В воскресенье 21 мая 1989 года я была жестоко изнасилована. Девять месяцев спустя, 9 февраля 1990 года, я родила сына.
Мне было 20 лет, и я училась в колледже за границей. Я познакомилась с Питером (имя изменено), таким же студентом по обмену, как и я, и мы встречались несколько раз, ничего серьезного. Мы оба знали, что после окончания учебы мы вернемся в разные города и будем жить разными жизнями. Я была девственницей, и не спешила отдаваться первому встречному.
Однажды вечером я сказала, что я одна дома, и он решил, что ему всё позволено. Он был выше меня и почти на 70 фунтов тяжелее. Я ничего не могла сделать. Одной рукой он накрыл подушкой мое лицо, чтобы никто не слышал моих криков, другой – закинул мои руки за голову и держал их. У меня до сих пор шрам на правом запястье – там, где его ногти впились в мою руку. Когда всё кончилось, я лежала в луже крови, и мои бедра были все в синяках.
Когда я смогла двигаться, я вернулась в свою комнату, села под горячий душ и сидела так 3 часа, стараясь заставить себя думать, что ничего этого не было. Я не верила, что это случилось со мной. Я никогда раньше не слышала об изнасилованиях. Питер и я встречались несколько месяцев. Кто бы поверил мне? Я сама не верила. Поэтому я промолчала. Я сдала выпускные экзамены и вернулась в Штаты через две недели. Я думала, что смогу всё забыть.
С 14-ти лет у меня были проблемы с фертильностью, и незадолго до поездки за границу мне сказали, что я вряд ли когда-либо смогу иметь детей. Поэтому я не особо беспокоилась, что забеременею. Где-то спустя четыре недели после изнасилования я начала чувствовать тошноту, и моя грудь начала болеть. Я сделала тест на беременность, и он оказался положительным.
Никто не поверил мне, когда я объявила, что беременна. Я никогда не говорила моей семье или друзьям, что меня изнасиловали. Доктор не поверила мне. Но я-то знала. Она сказала мне сдать анализы, думая, что тест показал ложный результат из-за гормонального дисбаланса. Она назначила ультразвук. Узист нанес гель и провел по моему животу датчиком, потом повернул экран ко мне.
– Видите эту мигающую точку на экране?
– Да.
– Это бьется сердце вашего ребенка.
После этих слов моя жизнь изменилась навсегда. Эта маленькая точка была моим ребенком. Я видела его сердцебиение.
Я была девственницей, у меня не было месячных 9 месяцев, и еще год-полтора назад мне говорили, что я никогда не забеременею. Я была изнасилована. А теперь попробуйте сказать мне, что этот ребенок не был чудесным Божиим даром!
И тем не менее я не могу назвать ни одного человека, который тогда сказал бы мне: «Ты должна родить этого ребенка».
Вместо этого я слышала: «Ты же только что закончила колледж», или: «У тебя впереди многообещающая карьера. Зачем же отказываться от всего ради этого ребенка?»
Но крестовый поход был начат. Все считали, что мне следует сделать аборт. Моя бабушка позвонила мне, чтобы процитировать цитату из Библии про моего «бастарда» и то, что с ним будет. Осталось только побить меня камнями.
И всё же на какое-то время я поверила этим разговорам вокруг меня. Два раза я приезжала в клинику абортов, и оба раза возвращалась всё еще беременной.
Когда стало слишком поздно, чтобы делать аборт, все стали советовать мне отказаться от ребенка, отдав его на усыновление. Но я и это не смогла сделать. Я допускала и рассматривала такую возможность, но так и не смогла подписать документы.
При этом напомню: никто не знал о том, что я была изнасилована. Я хотела рассказать самым близким друзьям, сестре, маме. Но это только подлило бы масла в огонь. Поэтому я страдала в одиночку. Мне снились кошмары (и до сих пор иногда снятся), но никто не поддержал меня.
Я родила и столкнулась с еще большим осуждением, поэтому я уехала, чтобы начать новую жизнь. Сейчас я очень счастлива. Как я добилась этого – совсем другая история.
А теперь позвольте мне рассказать вам о моем сыне. Он – воплощение абсолютной радости. Внешне он похож на Питера, так что иногда мне трудно. Но в глазах моего сына сияет та доброта, которой я никогда не видела в глазах Питера. Мой сын воспитывался в любви, у него доброе сердце и прекрасная душа. Я учила его уважать других людей, и у него нет и признаков склонности к насилию, как у Питера.
Мое сердце переполнено любовью к нему – любовью, о существовании которой я и не подозревала до его появления. Теперь у меня четверо прекрасных детей и замечательный муж, который усыновил моего сына и любит его как своего собственного.
Я никогда не хотела, чтобы мой сын узнал о случившемся. И какую бы злобу я ни испытывала к Питеру, я не сказала о нем сыну ни единого плохого слова. Я воспитывала сына в любви. (Мои родители были в разводе много лет и до сих пор говорят мне друг о друге ужасные вещи. И хотя я взрослая, я считаю, что это вредно). Но когда моему сыну было 15 лет, обстоятельства изменились, и нам пришлось рассказать ему правду. Это было чрезвычайно трудно, но мы справились.
Несколько лет назад он сказал мне нечто невероятное. Он сказал: «Я так рад, что аборты были законны, когда я родился, потому что это доказывает, что тебя не просто втянули во всё это, ты действительно хотела и любила меня». Поэтому я всегда буду поддерживать право женщины на выбор. Хотя что касается меня, я счастлива, что выбрала жизнь.
Жалела ли я когда-либо о своем решении? Нет. Хотела ли я когда-либо, чтобы мой сын не родился? Нет. Жалею ли я, что была изнасилована? Конечно.
Не вижу никакого противоречия в ответах на эти вопросы. Я сделала свой выбор.
Я не выбирала быть изнасилованной, но я выбрала родить моего ребенка. Я решила не позволить изнасилованию разрушить мои отношения с сыном.
Всё возможно, если есть любовь.
Перевод с английского Марии Строгановой, специально для «Православие и мир»
