархата персоной нон-грата. В 2006 году православно-католическая конференции в Вене под названием «Верните душу Европе» провозгласила новую повестку дня: это был уже не богословский диалог и не споры о прозелитизме. Теперь главным было защитить христианское наследие Европы и представить общее христианское свидетельство перед лицом секулярного мира.
В 2009 году митрополит Кирилл (Гундяев), долгое время возглавлявший Отдел внешних церковных связей Русской Православной Церкви и широко воспринимавшийся как симпатизирующий Риму — был избран Патриархом Московским, и новый этап в отношениях стал еще более заметным. Новый «министр иностранных дел» Русской Православной Церкви, митрополит Иларион (Алфеев), провозгласил новую цель – «стратегический союз» с Римско-Католической Церковью в политике при отсутствии единства в вере. Конечно, глубокий низовой анти-католицизм никуда не исчез, но стал пользоваться гораздо меньшим спросом. Но в то же время,Московский Патриархат и Римско-Католическая Церковь в Польше работают над примирительным документом, который станет попыткой похоронить вековое бремя взаимных обид между русскими и поляками.
Я уверен, что, исключая непредвиденное развитие событий, через год или два мы станем свидетелями первой встречи Папы и Московского Патриарха в третьей стране.
Стало быть, изменения в отношениях между двумя крупнейшими мировыми религиозными образованиями зависят только от личностей их лидеров? Ответ: «Да, но…». Личности здесь имеют большое значение. Но также значение имеет и вес веков трагической истории — такой, как в отношениях между Россией и Польшей — который давит на людей, в неё вовлеченных. С другой стороны, сейчас просто более стабильная эпоха для внутри-христианских отношений. Период 1990-х годов закончился, установились новые внутренние границы, в то время как внешние вызовы, как со стороны Ислама, так и со стороны секулярно-гуманистической идеологии, оказывают все большее давление.
Что же касается покойного Папы, вероятно, можно пожалеть о том, что Кароль Войтыла так и не осуществил свою мечту приехать в Москву при жизни. Но есть нечто очень христианское в том, что почитаемый теперь в своей Церкви как Блаженный Иоанн Павел должен был умереть для того, чтобы приехать сюда.
Данный текст является авторизованным переводом блога Spirit of the Times, который Андрей Золотов – мл. ведет на англоязычном сайте РИА Новости.
Источник: Taday.ru