— Люди приносят эти веточки в знак того, что они встречают Христа. Больше половины тех, кто пришел, Христа в этот день не встретили: они не причащались, они вообще пришли к концу литургии. Они посмотрели: «Ага, литургия в 9. Так, пока они будут читать, петь, наверное, в 10:30 надо приходить — начнут освящать». Приходят — точно.
И опять же, вот эта верба воспринимается как какая-то самодостаточная святыня. Я, честно говоря, не знаю, зачем ее окроплять. Это народная благочестивая традиция. Есть некий чин, который зафиксировал практику, которая уже сформировалась. Но вот мы освятили вербы. Что с ними дальше? Люди приходят просто, чтобы освятить эту вербу, потом в деревнях хлещут корову, чтобы не болела, перед первым выпасом, и тому подобное…
Я думаю, это такое детское восприятие духовной реальности. У меня младшей дочке девять лет, ей очень нравится с вербочкой прийти в храм, чтобы батюшка ее покропил. Я не говорю, что это неправильно. Это замечательно.
Но проблема начинается, когда это подается как содержание праздника. Когда люди забывают о том, что Господь вообще-то идет на Распятие. Все Его приветствуют, а Он понимает, что впереди Его ждет Голгофа. Получается, эти вербы заслоняют от нас Бога.
А когда люди их хранят десятилетиями и за икону каждый год новые и новые венички засовывают, они обваливаются, начинают в труху превращаться… И знаете, опять вот этот же вопрос всплывает: что с ними делать? Надо сжечь. Если рука не поднимается выбросить — хотя в них ничего сакрального нет, — тогда сжечь спокойно. Или отнести, если мы их поставили в воду, и посадить.
