Первый светофор, первый паровоз, первый ватерклозет, первое метро, первая медсестра, первый омнибус – при описании этого периода все время приходиться пользоваться этим числительным. Люди были другими. Например, Флоренс Найтингейл – это характернейший человек своей эпохи. Она действует, изобретает и добивается. Она собственными силами, по сути, создает новую профессию – профессию медсестры. Недавно вышла чрезвычайно познавательная книга Лайзы Пикард «Викторианский Лондон». – М.: Издательство Ольги Морозовой, 2011. Пер. с англ. В. Кулагиной-Ярцевой, Н. Кротовской, М. Бурмистровой.
Время царствования королевы Виктории (1837–1901) обозначило целую эпоху в истории Великобритании. В этот период была построена канализационная система и появилось централизованное, приближенное к современному, водоснабжение, пар заменил весла, а железные дороги стали вытеснять лошадей. Появилось лондонское метро, построена Публичная библиотека и Британский музей. В медицине начали использовать хлороформ, а медсестры стали «веселыми, аккуратными и приятными на вид». За самое долгое царствование в истории английской монархии стране удалось скакнуть из глухого средневековья, когда содержимое ночных горшков выливалось из окон лондонцев прямо на улицу, в новое время. И результаты многого, что было заложено и начато тогда, мы видим и пожинаем сейчас. Скажем, современный светофор. Первое его подобие установили в 1868 году на Бридж-стрит, потому что членам парламента приходилось ежедневно рисковать своей жизнью, переходя эту оживленную улицу, по которой ездили повозки, коляски и омнибусы, сновали пешеходы и катили свои тележки уличные торговцы, а также шли стада овец и коров.
Лайза Пикард подробнейшим образом описывает жизнь Лондона той поры – с 1840-х по 1870-е годы. Она внимательна к любой мелочи, для нее нет главного и второстепенного, значительного и мелкого. Любое проявление жизни той эпохи интересует ее как бытописателя, и в этом заключена особая прелесть книги.
Все начинается с запахов, которые поистине были ужасны в то время, – нечистоты, скотные дворы, десятки тысяч овец, коров и свиней на лондонских улицах, базары домашних животных, трущобы, рыбные рынки – все это вносило свою лепту в «аромат» Лондона. Казалось, что сделать с этим ничего нельзя. Зловоние проникало не только в кварталы бедноты, но даже в королевский дворец: «В июне 1858 года Темза воняла настолько сильно, что находиться в Вестминстерском дворце в покоях, выходивших на реку, стало не только непереносимым, но и опасным». Средневековые методы управления городским хозяйством исчерпали себя и им на смену пришли «столичные советы по городским работам». Нашлись энергичные люди и частные инвесторы, главным лондонским инженером стал Джозеф Базалджетт, широкие взгляды которого, а также менеджерские способности и инженерный гений, сделали невозможное – за пять лет Лондон был весь перекопан, покрыт сетью канализационных труб и очистных сооружения. Со зловонием было покончено. Так энергично преобразовывались в то время многие сферы жизни англичан и лондонцев, в первую очередь.
Когда городское хозяйство стало постепенно приходить в порядок, у людей появилась потребность заняться и образованием, и библиотеками, и больницами. В 1860-е годы на противоположном от Вестминстерского аббатства берегу Темзы была построена новая больница Святого Фомы. Со строительством ее связано имя известной Флоренс Найтингейл. Она была первой сестрой милосердия в истории Великобритании. Удивительно, что английская аристократка в возрасте 19 лет, во время путешествия с родителями по Европе, неожиданно для всех решила посвятить себя служению милосердия, посетив в 1849 году Институт диаконис в Кайзерверте (Германия). Она организовала медицинскую помощь во время Крымской кампании, а затем ей было поручено вообще реорганизовать английскую армейскую медицинскую службу. Флоренс – это характернейший человек своей эпохи. Она действует, изобретает и добивается. Она собственными силами, по сути, создает новую профессию – профессию медсестры. При больнице Святого Фомы, упоминавшейся ранее, которую построили на деньги, собранные по подписке, была организована первая в мире школа сестер милосердия. Вскоре выпускницы этой школы начали создавать аналогичные учреждения при других больницах. Как пишет Лайза Пикард: «Медсестры стали трезвыми, честными, надежными, пунктуальными, спокойными, дисциплинированными, чистыми и опрятными, и добросовестно вели записи».
Книга «Викторианский Лондон» описывает множество бытовых подробностей и деталей. Манера одеваться, поведение – также не ускользает от внимательного автора. Выдержки из пособий с практическими советами девушкам, мечтающим выйти замуж, вызывают нашу улыбку, но, возможно, они не так уж устарели: «Вы должны быть достаточно начитаны, чтобы в случае необходимости поддержать беседу. Но ни в коем случае не следует выставлять себя умной женщиной. Если в вашем присутствии отпущена двусмысленная шутка, вам предстоит решить, как на нее отреагировать. Вы можете выразить свое неодобрение, бросив ледяной взгляд, но это будет свидетельствовать о том, что вы поняли содержащийся в ней неприличный намек; проще не обратить внимание на сказанное, продемонстрировав ваше простодушие. Всегда следите за изяществом движений. Задувая свечку, вы будете выглядеть не очень элегантно. Когда вы улыбаетесь или смеетесь, имейте в виду, что при этом обнаруживаются недостатки зубов, которые, возможно, лучше попытаться скрыть…»
Но не только книги тех лет цитирует Лайза Пикард. Она активно обращается к воспоминаниям и мемуарам свидетелей викторианской эпохи, среди них есть такие известные люди как Фридрих Энгельс или ученый-философ Ипполит Тэн. Даже Достоевский бывал в Лондоне и писал о нем. Интерес представляют цитаты из писем королевы Виктории и выдержки из газет и журналов того времени. Так, известный «Панч», а также «Иллюстрейтед Ландон Ньюс» начали свою долгую жизнь именно в начале 1840-х годов. Кстати, с появлением этих журналов начинает свою жизнь реклама – такой, какой мы ее знаем сейчас: «Начало выхода в 1842 году «Иллюстрейтед Ландон Ньюс» было отмечено появлением на городских улицах 200 человек с объявляющими об этом событии рекламными щитами спереди и сзади». Другой пример рекламы тех лет – «огромный цилиндр, укрепленный на рессорах, похожий на кабриолет… Он несся по Риджент-стрит вслед за резвой лошадью, на нем большими буквами было выведено имя шляпного мастера…»
Но автор повествует нам о жизни того времени не только со слов аристократии, журналистов или иностранных путешественников. Она пересказывает нам дневники обычных горожан, лавочников, ремесленников; их домовые книги, счета и долговые расписки – также источник информации о той эпохе.
Особый мой интерес вызвало Приложение, в котором писательница рассказывает о том, что можно было приобрести за свои деньги. Так, за фартинг – самую мелкую монету – можно было взять напрокат утюг в местной бане, за один пенс можно было съесть три устрицы или посетить балаган, или купить воробья у уличного торговца. За шиллинг можно было купить билет на омнибус из пригорода Лондона до площади Банк; столько же стоила зубная щетка. 1 шиллинг 6 пенсов в неделю зарабатывал десятилетний мальчик, трудившийся по 12 часов шесть дней в неделю. На эти деньги можно было купить пару черных шелковых чулок.
В то время в Англии, как и сейчас у нас, сочетались в одном и том же месте, казалось бы несочетаемые вещи: блеск и ужасающая нищета, энергия, предприимчивость и одновременно с этим дикие нравы, прогресс в медицине и эпидемии холеры, «школы для бедных» и отсутствие в домах рабочего класса таких простых и элементарных вещей, как плита. Как же готовили еду, в таком случае, возникает вопрос – хозяйки складывали в одно большое блюдо мясо, картошку и пудинг и относили его в пекарню, чтобы приготовить все в печи, еще теплой, после того, как в ней был выпечен хлеб. Множество бытовых деталей, мелочей и поистине исторические достижения наполняют книгу «Викторианский Лондон», от которой невозможно оторваться. И как это часто бывает, интересная и неоднозначная историческая эпоха вызывает желание провести параллели, сравнить и сделать выводы. Детальное описание времени царствования «Бабушки» всех европейских домов, включая российский, имевшей 9 детей и к концу XIX века внуков во всех странах – «настоящий праздник всевозможных подробностей».
Анастасия ОТРОЩЕНКО
Источник: Милосердие.ру