Вице-президент Медиасоюза Елена Зелинская о советском детстве и о тех, кто из него родом.
Обычное человеческое детство у нас идет в одном флаконе с пионерским. Неразрешимый конфликт существует между теми, кто оплакивает беззаботное начало собственной жизни, и его безжалостными обличителями.
Детское счастье: мандариновый компот в китайский баночке, горячие булочки прямо из духовки, классики, криво начерченные мелом на асфальте, санки несутся с ледяной горки, и мама зовет из окна: обедать!
Ты никогда не станешь снова маленьким, и нет в мире человека, который хоть раз в жизни не пожалел бы об этом. Недаром говорят психологи, что классическое положение, в котором человек укрывается от страхов — это поза эмбриона: прижать колени к груди, обхватить их руками и закрыть глаза.
Молодость уходит — еще жальче. Посмотри на себя в зеркало: где тот молодой черноусый красавец, чье лицо ты с трудом узнаешь на смазанной фотографии, которую с тоской размещаешь в интернете под рубрикой «о, счастливые 80-е»? И дети выросли. Уже не смотрят тебе в рот, и попробуй, поставь в угол, когда они говорят «папочка, ну что ты в этом понимаешь?». Обидно.
Жизнь вообще быстро проходит, и безжалостен тот, кто бросит камень в печальника, который оплакивает свое счастливое детство с Мишкой Квакиным. Безжалостен.
Но он, безжалостный, он ведь тоже прав. Ведь трубили пионерские горны, и читали мы алюминиевыми голосами про Валю-Валентину, которая бросала крестик на больничный коврик, всем классом объявляли бойкот тому, кто сильно выпендривался, и слушали нудное комсомольское вранье. И приспосабливались, медленно, звездочка за галстуком, значки, билеты, взносы, собрания. И соответствовали — ведь надо же поступать, надо же получать высшее образование. Естественно врастали в лживую подлую среду и становились равноправными участниками.
Сочувствую ли я себе? Жалею ли я себя? Себя, которая восхищалась Мальчишом-Кибальчишом? Сочувствую, и эту себя мне из жизни не выкинуть. Как на духу признаюсь: была командиром октябрятской звездочки, а после того, как меня приняли в пионеры у памятника героям гражданской войны, шла по зимнему городу, распахнув пальтишко, чтобы все видели мой новенький красный галстук. Готова ли я выдвинуть себе претензии, отречься или осудить себя за это? В то благословенное время я не догадывалась, откуда появляются дети.
Теперь знаю.
Жалеют детство те, кому не удалась взрослая жизнь.
Читайте также:
