Сергей Худиев
Обострение на Донбассе вызвало обострение в социальных сетях. У меня в ленте люди с обеих сторон. Те и другие полны негодования на гибель и страдания людей — в том числе, совершенно случайных и невинных. Те и другие гневно обвиняют своих политических оппонентов.
Я догадываюсь, кому обострение не просто выгодно, а жизненно, отчаянно необходимо. Да и вы, наверное, догадываетесь. Но я не буду говорить об этом подробно — потому что я хотел бы обратить внимание на то, как все это видят обычные люди в соцсетях.
Ситуация, увы, та же, что два года назад. В глазах симпатизантов обеих сторон хорошие люди и доблестные защитники стреляют в негодяев, которые убивают мирных жителей и — случайно, артиллерия это не скальпель — попадают по мирным жителям. Но они не являются негодяями, убивающими мирных жителей, нет! Они же случайно!
Сети полны возмущения, и то, что в чем люди часто упрекают друг друга — и упрекают справедливо — это крайняя избирательность нравственного негодования и сочувствия. Если населенный пункт занят нашими войсками, а противник его обстреливает, попадая попутно по гражданским — люди полны негодования и скорби; к небесам возносятся молитвы об упокоении невинноубиенных и проклятия в адрес подлых, бесчеловечных убийц. Если он занят, напротив, неприятельскими войсками, а обстреливают его, соответственно, наши, то гибель тех же самых гражданских лиц отнюдь не повергает в скорбь и негодование — и либо просто игнорируется, либо оправдывается тем, что наши-то воюют за правое дело, а ответственность за все вообще жертвы конфликта несет бесчеловечный агрессор.
Неприятельские солдаты, накрытые нашей артиллерией — негодяи, наконец-то получившие по заслугам. Гибель же наших воинов вызывает горький вопрос к другой стороне — как вы теперь будете оправдываться за гибель этих прекрасных людей, которых оплакивают их семьи?
Высочайшие принципы гуманизма остаются, совесть, настолько чувствительная, что возмущается не насилием даже, а малейшим намеком на грубость и нечеловеколюбие, функционирует — но в строго одностороннем режиме.
Жертвы наших врагов вызывают самую острую сердечную боль, скорбь, негодование, бессонницу — пока не выясняется, что снаряд, по всей видимости, прилетел с другой стороны. Похищения и пытки, совершенные их бандитами, тиражируются, чтобы все достойные люди разделили наше негодование; похищения и пытки, совершенные нашими бойцами — в силу суровой военной необходимости — замалчиваются или прямо оправдываются.
При этом нельзя сказать, что эта избирательность — проявление какой-то обдуманной стратегии. Это срабатывает автоматически. Это до-сознательные, почти биологические механизмы, панический страх отбиться от племени, подсознательное понимание, что поможет мне ладить с моим окружением, а что нет. Нельзя видеть в этом какую-то неискренность — люди, конечно, не проговаривают внутри себя «я, конечно, знаю, что в реальности дело обстоит иначе, но намного лучше следовать за своим племенем». Они все более и более уверены, что их племя право — и сами они правы непоколебимой, раскаленной добела правотой. Они просто не хотят и не собираются слушать вражьих голосов, которые говорят что-то, несогласное с картиной происходящего, уже принятой за истину.
Существует только их скорбь, их гнев, их боль, их правота — но ни в коем случае не скорбь, гнев, или боль людей с другой стороны.
И вот что мне хотелось бы в этой ситуации заметить.
Людям, которые принимают решения относительно этой войны — в Вашингтоне, Москве, Берлине, Париже, Киеве — нет, да и не может быть дела до жизни и благополучия простых людей, ни в Авдеевке, ни в Донецке, ни где бы то ни было еще. Если бы они, и в самом деле, были инопланетными рептилоидами, их безразличие не могло бы быть более полным. Это неизбежно. Политики — это люди, работа которых состоит в обеспечении интересов тех, кого они представляют, чаще всего — политических элит соответствующих государств. Совсем не в том, чтобы заботиться о жизни и благополучии посторонних им людей — и совсем не в том, чтобы отстаивать некие моральные принципы. Это рационально действующие люди, которые принимают решения в своих — а не чьих-то еще интересах. Они вообще не мыслят в категориях правоты или неправоты. Они мыслят в категориях интересов. И они, конечно, не собираются полагать свою жизнь за посторонних. Они вообще не собираются ее полагать.
Фото: Facebook / Сергей Белоус
Но им нужно, чтобы подданные умирали — и убивали — за них. Поэтому конфликт, который на уровне элит (и на уровне серьезной аналитики) является конфликтом за интересы, на уровне обычных людей, которым предстоит страдать и умирать, подается как конфликт добра и зла. Неприятель есть исчадие ада, тебе следует присоединиться к воинству света. Пропаганда подхватывает инстинктивное желание не отбиться от своих, и укрепляет его, показывая, что все вокруг думают правильные мысли и испытывают правильные чувства.
Решения уже приняты за вас — вам остается только проглотить их. Ты за добро или ты за зло? Ты за наших или ты за гадов?
И вот это острое чувство правоты — есть инструмент контроля и манипуляции. Когда люди с негодованием кричат «но ведь мы правы! это очевидно!» , на самом деле очевидно, что они под контролем. Они разговаривают хорошо известными штампами. Они являются ведомыми, а не ведущими. Их маленькое «я» поглощено мощным потоком, направление которого определяют не они.
А если решать за себя, позволить себе иметь свои собственные мысли и оценки, то очень скоро окажется, что снаряды летают в обе стороны, и ситуация гораздо тяжелей, сложней, запутанней, чем битва ангелов и демонов. Можно обнаружить, что ангелов тут вообще нет — да и демонов не так уж и много, а есть несчастные, озлобленные, обманутые и самообманутые люди, которые несут друг другу смерть и горе. Это болезненно. Гневное, пламенное единство со своими — это сильный анальгетик, даже наркотик, отказаться от него очень трудно.
Но это необходимо для того, чтобы выйти из толпы ведомых и начать принимать свои собственные решения. Я не собираюсь указывать, какими именно они должны быть — но они должны быть, хотя бы, вашими. Поставьте свои собственные цели и наметьте рациональные пути к их достижению. Не давайте потоку себя уносить.
А для того, чтобы принимать ответственные решения, нужно собирать информацию. Время от времени у меня с упреком спрашивают — почему я держу в друзьях на фейсбуке патриотов одной из сторон. Да по той же причине, по которой и патриотов другой — чтобы составить картину, надо внимательно выслушивать обе стороны. Более того, даже если люди вам враги, вам стоит их внимательно слушать. Это единственное рациональное поведение. Добровольно изолировать себя от каких-то точек зрения — это ни с какой стороны ни полезно. Чем меньше у вас информации, тем хуже будут принимаемые вами решения.
Я постоянно вижу в ленте негодующий вопрос «ну почему они такие бессовестные негодяи?!» Так идите спросите, интернет на то и изобретен, еще лучше — просто ознакомьтесь молча, что пишут люди, которые задаются точно таким же вопросом с другой стороны. Социальные сети позволяют вам узнать мнение человека, не вступая с ним в беседу.
Это не вопрос согласия или поддержки. Как-то я читал книгу полицейского переговорщика, который использует термин «техническая эмпатия». Переговорщику жизненно важно понять оппонента, его взгляды, мотивы, эмоции, страхи, и надежды. Не потому, что он поддерживает правое дело тех, с кем беседует (разумеется, нет) — а потому что ему надо добиться каких-то разумных целей, вытащить людей. Полицейский имеет разумную практическую задачу — выйти из ситуации с наименьшими числом трупов. И он ее решает, для начала самостоятельно собирая всю доступную информацию.
Понимание того, что на другой стороне — люди, со своим горем, болью, страхом и гневом, вовсе не заставляет вас принять их сторону. Но оно, по крайне мере, делает вашу картину мира ближе к реальности.
При этом выясняется, что люди на той стороне полны столь же праведного гнева, как и вы, и столь же исполнены верой в правоту своего дела. Эти несчастные зомбированные глупцы в каком-то отношении похожи на вас. Это может привести к спасительному, хотя и неприятному открытию — вы тоже на них похожи, иногда до неразличимости.
Вы не можете освободить их от их убийственного наваждения — мироздание так устроено, что есть только один человек, которого вы можете освободить, и он находится по эту, а не вражескую сторону конфликта, да и с этим человеком вам придется очень нелегко.
Этот человек — вы сами, и вы можете, с Божьей помощью, выскочить из этой затягивающей воронки яростной правоты. Потому что, напомню, для политиков, которые принимают решения, «правоты» и «неправоты» не существует. Для них существуют только интересы. И эти интересы — не ваши. А ваша пламенная правота — ну, у всех правота. В аду вообще все правы — это только в раю все прощены.