21 июня отошел ко Господу Высокопреосвященнейший Николай, митрополит Нижегородский и Арзамасский, третий по старшинству архиерейской хиротонии иерарх Русской Православной Церкви.
Высокопреосвященнейший Николай (в миру — Николай Васильевич Кутепов) родился на хуторе Кутепове Больше-Калмыкского сельсовета Болоховского района Тульской области в семье крестьянина. Две его тетки были монахинями в Тульском Успенском монастыре, дяди служили в императорской гвардии. Один из них, Семен Федорович Кутепов, остался служить в РККА и стал прототипом генерала Серпилина в романе К. Симонова “Живые и мертвые”.
Окончив школу в Туле, Николай Кутепов был призван в армию и зачислен в Тульское оружейно-пулеметное училище, из которого в 1942 г. отправился на фронт. Воевал под Сталинградом, получил два пулевых ранения и обморожение ног; демобилизован в 1943 г. после ампутации пальцев ног. Был награжден медалью “За боевые заслуги”, орденом Отечественной войны II степени.
В 1944 г. поступил в Тульский механический институт. Будучи студентом, прислуживал за архиерейскими богослужениями как иподиакон, а в октябре 1946 г. был назначен секретарем Тульского архиепископа. В 1947 г. Н. Кутепов выбыл из института и начал готовиться в семинарию. В сентябре 1950 г. поступил в III класс Московской Духовной семинарии, которую окончил в 1952 г. В том же году Николай Васильевич уволился с должности секретаря архиепископа и в 1953 г. был принят в штат Вологодской епархии и назначен сверхштатным псаломщиком Череповецкого кафедрального собора. 12 июля рукоположен в сан диакона Казанского храма г. Устюжны.
В 1954 г. был отпущен для продолжения образования и поступил в Ленинградскую (ныне — Санкт-Петербургская) Духовную академию, которую окончил в июле 1958 г. Со званием кандидата богословия диакон Николай Кутепов в августе 1958 г. был назначен помощником инспектора и преподавателем Киевской Духовной семинарии; в ноябре 1959 г. рукоположен в сан священника. В декабре отец Николай принял монашество, став последним постриженником Киево-Печерской Лавры (закрытой в 1960 г.), и в начале 1960 г. был назначен инспектором Саратовской Духовной семинарии.
Определением Святейшего Патриарха и Священного Синода 14 августа 1961 г. постановлено быть иеромонаху Николаю Епископом Мукачевско-Ужгородской епархии. 10 сентября он был хиротонисан во епископа в Свято-Троицкой Сергиевой Лавре с наречением епископом Мукачевским и Ужгородским.
В 1963 г. Преосвященный Николай был переведен на Омскую кафедру с титулом епископа Омского и Тарского, а в 1969 г. — в Ростов-на Дону с титулом епископа Ростовского и Новочеркасского. В 1970 г. Его Преосвященство был назначен на Владимирскую кафедру с титулом епископа Владимирского и Суздальского; ее он возглавлял до 1976 г. 9 сентября 1972 г. епископ Николай был возведен в сан архиепископа. До 11 октября 1972 г. Преосвященнейший Николай временно управлял Рязанской епархией. Деятельность архиепископа Николая беспокоила коммунистическую власть, и в 1976 г. он, получив предписание в 72 часа покинуть пределы Владимирской области, был переведен в Калужскую епархию с титулом архиепископа Калужского и Боровского.
С 11 июня 1977 г. архиепископ Николай переведен на Горьковскую (ныне — Нижегородскую) кафедру с титулом архиепископа Горьковского (с 1 октября 1990 г. — Нижегородского) и Арзамасского. 25 февраля 1991 г. возведен в сан митрополита.
С 22 мая 1981 г. Его Преосвященство был членом совета Общества “Родина” (общество по культурным связям с соотечественниками за рубежом); в 1988 г. был членом избирательной комиссии по выборам народных депутатов СССР.
8 мая 1990 г. Его Высокопреосвященство вошел в состав Синодальной Библейской комиссии; с 22 ноября того же года — в состав комиссии Священного Синода по подготовке изменений в Уставе об управлении Русской Православной Церкви; с 29 января 1991 г. был председателем Комиссии по систематизации и описи документов Святейшего Патриарха Тихона, переданных Церкви из архива КГБ.
Кроме воинских наград, Его Высокопреосвященство был награжден в 1963 г. орденом Святого равноапостольного князя Владимира II степени и в 1981 г. — орденом Преподобного Сергия Радонежского II степени, а в 1988 г к 1000-летию Крещения Руси получил орден Трудового Красного Знамени.
С 1944 г. вся жизнь владыки Николая была связана с Церковью; сам он говорил, что с этого времени никого не боится — только Бога.
Трудные послевоенные годы были временем торжества Русской Церкви. Изменение взаимоотношений Церкви и государства воспринималось современниками как победа Церкви, победа новомучеников и исповедников, духовно противостоявших безбожному насилию. План физического уничтожения Церкви провалился, и это свидетельствовало о правильности той линии, которой придерживалась Церковь в предшествующие десятилетия. Зримыми символами победы были избрание Святейшего Патриарха Алексия I, уврачевание расколов.
Пришедшие с фронта юноши по праву ощущали себя в Церкви непосредственными преемниками новомучеников, несли в себе пасхальное торжество их победы, их преданность Церкви, их высокую требовательность к себе и к людям и отчетливое сознание того, что Церковь и их самих, вступивших на служение ей, ведет рука Божия, мановение которой умели видеть на войне и в мирное время, в радостях и скорбях.
По словам Владыки Николая, церковную деятельность определяли две противоборствующие тенденции: власти стремились “держать и не пущать”, свести жизнь Церкви к формальному минимуму. А люди Церкви делали все возможное для того, чтобы церковная жизнь развивалась. Силы для этого они черпали в ощущении причастности подвигу предыдущего поколения. Их жизнь тоже стала мученическим подвигом, но уже бескровным. Владыка вспоминал, что самый трудный и самый запоминающийся момент его архиерейского служения — борьба против передачи под музей Владимирского Успенского кафедрального собора в 1976 г. Владыке удалось отстоять собор, построенный князем Всеволодом Большое Гнездо и расписанный преподобным Андреем Рублевым. Его упорство в этой борьбе опиралось и на то, что храм, дом молитвы, дом Божий, и как архитектурное сооружение держится молитвенной жизнью в нем; и действительно, впоследствии оказалось, что храмы, переданные во временное пользование музеям, затем выглядели подчас значительно хуже, чем те, которые двадцать лет простояли без крыши. И вот, храм, возвышавший душу русского человека в далеком XIII веке, был сохранен для молитвы и в веке XX. Конечно, Владыка был удален с Владимирской кафедры жестким предписанием властей, но собор ни одного дня не был под музеем.
В Нижегородской епархии Владыка продолжал бороться за храмы, а с конца 80-х годов — и за другое церковное имущество. Кроме того, здесь в полной мере проявились подлинно архипастырские качества Владыки, он был подлинным пастырем душ для своих пасомых, епископом, который право правит СловоИстины и недаром держит свой жезл, а умеет пользоваться им по назначению. Он великодушно миловал падших, сурово карал провинившихся и обычно снова покрывал их покровом своей отеческой милости. Испытывая чувство ответственности за каждую, даже малую овцу своего стада, он охранял его и воспитывал своим архипастырским словом и собственным примером.
О слове Владыки необходимо сказать отдельно. Его речь была подлинно великолепной русской речью, живой, образной, которая в своей прямоте и искренности доходила не только до сознания, но и до сердца слушавших и читавших. В то же время слова владыки были всегда исполнены внутреннего достоинства и ответственности, подобающих православному иерарху. Все, что Владыка говорил и писал, было окрашено неповторимым отпечатком его личности, отражало ее драгоценные качества и шло от сердца к сердцу.
А личный пример Владыки проявлялся в том числе и тогда, когда любой священник или мирянин, позвонивший вечером в митрополичью резиденцию, слышал не секретаря, а непосредственно Митрополита, его характерное слушаю, сын мой. А ведь в последние годы Нижегородская епархия включала в себя более 400 приходов, и каждого из священников владыка Николай знал лично, помнил обстоятельства его жизни. Простота и доступность были для Владыки осознанными и принципиальными. По свидетельству самого Владыки, эта простота, создававшая определенную атмосферу, облегчала контакты с приходами и способствовала тому, что в епархии царило спокойствие, насколько это возможно в наше неспокойное время. Так, никаких особых волнений вокруг ИНН не было, как не было и никакого принуждения в этом вопросе. Владыка не признавал модного слова команда; все епархиальное управление состояло по сути из немногих помощников, которые действительно помогали, а ответственность за принятие решений на них не перекладывалась.
В свои годы Владыка продолжал непосредственно управлять епархией, вникал своим живым и острым умом во все трудности, принимал решения, выступал на общественных мероприятиях. Когда создавалось Братство святого равноапостольного князя Александра Невского, ставившее своей целью восстановление второго по величине (после Храма Христа Спасителя) православного собора в России, Владыка не только благословил эту деятельность, но и стал соучредителем Братства. А в 1995 г. он перед выборами в Государственную думу публично заявил о своем выходе из общественного движения “Нижегородский край” после того, как движение это заявило о своем единстве с националистической организацией, принципов которой Владыка не одобрял.
В епархии со сложной межконфессиональной обстановкой — с мощным исламским движением, со значительным присутствием старообрядцев и протестантов — Владыка много сделал для сохранения межрелигиозного мира, будучи всегда готовым к переговорам и никогда не идя на компромисс, способный омрачить православную совесть. Его часто спрашивали, как ему удается сохранять добрые отношения с мусульманами. “Очень просто, — отвечал Владыка, — Пришел в Духовное управление, поговорили — никаких проблем”. И контакты эти были постоянными, завязавшись в 1977 г.
Необходимо отметить, что, будучи ярчайшей индивидуальностью, владыка Николай всегда мыслил и действовал на службе Православной Церкви, в ее интересах, соразмеряясь с ее традициями и канонами. Справедливость его суждений, их глубокая церковность были широко известны и способствовали тому, что авторитет Владыки в церковных кругах был общепризнанным. Его мнение по поводу внутрицерковных нестроений и неустройств зачастую признавалось как решающее. Глубокого уважения заслуживает и то, что Владыка не злоупотреблял весомостью своего слова и умел, придерживаясь церковных правил, подчинить свое мнение мнению Церкви. Тем самым он являл нам пример того, как должно православному совмещать смирение и послушание с высоким саном, дающим право на власть.
В отпевании Митрополита Николая 23 июня 2001 г. в Спасском Староярмарочном Кафедральном соборе Нижнего Новгорода принимали участие иерархи и священники, представители администрации и научной общественности. Множество мирян всех возрастов пришли проститься со своим Владыкой, так много сделавшим для их церковной жизни, через которую они надеются обрести спасение. Отдали последний долг Митрополиту и мусульмане.
Митрополит Николай принадлежал к тому церковному поколению, которое непосредственно наследовало новомученикам. Ныне это поколение отходит ко Господу. Но Владыка до конца своих дней сохранил дерзновение, дарованное ему духовной связью с предшественниками, и хочется верить, что передал семена этого дерзновения тем, кто последует ему в более чем двухтысячелетней череде служителей Божиих. Уповаем, что Владыка, много лет предстоявший пред алтарем, ныне предстательствует за Русскую Церковь и всех православных христиан пред Престолом Божиим.
