Россияне узнали в нем себя
Священник Сергий Круглов
Точнее, не шествует, Ждун сидит сложа руки: «Homunculus loxodontus», человекообразная помесь слона с насекомым – это скульптура нидерландской художницы Маргрит ван Брифорт, созданная в 2016 году для Лейденского университета.
Изначально она была установлена перед детской больницей в Лейдене, на ее создание автора подвигло созерцание пациентов, терпеливо сидящих в очереди к врачу. Ну, скульптура и скульптура, на нее мало кто обращал внимание, пока фото не попало в социальные сети.
И только с появлением фото в России произошел взрыв: персонажа окрестили Ждуном, и он моментально стал самым популярным мемом интернета, превзошедшим, по-моему, по степени любви народной многих, ранее известных: Йожина-з-бажина, Упоротого Лиса, Карла, растерянного Траволту и прочих.
У фольклора – свои механизмы создания произведений, и неведомые энтузиасты, сидя у мониторов, сделали Ждуна визуальным образом множества крылатых фраз и анекдотов, вставили его в многочисленные шедевры живописи, усадили на фото рядом с поп-звездами и политиками, поместили в метро, в баню и на Мавзолей, сделали неумехой – компьютерным «чайником», тещей, кондуктором, почтальоном, мужчиной, женщиной, сделали практически каждым из нас.
Такой популярности своего персонажа нидерландская художница не могла и представить. В одном интервью ван Брифорт рассказала, что некая российская компания хотела бы сделать Ждуна своим брендом, другая – продавать игрушки-Ждуны, где-то хотят поставить Ждуну памятник, и она очень польщена таким вниманием россиян к ее детищу: «Мне говорили, что россияне узнают в нем себя. У вас с ним один менталитет: всегда чего-то ждете…»
Неспасительный душевредный Ждун
Сколько поклонников, столько у Ждуна в соцсетях и недоброжелателей, которые раздраженно говорят: «Сколько можно, надоело, что за кич!» Православные присовокупляют, что негоже церковным людям увлекаться пустой забавой в виде перепостов картинок со Ждуном (уж не бес ли это?!), что это неспасительно, духовно вредно и так далее.
В этом настроении они, как ни странно, сходятся с известным атеистом Ричардом Докинзом. Именно он еще в 1976 году в книге «Воинствующий ген» вывел понятие «мем». Сейчас это слово чаще всего используют в значении «популярный образ в интернете». А изначально мем был представлен вообще как единица культурной информации, будь то изображение, мелодия, идея, символ, манера или образ действия, осознанно или неосознанно передаваемые от человека к человеку посредством речи, письма, видео, ритуалов, жестов и так далее.
Докинз представляет мем чем-то вроде вируса, и я никак не могу быть с ним солидарен, во-первых, потому, что Докинз и религию представляет этакой заразной болезнью, распространяемой религиозными мемами, а во-вторых, потому, что мне полюбился Ждун, дальний родственник нашего русского Обломова, извечно ругаемого за непрактичность и лень, но родного сердцу. Скромный, оптимистичный, беззлобный, наивный и какой-то в хорошем смысле неотмирный.
Куда бы ни вставили Ждуна, в любой ситуации он как бы без слов говорит: «Ну что вы тут суетитесь, ругаетесь, паникуете, теряете надежду? Спокойствие, только спокойствие! Поживем – всё переживем!»
Недавно мне попеняли за симпатию к Ждуну: вот вы же, мол, батюшка, да еще и пишете стихи, не чужды высокого искусства, а развлекаетесь какой-то низкосортной попсой, это же фи! На что я ответил в том роде, что один из главных смыслов искусства для меня – пробуждать в человеке если и не глубинно духовное начало, то хотя бы просто доброе, человеческое.
Простого человеческого тепла и улыбки (не злого стёба и ржача, а именно улыбки) так не хватает в мире, полном расчеловеченности, отчаяния, взаимной нетерпимости и войны.
И в этом отношении Ждун со своим делом прекрасно справляется. Дилемму же: «Выбирай, Ждун или Бах?!» я считаю недомыслием, типа: «Что важнее, яичница или велосипед?!» Одно не заменяет и не отменяет другого…
«Он добрый!» – сказала девочка
Вспоминаю случай, я о нем упоминал на своей странице в фейсбуке.
Как-то сижу во дворе храма, жду кого-то. Достал планшет, там открылся Ждун.
А вокруг бегают какие-то несколько детей.
По виду – обычные, уличные такие дети.
Подбежала девчонка лет 6-8. Сиреневая куртешка, явно с чужого плеча, шапка вязаная на нос сползает.
И я ей показываю фото и говорю: «Смотри, это – Ждун. Как думаешь, почему он такой популярный в интернете?»
Так спросил, не особо чая ответа.
А девчонка посидела рядом, пошмыгала носом, потом внимательно посмотрела на меня и ощерилась в улыбке (зубов примерно четырех впереди нет, нос конопатый):
– Он ДОБРЫЙ!..
Потом еще пошмыгала и говорит:
– Ну, он забавный. И без ног…
И убежала.
Не «прикольный» сказала, чего я ожидал, а «забавный». Такое слово забытое…
А главное, да – добрый.
Смех над ними, смех вместе с ними
В самом деле, все герои любимых интернет-мемов, от нихже первый есть Ждун, объединены одним: их низводят и курощают, извлекая из первоначального контекста, до нашего простого человеческого уровня. Смех над ними, смех вместе с ними делает то, что обычно и делает смех: снижает чрезмерный пафос там, где он вреден, утирает (перефразируя известные слова Григория Померанца) пену праведного гнева с губ ангела, важные стороны нашей жизни поворачивает нежданной, ранее незаметной стороной, дает нам возможность увидеть самих себя без прикрас и посмеяться над собой, открывает маленькую форточку в душной обыденности и впускает сквозняк трезвости, воздух надежды…
Ждун добрый. Его популярность свидетельствует: есть у нас тяга к доброте! И слава Богу.
