«Жду
Ольга Степанова болеет, сколько себя помнит. Даже больше: уже из роддома  ее выписали уже с хрипами, а через две недели – хрипы усилились, поднялась высокая  температура, — крупозное воспаление легких, клиническая смерть…

Каждый год по три месяца девочка, которой поставили диагноз «хроническая пневмония III степени», проводила в больницах. Одна, без мамы: время было советское и родителям нельзя было находиться в палате вместе с детьми, а посещения были строго регламентированы.

– В больнице с раннего детства раз в неделю мне делали бронхоскопию – откачивали гной из бронхов под наркозом, чтобы я могла дышать.

Было очень страшно. Вообще страшно и больно – главные мои детские больничные воспоминания. Помню, как я стою на подоконнике в палате на четвертом этаже, рыдаю, а мама под окошком мне машет.

Ольге было непросто среди здоровых сверстников – и в детстве, когда соседские ребята, играя в догонялки, легко добегали до угла улицы, а она не могла; и в подростковом возрасте, когда ей, отличнице, пришлось остаться на второй год после двух операций по удалению поврежденных частей легких.

– Меня отправили на домашнее обучение, потому что в школе периодически мне становилось плохо, медсестра пугалась и в итоге сказала, что не хочет нести ответственность за больного ребенка. Мы жили тогда в Донецке вдвоем с мамой, которая с утра до вечера работала. Мне приходилось проводить целые дни в одиночестве, ограничения по здоровью мешали принимать участие в активной жизни здоровых сверстников. Но когда мне дважды оперировали легкие на всесоюзной кафедре детской хирургической пульмонологии, я там познакомилась с такими же тяжелобольными ребятами и крепко подружилась. После операции мы приезжали в больницу два-три раза в год подлечиваться со всех уголков бывшего Союза. Общались с удовольствием, были в восторге от своих врачей, которые спасли нас, несмотря на то, что в регионах медики поставили на нас крест. И все вместе мечтали в будущем связать свою жизнь с медициной, чтобы вот так же помогать другим.

После восьмого класса Ольга заявила маме, что собирается поехать в столицу поступать в медицинское училище. Но мама, с самого рождения ведущая борьбу за жизнь и здоровье дочки, побоялась отпустить ее в другой город. Девушка же мечтала о самостоятельности и хотела быть нужной людям.

Окончив десять классов на пятерки, Ольга поступала в мединститут, но на экзамене потеряла сознание, попала в больницу, после которой оказалась в санатории в Ялте. Там местная врач посоветовала ей переехать из пыльного Донбасса и пожить в Крыму, в благоприятном для ее здоровья климате: «Ты же хотела быть медиком, вот и поступай, пусть не в институт, в училище».

И протянула газету с объявлением, что ялтинское медучилище набирает студентов. Ольга втайне от мамы подала туда документы. Благодаря пятибалльному аттестату ее приняли без экзаменов, поселили в общежитие. И только потом девушка позвонила маме и сообщила: «Я не возвращаюсь». Началась самостоятельная жизнь.

После училища Ольга 12 лет проработала медсестрой в Севастополе, имея 2-ю группу инвалидности и все ухудшающееся здоровье (болезнь прогрессировала). Но ей очень нравилась профессия: хотелось общаться с людьми, помогать им. И только когда сил ходить на работу совсем не стало – ушла. Окончила филфак Севастопольского университета (СГГУ) и стала удаленно редактировать статьи, в основном на медицинские темы.

Будущего мужа я даже запугивала

И в школе, и в медучилище на Ольгу обращали внимание молодые люди. Но случалось, что как только их родители узнавали о диагнозе девушки, делали все, чтобы удержать сыновей от общения с ней.

Потом Ольга познакомилась с Сашей.

– Я с самого начала не скрывала от него свои проблемы со здоровьем, а когда увидела, что он настроен на серьезные отношения, то даже немного пугала, сгущала краски. Говорила, что не уверена, что смогу родить детей. Периодически сваливаюсь надолго с тяжелым обострением и не в состоянии в это время вести хозяйство. И вообще, может быть, я долго не проживу… Я не раз просила его: ты подумай хорошенько, готов ли ты? Он был готов. Мы прожили почти двадцать лет. Хорошо прожили. Саша был очень заботливым, жил ради семьи. В 2007 году он погиб в автокатастрофе.

Ольга очень хотела ребенка, но врачи категорически запрещали. И супруги удочерили восьмимесячную девочку. Тогда не было школ приемных родителей, к усыновлению не готовили, и потому девочка долго не знала, что ее удочерили. Ольга даже не думала, что нужно сказать – для нее-то дочка Иришка – любимая, бесценная, самая родная, и способ появления ее в семье роли не играл.

Даже в поликлинике не знали, что девочка удочеренная. Когда, забрав дочку из дома ребенка, Ольга понесла ее к врачам, чтобы обследовать и подлечить, те, увидев слабенькую истощенную малышку, осуждающе покачали головами: «Мамаша, как вы довели ребенка до такого состояния!» Понятно, что в любящей семье, которая души в девочке не чаяла, с заботливыми родителями и бабушкой, девочка быстро догнала сверстников в развитии и дурацких вопросов Ольга больше не слышала.

– Уже когда муж погиб, мои родители умерли, и мы остались с дочкой вдвоем, мне предстояла операция: подозревали рак по гинекологии, и я не знала, выживу ли. Меня беспокоило, что будет с дочкой Ирочкой, если она останется одна на свете? Ведь ребенок еще совсем, хоть и 18 исполнилось.

Тогда и сказала ей: «Доченька, возможно, у тебя есть кровные родители, братья, сестры, найди их, если меня не станет». Дочка разрыдалась.

Утром она пришла, обняла меня со словами: «Мамочка, спасибо тебе! Спасибо папе, бабушке. Я вас люблю очень. Я не буду никого искать. У меня есть ты, все с тобой будет хорошо. Представляешь, я поговорила с подружками, они, оказывается, знали…»

В ожидании легких

Сейчас болезнь прогрессирует, Ольга вот уже четыре года дышит при помощи кислородного концентратора и ждет в Москве очередь на пересадку легких – единственный шанс на спасение. Свои – почти разрушены. Диагноз: бронхоэктатическая болезнь, хроническая синегнойная инфекция, вторичная легочная гипертензия, дыхательная недостаточность III степени. Обострения очень частые и опасные для жизни. Их нужно вовремя снимать, чтобы дожить до операции.

Помогают только длительные курсы капельниц дорогих оригинальных антибиотиков, другие уже не действуют. Поэтому Ольга просит помощи в их покупке. Капают их Ольге в больнице, либо дома по назначению врачей. С капельницами и первой помощью справляется сама, благо, специальность медсестры пригодилась.

У Ольги появился еще один мощный стимул, чтобы дождаться пересадки легких – она дважды стала бабушкой.

Внуку был годик, когда она уезжала, а внучка родилась без нее.

Этим летом Ольга, почувствовав себя лучше, нашла в себе силы слетать в Севастополь, к дочке и внукам. Конечно, с кислородным концентратором – без него Ольга просто не может дышать.

– Операции по пересадке легких в НИИ Склифосовского были на время приостановлены, так что поездка не грозила мне выпадением из листа ожидания…

С внуками. Фото из личного архива

Какое же это счастье – просыпаться утром, а детки уже ждут тебя под дверью, потом бегут, обнимают, улыбаются. Как сейчас мне этого не хватает!

Ольге приходится бороться не только с болезнью, но и с внешними обстоятельствами. Пока она была у дочери, ее съемную квартиру в Москве затопили соседи сверху. Только высушила квартиру, вывела черную плесень, как вновь – потоп, вещи намокли, снова появилась плесень. На несколько дней даже пришлось съехать в гостиницу, хотя для Ольги это, понятно, недешево. Но находиться в сырости в ее состоянии просто опасно.

Не отчаяться, не опустить руки помогает вера.

– В подростковом возрасте, лежа в больницах, я видела, как страдают дети, думала: если бы Бог был, Он не допустил бы этого! В то время почти все мы были атеистами.

Теперь же я не просто верю, а чувствую, что Бог – рядом, Он помогает мне выживать, когда бывает очень трудно. И разве это не чудо, что я, которой врачи прочили смерть в подростковом возрасте, живу и имею внуков?

Бог помогает мне, посылая отзывчивых людей в ситуациях, казалось бы, самых безвыходных. Например, когда мне становится плохо в то время, как я нахожусь одна в чужой квартире, в чужом городе, а в больнице нет дорогостоящих (несколько сотен тысяч рублей) лекарств, которые надо начинать капать прямо сегодня, и денег тоже нет.

Я думаю, нам не дано понять, чем Он руководствуется, когда забирает кого-то к Себе, когда болезнь посылает, как испытание. У меня сейчас – только благодарность Богу, никакого бунта.

Хотя вопросы, конечно, есть. Мой муж погиб в расцвете сил. Мы начинали с ним жизнь с двух чемоданов и комнаты в общежитии. Прошли много испытаний, бедностью в том числе. И вот все стало налаживаться, он открыл свой маленький бизнес. Сколько было планов на будущее! До сих пор задаюсь вопросом, зачем нужно было его останавливать, когда он только начал подходить к своей мечте?

Но я знаю, что многого человеку не дано понять: Господь руководствуется в Своих действиях не земными категориями, решая, кому сколько жить. Вот Он мне сейчас дарит жизнь, и я это ценю, благодарю за каждый прожитый день.

Мечтаю после операции почувствовать, как дышат здоровые люди, чтоб играть в мяч с внуками, выращивать цветы в своем саду, встречать рассвет в Крымских горах, заниматься делом, приносящим людям пользу, словом – жить счастливо и полноценно. Но на все Его воля, я могу только просить Господа помочь мне через добрых людей, через хороших врачей, надеяться и делать, что в моих силах.

Фото: Евгения Губанова

Фонд «Правмир» открыл сбор средств на покупку дорогостоящих антибиотиков для Ольги Степановой. Давайте поможем ей дождаться трансплантации.

Вы можете помочь всем подопечным БФ «Правмир» разово или подписавшись на регулярное ежемесячное пожертвование в 100, 300, 500 и более рублей.