В последнее время я заметила, что все реже вижу в соцсетях фразу, которая еще 2-3 года назад появлялась чуть ли не каждый день. Это фраза “Больше ада!”
В моей коллекции сетевых штампов она была, пожалуй, одной из самых популярных. Сетевые штампы — это те слова, которыми мы часто сопровождаем наши посты в фейсбуке, используя одни и те же формулировки.
“Со дна опять постучали”, “этот неловкий момент…”, “до слез!”, “а мне одному кажется, что…”, “как бы это развидеть” — это все наши “стикеры”, которые мы приклеиваем к текстам, чтобы коротко и ясно выразить радость, страх, возмущение, отвращение, гордость и другие эмоции.
Восклицанием “больше ада!” обычно сопровождают такие новости, которые просто не укладываются в голове, кажутся неправдоподобными из-за отсутствия в них здравого смысла и человечности.
Мы так писали о многом: о “Законе Димы Яковлева”, о распятых мальчиках на телевидении, о продуктах, раздавленных бульдозерами, о запретах всего на свете.
“Больше ада!” — кричал нам каждый второй перепост. Но потом эту фразу почему-то стали использовать все реже и реже.
Век штампа — на то он и штамп — обычно довольно долог. Некоторые (типа “покажет время”) так вообще живут целую вечность, кочуя из эпохи в эпоху. Но жизнь штампов из соцсетей, которые и сами-то не так давно появились, протекает немного по-другому. Сетевой штамп живет столько, сколько остаются актуальными реалии, которые он описывает. Так что, судя по происходящему, писать “Больше ада!” мы должны гораздо чаще именно сейчас.
Поводов только за последние несколько дней более чем достаточно: от ковровых бомбометаний Роскомнадзора по интернету до предложений депутатов запретить иностранные лекарства и лечиться корой дуба и марганцовочкой.
Но вот что произошло: этого самого “ада” стало так много, что он превратился в общий фон, а значит, и необходимость каким-то специальным образом маркировать такие новости отпала.
Именно поэтому даже самые фейкоустойчивые из нас сейчас стали все чаще принимать фейки за реальность. Яркий пример — недавняя история с запретом Буратино, которого якобы “признали экстремистом”, а потом оказалось, что СМИ перепечатали фейк шестилетней давности.
Прилагательное “адский” и наречие “адски” уже давно вышли за пределы ассоциаций исключительно с преисподней. Толковые словари отмечают как одно из значений этих слов чрезмерность, крайнюю степень, выход за пределы нормы (адская жара, адски больно, адски круто).
Но когда меру превышает все вокруг, само превышение становится нормой. Мы перестаем чувствовать холодное и горячее, настоящее и поддельное. Даже первоапрельские розыгрыши становятся бессмысленными, потому что реальность и выдумка сливаются до степени смешения.
В таких условиях и восклицание “Больше ада!” теряет всякий смысл. То, что мы называем словами “ад”, “адок”, “адище”, перестает пугать и становится, увы, обыденностью.
