Министерство образования и науки обязало средние школы посвятить некоторое количество часов Холокосту – уничтожению евреев в Европе в ходе Второй мировой войны. Подготовлены методические пособия, добавлены соответствующие вопросы и на ЕГЭ. Вроде бы стандартная вещь, «во всем цивилизованном мире давно так делают». А публика встретила этот шаг отчего-то неоднозначно…
Давайте посмотрим на весь цивилизованный мир – на Нидерланды, к примеру. Во Второй мировой войне страна участвовала несколько дней, потом капитулировала. Рядовые граждане, конечно, терпели все лишения военного времени и унижения нацистской оккупации, но в целом жили не намного хуже, чем немцы в Третьем Рейхе.
Кто-то ушел в сопротивление, кто-то, наоборот, вступил в легион СС, но таких было немного. Большинство тихо сидело дома, занимаясь повседневными делами и дожидаясь освобождения.
Все, кроме евреев (а также цыган и гомосексуалистов, но первых в стране было ничтожно мало, а вторых было слишком трудно выделить из общей массы). Огромная община была истреблена методично и почти поголовно, при равнодушном молчании большинства.
photosight.ru. Фото: youngfoxik
Опять-таки кто-то укрывал соседей-евреев у себя на чердаке, кто-то доносил на них, а большинство просто занималось своими делами. Это было сделать нетрудно, ведь всех евреев просто собрали и куда-то увезли. Куда, зачем? Лучше не спрашивать. Может быть, так всем будет лучше.
В 1945 году выяснилось, куда и зачем их увозили, и почти никто не вернулся назад. В соседней Германии в это время войска союзников под конвоем водили мирных жителей на экскурсии в концлагеря. Заставляли почтенных бюргерш в белых перчатках собственноручно перетаскивать истощенные трупы заключенных и хоронить их, под дулами винтовок…
«Но мы же ничего не знали об этом!» – ужасались бюргерши. А следователи собирали материалы, а трибуналы выносили приговоры, и тех, кто был лично повинен в злодействах, вешали, и нередко на городских площадях.
Так начиналась «денацификация», и она растянулась на десятилетия: каждому немцу, начиная с малых лет, доходчиво и подробно объясняли, что такое нацизм, как он возник, к чему он привел и какую ответственность за него несут простые граждане, предпочитавшие «ничего не знать об этом».
Собственно, такое осознание коснулось не только Германии. Те же голландцы понимали: да, они не были непосредственными виновниками, но они в массе своей тоже предпочли ничего не знать. Страна, в которой массовые зверства не творились со времен Тиля Уленшпигеля, ужаснулась недавнему прошлому…
Сегодня в Амстердаме очередь в музей Анны Франк, еврейской девочки, укрывавшейся на чердаке и в конце концов погибшей, стоит на улице. Посещение музея – обязательная часть школьной программы, и это правильно.
А вот в наших краях – иная история. Евреев никуда не увозили, их сразу расстреливали на окраине села или города, как в том же Бабьем Яру. Не заметить этого было просто невозможно. Но расстреливали не только их – такое же бесчеловечное обращение ждало пленных красноармейцев или жителей села, сочувствующего партизанам…
Кто-то прятал евреев, кто-то выдавал, как и на Западе, но главное, что огромная страна воевала с фашистами. Спросят меня: а что сделали твои деды для спасения евреев от истребления? Я отвечу: да всё, что только могли, они оба были на фронте с 41-го по 45-й.
photosight.ru. Фото: Vessson
И для меня Бабий Яр – часть общей трагедии всех наших народов, в которой евреям досталось больше и горше всех, но судьба остальных не отделена от их судьбы, как в Нидерландах. Не чувствуем мы национальной вины за Холокост.
Бабий Яр для меня – то же, что Хатынь … и не совсем то же, что Бутово, или Колыма, или Катынь. Никто никогда не водил под конвоем жителей Москвы или Магадана на экскурсию в лагеря, да и не было у них такой отговорки «мы, дескать, не знали». Знали все, и боялись все, и молчали все.
И никто не осудил ни одного сталинского палача, не лишил его персональной пенсии, не говоря уж о виселице на городской площади. Да не надо виселицы, не надо лишения пенсии: надо бы нашим трибуналам только было называть изо дня в день преступление – преступлением, надо рассказывать было об этом в школах. Такого не случилось, и по сей день не случается.
Есть в Москве музей истории Гулага – кто о нем слышал, какие школьные классы побывали в нем на экскурсии? Мы до сих пор отчего-то боимся даже признать очевидное – представим себе, что бы почувствовали мы, если бы услышали от немцев об Освенциме и Бухенвальде то, что поляки порой слышат от нас о Катыни!
А уж если бы вели немцы такие переливчатые дискуссии о неоднозначности Гитлера и его великих достижениях, какие у нас о Сталине ведутся… Услышь мы такое – захотим снова на танках написать «на Берлин!» и выступить в поход. И правильно захотим.
Я помню, как меня перевернула лет в 14 книжка, найденная в глубине книжного шкафа – «Один день Ивана Денисовича». Я вдруг ощутил, насколько всё это близко к нашему времени, к нашим семейным судьбам, и как легко на каком-то новом повороте всё это может повториться. В этой истории и мои родные поучаствовали – как водится, по обе стороны колючей проволоки.
А жена поделилась со мной своими детскими воспоминаниями: как рассказывали ей про шумную родню из белорусских местечек, которая в тридцатые наезжала в Москву в гости, какие связаны были с этим истории в духе Шолома Алейхема. И про кого она ни спрашивала: «а где они сейчас», – ответ был один: «так ведь погибли в войну…» Только дядя Гриша выжил – он воевал, на фронте еще можно было уцелеть.
Я убежден, что какое-то особое «изучение Холокоста» в наших школах – неверный шаг в верном направлении. Выделение трагедии европейского еврейства в особую категорию имеет смысл в Западной Европе, но не у нас. Мы должны почитать память всех тех людей, которые были убиты просто потому, что они мешали строить правильное будущее.
В двадцатом столетии таких людей было множество на нашей земле… Это заложники Гражданской, жертвы НКВД и СС, рабочие Новочеркасска – список огромен. От государя императора и до портного из-под Гомеля, от детей врагов народа до стариков из горного аула, которых не смогли вывезти в ссылку и сожгли вместе с домами – все они были убиты на нашей земле просто за то, что они на ней жили. Как вифлеемские младенцы, память которых почитает Церковь…
Поминовения достойны все и каждый из этих людей. Стоит проводить и школьные уроки, и экскурсии на тот же Бутовский полигон и в другие подобные места. Надо обязательно показывать и объяснять, как цивилизованный на внешний взгляд человек становится людоедом по идеологическим мотивам.
photosight.ru. Фото: Константин С.
И если это будут повторять со школьной скамьи, как «жи-ши пиши через и», то лет через двадцать мы сможем вздохнуть и сказать: да, список жертв окончательно закрыт, мы получили иммунитет к этой заразе. По крайней мере, так это и вышло в Германии.
И все-таки, почему первым оказался Холокост? Ну, конечно, это полезно для добрых отношений с Израилем, да и вообще с просвещенным миром. За уроки Холокоста можно получать щедрые гранты от разных организаций, а кто что даст за уроки Гулага? Но дело даже не только в этом…
Про Холокост нам вспоминать легко и удобно, как ни цинично это звучит, потому что здесь мы видим своих предков на «правильной» стороне. Вот нацисты убивали евреев, а наши предки с ними сражались и в конце концов победили…
Попробуй, расскажи так про Гулаг… да хотя бы про заложников Гражданской! Сколько наворочено тут всякой мифологии, сколько всяких исторических фактов приводится в оправдание, и на ту же еврейскую тему бесконечно спекулируют, чтобы только доказать: наши предки тут не при чем, это все еврейские большевики сделали на немецкие деньги при помощи латышских стрелков.
Увы. Моя бабушка, крестьянка из Тверской губернии, была партийным работником, служила одно время и в МВД в звании капитана, инспектировала лагеря. По ее словам, относилась к заключенным по-человечески, без охраны к ним однажды спустилась в забой, когда они забастовали, так они ее на руках оттуда вынесли. Я верю, она была добрейшим человеком… Признать, что она соучаствовала в преступлениях, страшно. Но если я откажусь это признать, ничем не помогу ей.
А вот внуков моих мое нежелание об этом думать и делать выводы может как раз подтолкнуть к повторению этой истории – вот что страшно, на самом деле. Иммунитета от таких вещей у нас по-прежнему нет, и нет оккупационной армии, которая привила бы его нам насильно. Самим придется справляться, соотечественники. Пусть мы начнем с Холокоста, хорошо, надо только понимать, что это – самое-самое начало.
Читайте также:
Европейские фальсификаторы истории
Бутовский полигон — Русская Голгофа
Патриарх Кирилл: Колыма — это один большой антиминс
