Что означают слова 50-го псалма «грех мой предо мною есть выну»? Значит ли это, что совершенные грехи потом всегда мучили царя Давида? Надо ли христианину всегда помнить о своих грехах? Или об исповеданных грехах можно забыть? Лариса
Отвечает протодиакон Иоанн ШЕВЦОВ, клирик храма во имя благоверного царевича Димитрия при Первой градской больнице (Москва), преподаватель Ветхого Завета:
— Уважаемая Лариса! Конечно, на исповеди нам прощаются грехи, и повторно исповедовать те же самые (если они не повторялись) не только не нужно, но и неправильно — это будет сомнением в силе таинства и в Божией милости. Но человек, регулярно и с верой приступающий к церковным таинствам, каясь, возрастает духовно, становится ближе к Богу и в свете Божественной благодати все лучше видит свое несовершенство. Здесь уместно вспомнить слова, сказанные Богом преподобному Силуану Афонскому: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся». То есть помни в том числе и то, сколько тебе было прощено, и еще более надейся на всепобеждающую любовь Божию.
В 50-м псалме, как вы, наверное, помните, царь Давид кается в тяжком двойном грехе — прелюбодеянии и убийстве. Естественно, забыть такое нормальный человек никак не может. И хотя прощение своих грехов праведный царь получает тотчас же (см. 2 Цар. 12: 13), но их последствия — смерть рожденного от прелюбодеяния ребенка, восстания против Давида — преследуют его самого и все царство не один год. И дело здесь не в некоем юридическом акте «прощения» — подпал под амнистию и прощен. Или же «не пойман — не вор». Каждый грех наносит прежде всего рану душе самого грешника. Когда таких ран слишком много, душа впадает в некую духовную кому, не ощущает боль от все новых и новых ранений. Но по мере духовного возрастания, исцеления души чувство нравственной боли возвращается. И прощенные грехи остаются некими шрамами души. Они есть неизбежное следствие греха. Они могут быть преодолены, но не уничтожены. Каждое наше деяние имеет некий отклик в вечности. Не соверши мы той или иной мерзости, пусть самой незначительной, мы были бы несколько иными.
С другой стороны, нравственные шрамы напоминают о прошлом, чтобы душа не возгордилась, чтобы вперед нельзя было ей и рта открыть от стыда (см. Иез. 16: 63), когда Бог простит ей все ее злодеяния. И помня, как вынуто было бревно из глаза его (см. Мф. 7: 3-5), увидит человек, как помочь ближнему достать и соринку из его глаза. И никогда не осудит грешника.
Но есть и еще один аспект памяти о прежних грехах — тот, кому прощено больше, больше и любит (см. Лк. 7: 36-47), особенно когда сознает, что и за его грехи претерпел неизреченные страдания Сам Сын Божий. И памятуя о прошлых прегрешениях, душа праведника проникается к своему Исцелителю все большей любовью, все больше стремится к единению с Ним, чему препятствуют еще не исповеданные, пусть и совсем мелкие грехи. И так восходят святые от силы в силу, от очищения к чистоте, от чистоты к совершенству, к чему призван и каждый из нас.
