Я мама в разводе. Такая мама, которая и днём, и ночью, и в радости, и в горе, и отдохнувшая, и усталая, но всё равно рассчитывающая только на себя.
У меня нет варианта забыть купить молоко для каши или лекарство «на всякий случай». Потерять работу или решить поискать собственное предназначение. Не оплатить квартиру, заболеть больше, чем на сутки, уехать в командировку на месяц.
И знаете, я не могу сказать, что мне это не нравится. Потому что отсутствие определенных прав даёт и отстутствие определённых обязанностей.
Я не должна согласовывать планы на отпуск, бюджет на косметолога и меню на ужин. Никому не отчитываюсь о своих воспитательных моделях и не убеждаю к ним присоединиться. Могу принимать решения и отказываться от них, когда вздумается, просто потому что я так перерешила.
Однако во всех этих преимуществах и недостатках соло-родительства есть один очень волнующий меня момент.
Страх недодать.
Любви, строгости, условного мужского принятия, критичности, навыков играть в шахматы, ловить мяч или ставить палатку. Общаться с мальчишками, целоваться с девочками, рубить дрова, жечь костры, плавать наперегонки и курить за гаражами. Окей, не все навыки одинаково полезны, признаю, можете вычеркнуть на своё усмотрение.
Конечно, папа у Матвея есть, и он очень старается. Покупает мячи, достаёт шахматную доску и учит ставить мат в один ход. Разрешает кататься с той горки, с которой я нет, закачивает компьютерные игры и управляет дроном из комнаты на кухню.
Он, правда, молодец. Но молодец раз в неделю. И всё равно, как бы то ни было, с совершенно другой позиции, чем тот молодец, который каждый день приходит домой и укладывает сына спать.
Так сложилось, мы развелись, и он даёт ровно столько, сколько можно дать в этой ситуации.
А я додаю.
Хмурю брови вместо папы. Учу давать сдачи вместо папы. Рассказываю, как устроено тело мальчика, вместо папы. Не потому что он не может, а потому что здесь и сейчас его нет. А запрос есть. Запрос не возникает только по воскресениям.
Я вечно ищу баланс между двумя ролями, пытаюсь усидеть на двух стульях, не залюбить, не заопекать, не пойти на поводу.
И вечно сваливаюсь. Потому что иду по неверно натянутому канату с кривым балансировочным шестом из странного пункта А в невидимый пункт Б.
Я устала набивать шишки и вилять из стороны в сторону. Быть два в одном и чувствовать себя дешевым шампунем, а не человеком.
Я наконец-то пришла к осознанию своей истины. Ну да, избитой. Да, набившей оскомину. Но всё равно верной.
Той, которая за двумя зайцами.
В моем случае она звучит так: играя две роли, я проигрываю в обоих спектаклях.
Я недодаю сыну папы, потому что не папа. И недодаю мамы, потому что убежала на соседнюю сцену. Я не могу показать ему ни одного хорошо сшитого костюма, потому что латаю то один, то другой до бесконечности. Путаю слова и вечно оглядываюсь на суфлёра.
Я не расскажу ему наглядно, какой должен быть мужчина и отец. Но могу показать ему женщину. Хорошую маму, добрую, нежную, любящую, заботливую, прощающую и поддерживающую.
Я расставлю по полю замещающие фигуры: папу, дедушку, тренеров и учителей-мужчин. Столько, сколько смогу найти. Но не буду выполнять их работы, потому что она только их. Я не умею ставить шахи, просчитывать стратегии и брать чужих коней. И не хочу притворяться слоном, им не являясь.
Мне так важно понять это в самом начале игры, а не когда партия завершена. В детстве сына, а не в своей старости. Мне радостно видеть, что я больше не спотыкаюсь, не юлю и не обманываю себя.
Даю, что умею давать. И не зарюсь на чужое.
Радостно, что Матвею так стало понятнее и проще. Легче с мамой, которая всегда мама, а не помесь соседа-грубияна с нудным директором сельской школы. Да, она больше не катает на шее, не пытается разобраться в электроцепях и снова не разрешает кататься с опасной горки. Чаще просит позвонить папе по всяким вопросам. Заставляет выносит мусор, просто потому что «она девочка», и принципиально не меняет сама перегоревшие лампочки.
Зато она неплохо функционирует в рамках своей роли, надо сказать. Даже очень хорошо. Согласно инструкции от производителя.
А там жизнь покажет, как было правильно. Но нам сейчас правильно так.
Источник — Фейсбук Лёли Тарасевич
