– Мне врач в Ташкенте сказала, что мой внук дурак, – вообще Хуснида разговаривает тихо, но тут почти кричит. – А я ей: как вы смеете? Как вы смеете? Вы давали клятву Гиппократа? Посмотрите ему в глаза, они разве такие у дураков?!
Восьмилетний Жахонгир Турсунбоев очень улыбчивый. Он уверенно шагает в «доспехах» роботизированного тренажера реабилитации, придерживает ремни, на видеокамеру поглядывает настороженно, но расцветает, поворачиваясь к бабушке. Гордый – это его первые шаги. Обычно дети делают их намного раньше.
Когда мальчику был год, его отец поссорился с родным братом. Тот взял ружье и убил маму и сестру Жахонгира, а в него всадил четыре пули и бросил умирать. Жахонгир не умер, и следующие семь лет жизни Хусниды, его бабушки, – это врачи, операции, работа, в любом порядке, но изо дня в день. Ни на что другое времени не остается, но Хуснида не жалуется. Только на врача, который назвал мальчика дураком… Ей немного помогала сестра, а больше никто. Отец Жахонгира жив и здоров, но больной ребенок ему не интересен. «Почему он не ходит? Отдай его в приют!», – сказал он Хусниде и больше уже не появлялся.
В Ташкенте не знают, как помочь мальчику. Знают в России, в «Научно-исследовательском детском ортопедическом институте имени Г.И. Турнера». Только Жахонгир не гражданин России, а это значит, что каждая манипуляция, каждая ночь в палате, не говоря уж об операциях, стоит денег. Денег, которые Хуснида, работавшая вначале учительницей, а потом сестрой-хозяйкой в медицинском центре на родине, не то, что в руках не держала, а даже не видела.
Еще летом Жахонгир не мог сделать и шага. Не мог долго сидеть, плохо управлял руками, почти ничего не говорил. В июле Татьяна Краснова писала в просьбе о помощи: «Жахонгир на всем свете нужен только своей бабушке Хусниде». Но маленький узбек, беженец, сирота оказался нужен тысяче жертвователей фонда «Правмир». Он оказался нужен врачам, которые подписывают ходатайства в ФМС о продлении 90-дневного срока пребывания в России. Он оказался нужен вам.
Собранные деньги позволили оплатить сложную операцию. Она длилась шесть часов, врачи убрали осколок из спинномозгового канала мальчика. Бабушка рассказывает: «Ноги раньше висели тряпочками, был худой, слабый, а сейчас такой стал хорошенький! Сидит по-другому, ноги окрепли». Спохватывается и объясняет, что «в футбол, конечно, он гонять не будет».
Хуснида все время говорит про этот футбол, испытывая неловкость перед жертвователями, как будто они оплачивали реабилитацию Криштиану Роналдо.
Жахонгир сможет ходить и без тренажера, его окрепшие ноги теперь это позволяют. Но позвоночник сейчас не может вынести такой нагрузки, нужно его «стабилизировать многоопорной металлоконструкцией». На деле это означает, что мальчику в спину нужно вставить высокотехнологичный кусок металла. Нужную конструкцию делают в США, а операцию по ее установке можно провести только платно.
Мальчик старается. У него хватает терпения на сложную реабилитацию. Он начинает разговаривать, Хуснида гордо говорит: «Конечно, он не может сказать пока «Бабуля, я тебя люблю» и говорит «Баба любу»». Маленький Жахонгир хочет ходить.
Мы открываем сбор на конструкцию, с которой у Жахонгира Турсунбоева это получится, и на операцию по ее установке. Нам нужна ваша помощь.
