Что делать?
Все средства от моей книжки пойдут на храм, есть, конечно, и благотворительный фонд, который нам помогает, но и мы, монахи, решили заработать очень большую сумму, не будем даже ее говорить вам, чтобы не смущать. Хотим заработать очень большую сумму на этот храм. Несколько сотен миллионов. Часть покроет эта книжка, часть — наше книгоиздательство. И то, это не покроет весь комплекс — и семинария, и храм замечательный.
И мы решили у нас в хозяйстве, которое приносит нам сейчас не очень большие доходы, сделать теплицы, чтобы продавать помидоры и огурцы. Нам нужны деньги на храм. Потому что устроили сбор какой-то, но этот сбор удовлетворит одну тысячную долю нужных средств, сбор среди прихожан, народа и т.д. И за это огромное спасибо, Господь видит, где лепта вдовицы, а где совершенно другого качества пожертвования. Мы сейчас построили 40 Га теплиц, это очень много, это совсем не плохо. То есть, это одно из самых крупных парниковых хозяйств России.
И мы привезли китайцев. Знаете почему? Во-первых, опять же, своих рабочих мы найти не смогли, наш агроном их контролирует, чтобы было все правильно, что касается техники выращивания, чтобы качество было идеальное, чтобы удобрений было ровно столько, сколько позволяет ГОСТ.
Я вам скажу вещь, которая может повергнуть всех нас в удивление. Как вы думаете, сколько наших рабочих заменяет 1 китайский рабочий? 15, правильно. На одной теплице работает либо 15 наших рабочих, либо 1 китаец. Нормально? Зарплата у них такая, как у нашего рабочего одного. Эксплуататоры настоящие китайского народа. Нет, побольше, в два раза больше, чем у нашего рабочего. Выполняют, соответственно за 15 человек. Для них это огромная зарплата, для них это очень большие зарплаты, заключаются договоры.
Мы ж не будем говорить: «Мы будим платить вам, как 15-ти русским рабочим». Смешно. Мы им платим хорошо. По китайским меркам хорошо. Они получают 25 тыс. рублей в месяц. Но они заменяют 15 рабочих, которые получают по 14 тысяч. Слушайте, я не китаец, я не знаю, как они успевают, я констатирую факты, что они вынимают из теплицы столько, сколько положено, и все.
Так вот, когда мы говорим об этих иммигрантах, «нечего пенять на зеркало, коль рожа крива». Если так у нас будет продолжаться, то так оно и будет. Страна будет заселяться иммигрантами, и ничего не сделаешь. А что еще делать?
На самом деле, это во всем мире. И это проблемы, которые придется решать всем нам, всему миру придется решать. Франция – то же самое, Англия — то же самое. Часть этих мигрантов адаптируется, и они становятся гражданами своей страны, как это было в Советском союзе, как это было в Византийской империи. А часть становится врагами. В Англии омнибусы и метро взрывали граждане Англии, пакистанцы в 4 поколении. Это колоссальная проблема.
Единственная страна, в которой я видел, где обычно дворники — это европейцы, — это Австрия. Идешь по Вене, и идет министр тебе на встречу. Просто министр с метлой. И метет. Я говорю: «Как это так, как это вы так умудрились? Почему это не сенегалец, почему это не араб, как обычно? Почему он как министр выглядит?» Они говорят: «Просто у него зарплата как у министра». У него зарплата как у министра. То есть, он получает 7 тыс. евро. Дворник. За 7 тыс. евро многие из нас пошли бы дворником там стоять.
Вот вопрос. Как его решать? Мы говорим: «Это ужасно, это плохо». Понятно. Вы встаньте на место решающего эти проблемы. А как это сделать? Хорошо, ладно, меньше воровать — один способ. И вы думаете, сейчас будут чуть меньше воровать? Помните, князь Горчаков министр иностранных дел, когда-то друг Пушкина, когда у него в середине 19 века спросили: «Чем занимаются в России?», помните, что он ответил? «Воруют», — сказал Горчаков. А вы знаете, что, если я не ошибаюсь, жалования губернаторам в России стали класть только при Александре I, а до этого жалования у них не было? Да, их ставили на кормления, то есть, на взятки. Вот посылают губернатора в Тверскую губернию или в Сибирь. И зарплата ему даже не полагается. Он должен был кормиться, то есть, как Сквозник-Дмухановский в «Ревизоре», помните, он там всех обирал? Это подразумевалось само собой. Вы понимаете, в чем весь ужас? Сталин пресек это жесткой и жестокой рукой. Больше никому в России это не удавалось. Вот это факт, к сожалению. И в царское время это было. Не в таких размерах, но было.
Поэтому все эти вопросы – наши старые хронические проблемы. Когда Петр I учреждал таможенную службу, он написал в резолюции, не дословно, но смысл именно такой: «А этим ворам жалования вообще не платить, волчья стая сама себя прокормит». То есть, уже указом высшего государственного лица санкционировалось взяточничество, воровство. То есть, это старые наши проблемы, которые надо решать.
Если хотите мое мнение знать, как священника, как частного лица, я могу ответить, считаю, что китайский пример сейчас очень-очень важный. У китайцев высшая мера наказания, так же, как и в США, на всякий случай сохраняется. Конфискация имущества, так же, как и в США, но немножко другой формы. То есть, там взял человек на миллион взятку, он должен сесть на 25 лет и в три раза больше отдать. А что касается жестких законов Китая, то когда у них спрашиваешь: «Вы тут каждую неделю расстреливаете человека за взятки, и что, от этого коррупция пропадает у вас? Китайцы ответили: «Нет, не пропадает. Но если б мы этого не делали, то Китай бы уже не существовал». Я совершенно не призываю к расстрелу. Но реально жесткая политика по отношению к этому должна быть.
Мало, кто заметил, сразу в первый день после выборов Путин пригласил к себе такого человека — Игорь Иванович Сечин, очень жесткий человек. И дал ему потрясающее поручение, я был просто поражен, когда в Интернете это прочел. Просмотреть всех чиновников, подготовить закон, по которому никто из чиновников и лиц, принадлежащих к их семьям, не может получать заказы их фирмы. Ни их фирмы, ни фирмы, аффилированные в оффшорах. Вот это первый реальный шаг, потому что в основном, вся коррупция строится именно через это. Не то, что приходишь и говоришь: «Вася, дай мне 20%», нет. Совершенно не так делается. Устраивается фирма, эта фирма получает огромный государственный заказ, и этот государственный заказ переходит в оффшор. Поэтому вообще с этим надо бороться намного более жестким путем, чем это есть у нас сегодня, вот с этим я абсолютно согласен, и механизм для этого вполне есть.
Читайте также:
