Правмир уже рассказывал о 37-летнем Ототаке Хиротада. Родившись без рук и ног, он получил два высших образования, работал спортивным журналистом, учителем, написал автобиографическую книгу. В августе Ототаке побывал в Москве на чемпионате мира по легкой атлетике. Перед отъездом он дал интервью Правмиру.
Все относились ко мне тепло
Когда я рос, дети-инвалиды были изолированы от других детей, обучались в специальных школах. Но мои родители посчитали, что если их сын (то есть я) не отстает от сверстников в интеллектуальном развитии, коммуникабелен, то почему бы ему не учиться со всеми вместе, и отдали меня в обычную муниципальную школу. Это был не первый случай, но еще довольно редкий.
Перед тем, как я пошел в первый класс, по дороге от дома убрали все ступеньки, а при входе в школу ступеньки поменяли на наклонную дорожку, по которой я спокойно въезжал и съезжал на коляске. В самой школе… В японских школах есть кулеры, так вот на одном из кулеров вместо крана поставили рычаг, чтобы я тоже мог пить воду.
С тех пор как себя помню, я понимал, что отличаюсь от других детей, но, поверьте, никогда от этого не страдал. И дома я был окружен родительской любовью, заботой, и в школе ко мне все — и учителя, и друзья — относились очень тепло, и во дворе. Надо мной никто не издевался, поэтому даже не могу сказать, что мне пришлось что-то преодолевать. Не помню, чтобы я унывал, падал духом.
Без труда научился писать. Сначала у меня был протез, но потом я понял, что без протеза быстрее. Я левша, и когда пишу, зажимаю ручку между щекой и рукой. Левой же рукой перелистываю книги и тоже никакого неудобства никогда не чувствовал. Жаль, что мой отец, архитектор, не научил меня рисовать. Думаю, у меня получилось бы.
В детстве я был как все мальчишки. Играл с ними в футбол, в бейсбол. Это очень популярная в Японии игра. Зажимал биту подмышками. А в футболе ребята специально для меня придумали правило — если я забивал гол, его засчитывали сразу за три. Я, естественно, не мог бить по мячу, как они, но если мне подавали мяч вблизи от чужих ворот, забивал головой или корпусом. И команда играла на меня — ребята специально мне голевые передачи делали.
С интересом слежу и за паралимпийскими играми. В детстве даже представить не мог, что инвалиды будут активно заниматься спортом. Это несколько лет назад стало массовым явлением. Но я мечтаю, чтобы паралимпийские игры не проводились, а все вместе участвовали в одной Олимпиаде. Думаете, утопия? А мне кажется, что это вполне осуществимо.
Например, в дзюдо есть разные весовые категории, в легкой атлетике много разных видов. Спринтеры и стайеры участвуют в разных забегах. Нет, на мой взгляд, ничего проще, чем добавить в программу забег для инвалидов-колясочников. Любая большая страна может собрать из них и футбольную, и баскетбольную команду. Как было бы здорово, если бы все эти соревнования не выделяли отдельно, а включали в общую олимпийскую программу!
В целом людям идея нравится, но многие сомневаются, что реально организовать такое соревнование. Сегодня, пожалуй, нереально. У нас в Японии, например, люди совсем недавно узнали про паралимпийские игры. Но если об этом постоянно говорить, обсуждать всерьез, а не относиться к моей мечте как к чудачеству, постепенно сознание людей изменится в правильном направлении. Вопрос времени.
Всегда хотел учить детей
Сначала хотел стать профессиональным бейсболистом, потом — игроком в сёги. Это японская настольная игра, похожая на шахматы и, пожалуй, не менее интеллектуальная. Играл я в сёги с большим интересом, но далеко не всегда выигрывал, поэтому понял, что в профессионалы не гожусь.
Университет выбрал ближайший к дому. Дело в том, что когда меня отдавали в школу, родители переехали, чтобы я мог до школы добираться на коляске. Я не хотел второй раз создавать родителям проблемы с переездом, поэтому поступил в университет рядом с домом. И не жалею, поскольку это один из самых престижных университетов в Японии. А самый престижный факультет в нем — факультет политологии и экономики. На него я и поступил, хотя по конкурсу прошел сразу на несколько факультетов.
В студенческие годы написал книгу — автобиографию, — она стала бестселлером, и меня очень часто приглашали на телевидение. Но я понимал, что этот интерес к моей персоне временный, — в России, может быть, по-другому, а японские СМИ чем-то увлекаются, наперегонки начинают писать и рассказывать об этом, но быстро остывают к теме. Одновременно меня попросили написать статью, и я подумал, что пишущий журналист — гораздо более надежная профессия.
Семь лет проработал спортивным журналистом, а одновременно получил второе высшее образование — педагогическое. Школьные проблемы мне всегда были близки, и я хотел учить детей. В 31 год стал учителем и три года проработал в школе, преподавал в начальных классах. В Японии учитель начальных классов преподает все предметы, включая этику.
В странах, где сильна вера, эта вера, религия формирует личность, в том числе и развивает человека этически. В Японии большинство людей не религиозны, а родители, как правило, с утра до вечера работают и не успевают воспитывать детей. По крайней мере, с этикой у многих детей проблемы, в японских школах нередки издевательства одних детей над другими. Поэтому уже давно этика преподается во всех школах как обязательный предмет. Я старался объяснить детям, что нельзя издеваться над другим, надо уважать человека, даже если он отличается от тебя.
В Японии сегодня считается, что религии в школе быть не должно, и действительно нет предмета с религиозным содержанием. (Я говорю про муниципальные школы, среди частных школ есть школы с религиозной направленностью). И не только предмета. Например, Рождество в Японии празднуют во многих семьях — родители дарят детям подарки, собираются узким семейным кругом. Ни для кого из японцев, кроме небольшого числа христиан, этот праздник не имеет религиозного смысла, но в школах его все равно не отмечают.
В Японии никого не удивляет, что человек празднует дома Рождество, на новый год идет в синтоистский храм, а своих близких хоронит по буддистскому обряду. Раньше мне казалось, что это говорит о несерьезном отношении к религии. Но всё чаще я задумываюсь: может быть, именно такой подход, такое уважение ко всем религиям и помогает предотвратить религиозные конфликты?
Мама у меня христианка, но не очень сильно верующая. Ее отец был христианином, в детстве водил ее в церковь, а на моей памяти она туда не ходила. По крайней мере, я не видел. Даже не знаю, крещена ли она. Отец — он умер 12 лет назад — был буддистом, но тоже не очень религиозным. И я примерно как отец. Буддизм мне близок как часть японской культуры, истории, но себя я не могу назвать верующим человеком.
Когда учителей принимают на работу, они сдают экзамены, в том числе по плаванию и игре на фортепиано. Я по понятным причинам не могу ни плавать, ни играть на фортепиано, поэтому для меня сделали исключение — просто провели собеседование, и я написал эссе. Но именно потому, что исключение, и работать мне разрешили только три года. В этом году, правда, в феврале меня назначили членом комиссии по образованию в префектуре Токио. На четыре года. Так что продолжу работать в образовании, а в будущем надеюсь вернуться в школу.
В России я впервые.
Из Токио я прилетел в Санкт-Петербург, прожил там три дня, а уже потом полетел в Москву. Петербург очень красивый город и, конечно, там спокойнее, чем в Москве. Но и в Петербурге, и в Москве много мест, совсем не приспособленных для инвалидов. Дороги плохие, почти нигде нет пандусов. Правда, всегда находились желающие помочь. Люди в России мне очень понравились, и именно поэтому я готов помогать вашей стране, создавать здесь условия для инвалидов.
Беседовал Леонид Виноградов
