— Только, отец, вы не бойтесь, там не убрано. Она давно и тяжело болеет, я ей помогаю, но убираться не могу, не те годы.
Конечно, Нина, не можешь, — думаю. Тебе же восемьдесят. Еще 10 лет назад, когда я тебя впервые увидел, ты уже была пожилой. А сколько за эти годы болела. Рак. И победила же. Ковид. И его победила. Ты создана из добра, зацементированного силой духа. Думаю это про себя, а вслух отвечаю:
— Нина, не переживайте об этом, пожалуйста. Я вас очень прошу об этом не переживать. Вообще ни о чем не переживайте. Я приеду к 11.30. Могу чуть опоздать. Скажите Марии, что я не разрешаю ей быть натощак: она сильно болеет, ей обязательно надо поесть. Слышите, — обязательно. Так и передайте, сказал обязательно поесть.
И вот я вхожу: действительно не убрано, в пыли. Но не той грязью заросло, которая от расхлябанности. А той, что приходит с тяжелыми болезнями и поселяется рядом, когда уже почти не можешь вставать с кровати. Нина с Марией ровесницы: 80 лет. Марию я тоже помню сильной. Всегда у подсвечника, почти каждую службу в храме, где они каждый день. Теперь уже нет: рак, потеря слуха.
Мы молились долго: я служил чин причастия и соборования спокойно, мне хотелось погрузиться вместе с этими замечательными женщинами в царство, где христиане и Христос говорят друг с другом, где им уверенно. Хоть чуть-чуть уверенности в темном и тянущем океане проходящей жизни, наотмашь напоследок бьющей тяжелой рукой.
Потом: разговоры. В соседней комнате двое подростков, которых надо выгонять в школу. Когда у бабушки были силы, она следила. Теперь уже сил нет, Нина помогает. Мама детей в больнице, мама вряд ли вернется, болезнь тяжела и уже год как вцепилась в неё. Отец вахтенным методом на работе в столице, дома почти нет его.
Я задаю себе внутри вопросы о том, что тут дальше будет, что я могу сделать. И этот диалог хочется тут же прекратить: слишком всё сложно, слишком мало надежды. Слишком-слишком-слишком.
В дверях прощаюсь. Несколько раз благословляю обеих. Еще несколько минут и меня поглотят другие заботы, другие люди, другие проблемы. Но это через несколько минут. А пока дать вам, милые, хоть что-то. Да и не только дать. Самому взять у вас немного той веры и того внутреннего света, что, я вижу: горы переставляет.
Facebook священника Дионисия Костомарова
