Священник Константин Кравцов

С моей дочерью учится девушка из глухого дагестанского аула – мусульманка, симпатизирующая христианству. Но скорей всего она никогда не перейдет в него и прежде всего из-за страха – страха быть убитой родственниками. Примерно в том же положении находились слушатели Иисуса.

В рассказе о расслабленном не Ангел, сходящий временами в купель, а Иисус ставит на ноги паралитика, из чего следует вывод: встреча с Иисусом «эффективней», так сказать, редкого чуда, которого ждут как иудеи, так и язычники, чуда случающегося редко и действующего по случаю, ни о чем не спрашивая того, кто первым окажется в воде бассейна – «объекте» этой неведомой силы.

С некоторых пор – под видом христианства, превращаемого в государственную идеологию и эта подмена гораздо опасней открытого противоборства, от нас требуется еще более тонкая способность различения духов, чем когда государство уничтожало религию, не скрывая своего отношения к ней и к верующим. И еще вопрос: в каком обществе труднее быть христианином не по названию, а по существу: в тоталитарном или плюралистическом.

Если человек не родился в церковной семье, не был воспитан с рождения, с раннего детства в церкви, а пришел самостоятельно в каком-то уже более или менее сознательном возрасте, то, как правило, начинается глобальная переоценка ценностей. Всё, чем жил человек до этого момента, переосмысливается уже в свете тех реалий, которые открываются ему в церковной жизни.