Август 1991 года, каким он запомнился? Что дали стране эти 20 лет? Перемены произошли во благо ли? ПРАВМИР начинает цикл воспоминаний об августе 1991 года и судьбах людей СССР… Своим видением августовских событий 1991 года делится Юрий Васильевич Крупнов — председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития.
Когда 19 августа в столицу двинулись танки, я был в Москве. Я видел ввод танков, видел людей, которые были этим взбудоражены.
У Белого дома, 19 августа. Пытаются поймать "Эхо Москвы" или "Свободу".
Позже я проводил все время у радиоприемника и телевизора. С каждым новым сообщением СМИ мне становилось все яснее, что всей душой поддержать ГКЧП я никогда не смогу. Понимал я также и то, что движение против ГКЧП было во много раз хуже. У тех людей, которые вышли на баррикады, была страшная иллюзия. Жалко погибших… Это была очень серьезная дезориентированность, и никакой сопричастности к тем, кто там был и выкрикивал лозунги о свободе и демократии, у меня лично не было.
Юрий Крупнов
На мой взгляд, главной причиной всех августовских событий явился тупик, в который власть попала в результате попыток остатков советских элит удержать Советский союз, сохранить ситуацию в стране в том состоянии, в которой она была.
Причина свершившихся событий крылась в отчаянной попытке старого режима как-то противостоять разрушительным силам, чтобы сохранить Союз. Причем Союз не только как конкретное государство, в виде определенного набора 15-ти союзных республик, а и как форму присутствия мира и цивилизации. Надо признать, что речь шла не о формальном сохранения Союза и не о своем куске собственности, а о сохранении российской цивилизационной идентичности. Пусть и в специфической форме некоего постсоветского, довольно странного, общества.
Мне уже тогда, в августе 1991-го, стало понятно, что рвущиеся во власть группировки не остановятся ни перед чем, что и подтвердилось в октябре 1993 года.
Неадекватность введения тех же танков и войск в Москву вызвала вполне понятное возмущение населения, реакция людей была оправданной, но с политической точки зрения это был самообман. Танки в центре Москвы окончательно развеяли мои иллюзии о том, что возможно какое-то более-менее мирное, нормальное восстановление или хотя бы удержание ситуации.
Калининский проспект, утро 19 августа 1991 года.
Каков итог всего этого? Мы, по сути, не выбрались из тех дней, и похвастаться нам нечем.
Тогда, с одной стороны, наблюдалась неспособность старого правящего класса хоть как-то поддержать страну и ее мощь, а с другой – к власти рвались энергичные политические силы, которые действовали исключительно в своих частных интересах: ситуация в стране была им просто подспорьем, чтобы оказаться у руля государства.
Мы и сейчас видим практически то же самое. Часть элиты хочет добиться власти любой ценой, и при этом предложить стране что-то толковое они не могут. Другая часть элиты стремится усилить свое влияние с помощью критики первых, и это тоже не несет России ничего созидательного. Хоть кто-то должен думать о стране…
Сооружение баррикад у Белого дома
19 августа 1991 года – это был знак отсутствия той политической силы, которая должна воспроизводить историческое традиционное движение России. Это было в каком-то плане повторение ситуации лета 1917-го года. Когда, с одной стороны, нажимали февралисты, которые уж точно не имели представления об исторической цели России, а с другой стороны, напирали крайние левые, которые на первом этапе тоже боролись исключительно за власть. В нынешней ситуации мы опять не породили субъекта, который был бы достаточно мощным и имел бы необходимые ресурсы для борьбы за власть в интересах развития России.
Записала Елена Вербенина.
