Лора Шрофф
Джейсону Брэдберну тридцать четыре года, он старший вице-президент компании Morgan Stanley. По примеру своего старшего брата Марка он стал финансистом, и эта работа ему по душе.
Несколько лет назад он услышал, что человек, известный в финансовом сообществе — некто, с кем он был знаком, хоть и не близко, — страдает крайне редким заболеванием крови. «Его звали Алан, и у него были две дочери-близняшки, — говорит Джейсон. — Он занимал высокий пост в финансовой индустрии, но никакие деньги ему не помогли бы».
Единственным возможным решением, как выяснил Джейсон, была трансплантация стволовой клетки крови или костного мозга. Джейсон и Марк оба согласились участвовать в национальной программе донорства костного мозга Be The Match, надеясь помочь Алану.
«Пять минут ходьбы до офиса Алана, и мне в течение тридцати секунд тампонировали внутреннюю часть щеки, — вспоминает Джейсон. — Это оказалось не сложнее, чем сдать кровь. Я вышел оттуда с мыслью: «Мы делаем доброе дело». На самом деле ничего проще быть не могло».
Ни Джейсон, ни его брат не подошли для донорства. К сожалению, донора не нашли и Алан умер.
Однако Джейсон остался в базе данных. Периодически он получал от Be The Match запросы на подтверждение его участия в программе и обновление контактной информации. «Я особо над этим не думал. Я просто отвечал, что я по-прежнему в программе. Вот и все».
Прошло почти три года.
Однажды Джейсон отправился в Мичиган на встречу с клиентом. Он проходил проверку службы безопасности в аэропорту, когда зазвонил его мобильный. Звонил человек из программы Be The Match.
«Я думал, что это какое-нибудь навязывание услуг», — говорит Джейсон.
Но речь шла не об услугах.
«Вы подходите пациенту, которому нужен потенциальный донор»
Джейсону сообщили, что он подходит как потенциальный донор пациенту, которому требуется трансплантация. Может ли он приехать в центр и сдать пять пробирок крови, чтобы подтвердить пригодность для донорства?
Джейсон согласился. Через несколько недель после сдачи анализов он получил электронное письмо от Be The Match: «Вы подходите пациенту, которому нужен потенциальный донор. В случае необходимости мы свяжемся с вами, когда будем готовы продолжить работу».
Джейсону по-прежнему казалось, что до фактического донорства еще далеко.
«Письмо было официальным, в нем не упоминалось о пациенте. У меня складывалось впечатление, что они будут продолжать присылать мне безличные письма, а до дела так и не дойдет».
«Через месяц мне позвонили повторно. Они все еще не были уверены, что я им понадоблюсь, но на всякий случай решили меня обследовать. Это было самое тщательное медицинское обследование в моей жизни: сердце, почки, печень — буквально все. Мне сказали, что это делается для моей безопасности, а не ради пациента».
Джейсон получил справку о превосходном состоянии здоровья. По-прежнему складывалось впечатление, что от него не требуется помощи. «Во-первых, они практически не говорили о пациенте. Я знал только, что это мужчина, ему шестьдесят лет и живет он где-то в Штатах. Он страдал миелодиспластическим синдромом, или МДС, при котором затруднено производство клеток крови. Больше я ничего не знал».
Через неделю после осмотра ему позвонили в третий раз.
«Вы нам нужны, — сказал сотрудник. — Мы готовы».
За брата я бы жизнь отдал. Но если это незнакомец?
Процедура предполагала выкачивание всей крови до последней капли из тела Джейсона и закачивание ее обратно. Это требовалось для извлечения донорских стволовых клеток периферической крови из белых кровяных телец.
Также ему нужно было принимать препарат химиотерапии, не одобренный для здоровых пациентов Управлением по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США. Этот препарат приводит к симптомам, похожим на симптомы острого гриппа, и болям в суставах — таким сильным, что, как ему сказали, человеку трудно ходить.
Джейсон понимал, что пациент испытывал гораздо более сильные страдания, но и для него самого эта процедура не была бы рутинной и безболезненной. Его мама беспокоилась о долгосрочных последствиях донорства для здоровья сына.
И все же Джейсон решил не отступать. Он не был связан ни контрактом, ни обстоятельствами и мог отказаться в любой момент, в том числе прямо перед процедурой донорства. Поэтому сотрудница центра провела с Джейсоном долгую беседу, объясняя, на что он соглашается.
«Она сказала, что я могу оказаться единственным шансом в мире на спасение этого человека, — вспоминает Джейсон. — Это не какая-нибудь ерунда. Более того, перед процедурой донорства больного буквально накачивают химией, которая может довести его до смерти. Итак, если я появлюсь в назначенный день, но передумаю, то, скорее всего, пациент умрет».
Сотрудница центра продолжала задавать Джейсону вопросы: «Вы понимаете всю ответственность? Вы готовы продолжить?» Промежуточного варианта не было — Джейсон либо участвовал, либо нет.
«Одно дело, когда тебе звонит твой брат и говорит, что ему нужна твоя почка. За брата я бы жизнь отдал. Но если это незнакомец? Мы рассуждаем иначе, когда речь идет о здоровье чужих людей. Обычно мы просто говорим: «Ой, не повезло им», — и продолжаем жить своей жизнью».
У Джейсона оставалась такая возможность. Он все еще мог сказать: «Не повезло», — и продолжить жить своей жизнью. Но он понимал, что для него это не вариант.
«Я сказал своей маме: “Если бы болел кто-то из нашей семьи, нам бы хотелось, чтобы кто-то стал донором. Это так просто. Если ты можешь дать кому-то надежду, если это в твоих силах, то ты должен это сделать. Я был нужен другому человеку. Как я мог не помочь?”»
Таксист услышал историю и отказался брать деньги
Джейсон принимал неодобренный препарат — целых шесть дней по две инъекции каждое утро — и слег со всеми симптомами, о которых его предупредили: симптомы жесточайшего гриппа и нарастающая боль в костях и суставах. За пять дней до процедуры ему запретили рисковать жизнью.
«Как многие жители Нью-Йорка, я мало смотрел по сторонам, переходя улицу. Мне пришлось измениться. В моем теле был антидот, и мне нужно было с этим считаться. Вот когда донорство стало реальностью. Теперь я отвечал не только за себя, но и за жизнь другого человека».
Он отправился в госпиталь Memorial Sloan Kettering на Манхэттене. Он лежал в кровати с капельницей. Из одной руки ему выкачивали кровь, в другую вливали. Ее пропускали через центрифугу, в которой отделялись белые кровяные тельца.
Процедура заняла три часа, и его предупредили, что после нее он будет очень уставшим — как после марафонского пробега. «Сердце интенсивно перегоняет кровь три часа. Но это было вполне сносно. Это были цветочки по сравнению с тем, как, скорее всего, чувствовал себя пациент».
В середине процедуры подошел врач и поблагодарил Джейсона за самоотверженный поступок.
«Потому я и занимаюсь медициной, — сказал ему врач. — У нас может быть самая лучшая технология и техника в мире, но без человеческого фактора — если бы вы не дали свою кровь — мы не смогли бы ничего сделать».
Потом небольшой сосуд капельницы наполнился белыми кровяными тельцами Джейсона. Сосуд поместили в охладитель и вывезли из комнаты. Марк был рядом с Джейсоном все это время. Он помог ему выйти из госпиталя и пошел ловить такси. Шел ливень, и машин не было. «Внезапно такси появилось, будто из-под земли, — говорит Джейсон. — Марк помог мне добраться до квартиры и поехал в офис».
Только потом Джейсон узнал, что пожило
й таксист тоже занимался благотворительностью.
Он сказал Марку, что, когда начинается сильный дождь, он едет к больницам, чтобы больным людям не пришлось мокнуть. Таксист услышал, что Джейсон и Марк обсуждают процедуру. В конце пути он обернулся и заговорил с Марком.
«Он сказал: «Это самая невероятная история из всех, что я слышал. Для меня большая честь подвезти вас двоих». Потом он отказался брать деньги за поездку».
При воспоминании об этом на глаза Джейсона наворачиваются слезы. «Я финансист, — говорит он. — А он таксист. Он не знает меня, мы никогда больше не встретимся, и деньги ему нужны гораздо больше, чем мне. При этом он не хочет брать плату за проезд. Когда брат мне об этом рассказал, мы оба заплакали. В мире происходит столько плохого. А потом встречаешь таких людей, как этот таксист».
Я дал ему время. Дар времени
Джейсон знал, что должно пройти какое-то время, прежде чем появится информация о пациенте. Прошло почти два месяца, новостей не было. Он не знал, помогло ли донорство и жив ли этот человек.
Он ехал в машине из Нью-Йорка в Рочестер со своей девушкой, Лизой, — сейчас она стала его женой, — когда ему позвонили. Это была менеджер из центра.
«Новости были хорошие. Обычно они держат реципиентов в больнице тридцать дней. Этого пациента отпустили домой через семнадцать. Это было большое достижение».
Еще через полгода Джейсон снова получил весточку. Случился рецидив, и пациента снова поместили в больницу. Джейсон ждет новостей, но появляются они реже, чем ему хотелось бы.
«Я понимаю, что он мог не выжить, и это заставляет меня размышлять, что я дал этому человеку. И я осознаю: я дал ему время. Дар времени. Возможность еще немного побыть с семьей, еще немного пожить. Это научило меня, впервые в жизни, по-настоящему ценить время».
В условиях договора о донорстве Джейсона сказано, что в течение двенадцати месяцев личная информация о доноре будет скрываться от пациента. Но через год они ему эту информацию выдадут, и он сам решит, хочет ли познакомиться со своим донором.
Прошло несколько лет, и Джейсон до сих пор ничего не слышал о пациенте. «Не знаю, будет ли у меня шанс когда-нибудь с ним встретиться. Я бы этого хотел, но у меня нет информации». Возможно, реципиент белых кровяных телец Джейсона навсегда останется таинственным незнакомцем. Вот и все.
Хотя нет, не совсем все.
«Этот человек полностью изменил мои взгляды, — говорит Джейсон. — Благодаря ему я осознал, что мы все связаны друг с другом.
Раньше я шел по улице и не замечал людей, но сейчас я смотрю на всех и думаю: «Может быть, это тот парень. Может быть, это он». Я впервые смотрю на людей, а не сквозь них».
В мировосприятии Джейсона произошли и другие перемены. Как только его белые кровяные тельца были введены пациенту, организм пациента начал вырабатывать новые тельца. Но эти кровяные клетки навсегда останутся клетками Джейсона.
«Только подумайте: в его венах течет моя кровь. Мы обманули его организм, заставив его думать, что мои здоровые клетки — это его клетки, но они навсегда останутся моими».
Известно, что белые кровяные тельца меняют внешность пациента и делают его похожим на донора.
«Я думаю, этот парень обрел некоторые мои привычки. Это звучит невероятно, — говорит Джейсон. — У меня такого никогда не было».
Этот исключительный случай — пример того, как доброта может притянуть нас друг к другу, — открыл Джейсону глаза на общепринятые истины.
«Это урок о том, насколько сильно мы связаны с нашим миром. Мы часть большого сообщества и несем ответственность друг за друга».
