В эти дни столица Сербии на первый взгляд кажется чем-то средним между оживлённым европейским мегаполисом и курортным городом, лишь по недоразумению лишённым выхода к Адриатическому морю. Пешеходная улица князя Михаила до боли напоминает московский Арбат — с такими же неизменными художниками, жонглёрами и скрипачами. За ней начинается городской парк с древней крепостью Калемегдан, а идя в противоположную от него сторону, можно выйти к зданию сербского парламента, недалеко от которого расположены два храма: сербская церковь Святого Марка и небольшая церковь Святой Троицы подворья Московской Патриархии.
14 лет спустя…
На этом аккуратном здании не сразу можно заметить табличку: «Свято-Троицкий храм подворья Московского Патриархата, пострадавший при бомбардировках 1999 года, восстановлен трудами настоятеля Подворья священника Виталия Тарасьева с паствою. Освящён 25 марта 2007 года…». Со времён балканской трагедии минуло уже ровно 14 лет, но очевидцы прекрасно помнят её до сих пор.
— Мы совместно с нашими прихожанами и церковным советом, зная, что будет бомбёжка, ещё в 1998 году эвакуировали из храма все наши святыни, в том числе иконы из иконостаса. Тем более что мы понимали — наш храм построен на достаточно опасном месте: рядом находится бывший союзный парламент Югославии, главпочтамт и телецентр, и все эти объекты могут стать объектами бомбардировок, — рассказывает отец Виталий. — В марте 99-го в Сербии был введён комендантский час, которого мы в целях сохранения жизни своих прихожан строго придерживались. Так ведь было и в годы Второй Мировой войны, во время немецкой оккупации.
По словам отца Виталия, основной целью бомбардировок были не жилые дома, а военные объекты, однако всё же было несколько случаев, когда кто-то пускал ракеты прямо на здания, где находились мирные граждане. Одним из таких зданий стал белградский телецентр, буквально разнесённый взрывами 23 апреля 1999 года.
— Когда бомбили телецентр, я со своими ближайшими помощниками приехал в храм в два часа ночи. Все окна были выбиты, а в крыше зияло 27 пробоин, да и сам храм сильно покосился. С тех пор мы стали совершать богослужения под открытым небом, на площадке между зданием канцелярии и храмом — боялись обрушения крыши, — вспоминает отец Виталий.
Действительно, если подняться чуть выше от храма, открывается здание телецентра. Ту его часть, в которую попал основной бомбовый удар, белградцы не восстанавливают до сих пор, и напоминание о трагедии возвышается в самом центре города. Не даёт забыть о происшедшем и расположенный рядом с телевидением памятный камень с имена погибших и безысходным вопросом: «За что?». Кстати, в очередную годовщину смертоносного удара камень даже 14 лет спустя утопает в цветах. На восстановление же православного храма, по словам священника и прихожан, понадобилось около двух лет.
— Сложность заключалась здесь не только в деньгах, но и в выполнении специальных художественно-реставрационных работ. Однако по благословению Патриарха Алексия II у нас с 1997-го года открыта иконописная мастерская и реставраторская, которая работает и по сей день. Так что реставрацию наших святынь мы проводили в основном своими силами. Данный проект продолжается и сегодня. Финансирование у нас весьма скромное, но мы не прекращаем постепенно восстанавливать храм. В 1999-м, конечно, мы занимались в основном крышей, затем укрепляли колонны. Храм стал устойчивей, чем был до бомбардировки. В храме появился каменный пол, мозаика на стенах, — рассказывает отец Виталий.
— Крыша во множестве мест пробита осколками бомб, пострадал внутренний интерьер храма, — вторит священнику прихожанин Троицкого храма Борис Соломко. — Но лично для меня эти весенние месяцы 99-го года стали особенными ещё и потому, что в тогда я понял, что Бог существует. До этого я был обычным неверующим человеком. Именно благодаря бомбардировкам я пришёл к вере и начал помогать батюшке в восстановлении храма. Пришлось полностью делать новую крышу, заниматься отделкой стен. Это заняло почти два года. В 2001-м году трудом наших прихожан и помощи Московской Патриархии, в частности, архиепископа Егорьевского Марка, храм был полностью восстановлен.
Всего за время бомбардировок, по словам Бориса, погибло более двух тысяч человек, в том числе около трёхсот детей. Раненых было больше десяти тысяч. Бомбы попадали в жилые дома, больницы, детские сады.
— Они бомбили людей, а не Милошевича, — убеждён Борис.
Косовский крест
События 99-го года для сербов — не просто трагические воспоминания, но и отметка, с которой началась волна погромов и иных способов притеснения сербского населения Косово и Метохии. При этом большинство сербских патриотов уверяют: Косово — не просто окраина страны, а её сердце: со столь древней историей и огромным количеством православных святынь и мучеников, которыми не может похвастаться ни одна другая часть Сербии.
По словам известного сербского публициста Ранко Гойковича, на данный момент в крае находится около двухсот тысяч этнических сербов: 60 тысяч проживают на юге, 4 общины, в общей сложности насчитывающие где-то 50 тысяч человек, находятся на севере, большое количество сербов проживает в Метохии.
Именно поэтому сербской общественностью столь болезненно было воспринято «брюссельское соглашение». Как уже сообщал Правмир, 19 апреля премьер-министр Косово Хашим Тачи и премьер-министр Республики Сербия Ивица Дачич подписали договор о нормализации двусторонних отношений Белграда и Приштины. Согласно документу, в Косово упраздняется параллельная система власти (старые сербские структуры, подчиняющиеся Белграду и не признающие юрисдикции Приштины). Таким образом, фактически Белград официально признаёт независимость Косово и ликвидирует в ней свои властные структуры, оставляя без защиты находящихся в Косово и Метохии этнических сербов.
— На данный момент в крае исчезло почти 4 тысячи сербов. Никто не знает, что с ними. Есть версия, что эти люди стали жертвой торговли органами. Конечно, это всего лишь предположение. Официально люди просто пропали без вести, — рассказывает Ранко Гойкович. — Сейчас в крае не осталось ни одного сербского дома, не обнесённого колючей проволокой. Чуть легче живётся четырём общинам на севере края, которые ещё сохраняют местное самоуправление. А так в одном только прошлом году было разрушено около сотни памятников на сербских могилах. До сих пор разрушаются православные храмы и сербские кладбища, и никто не несёт за это ответственности. Во время погромов, в частности, в 2004-м году только за три дня несколько тысяч человек было убито, и никто за это не ответил. После ухода сербских военных и прихода НАТОвских войск в Косово было разрушено почти 150 храмов. Несколько сёл и вовсе были этнически зачищены, но никто об этом не говорит.
Позицию власти, отказавшейся от Косово и Метохии, многие в стране восприняли как откровенное предательство. Народное недовольство вылилось в митинги, проходящие в Белграде почти каждую неделю. Первый, самый многочисленный из них, прошёл 22 апреля у здания правительства и насчитывал несколько десятков тысяч человек. Повторилось выступление 26 апреля у здания парламента, и, несмотря на будний день, тоже собрало несколько десятков тысяч человек.
— Косово — сердце Сербии, и мы будем за него бороться, — обещают выступающие.
Балканское возрождение
К новой, сменившей Слободана Милошевича власти у рядовых белградцев накопилось немало претензий: это и гей-парады в центре города, и потеря работы из-за экономического кризиса, и разрушение промышленности и сельского хозяйства. Однако священники не теряют оптимизма: количество верующих в храмах растёт из года в год, и этот рост не зависит от политических катаклизмов.
— Паства возрастает с каждым днём. Вообще процесс духовного возрождения, как мы знаем из церковной истории, растягивается на 2–3 поколения. Вот и здесь он начался ещё до бомбардировок, — поясняет отец Виталий. — Сейчас, например, не только у нас, но и в белградских храмах количество причастников сравнимо с тем, как было 10 лет назад на Пасху. В 80-х годах, например, 90% прихожан были потомками русских эмигрантов, приехавших в Сербию после революции. Сегодня же к нам присоединись семьи российских дипломатов, бизнесменов из России и так далее. Сейчас в нашем приходе очень разные по своему происхождению и социальному происхождению люди, но тем не менее это всё — наши прихожане.
— Каждое воскресенье мы занимаемся с детьми. Я не могу сказать, что это в полном смысле слова воскресная школа, поскольку в сербских школах с 2002-го года возобновился Закон Божий, и нет смысла учить ему в храме. Теперь мы изучаем с детьми русский язык, организовали детский хор, который на больших праздниках участвует в богослужениях, занимаемся с детьми музыкой и рисованием, — добавляет он.
С одним удивительным случаем духовного созидания и связи Сербии и России мне удалось столкнуться лично. Воислав был обычным сербским предпринимателем. Придя к вере уже в зрелом возрасте, в 2006 году он отправился в своё первое паломническое путешествие в Россию, даже не зная русского языка.
— Когда я паломничал в одном из монастырей Ленинградской области, архимандрит Гурий (ныне принявший схиму с именем Варсонофий) сказал, что в моём доме будет духовный центр. Я даже не рассказывал батюшке, что у меня есть свой дом. Он сказал, что это мой крест, — рассказывает Воислав.
Поражённый серб вернулся на родину, но благословение русского священника выполнил. Так в доме на окраине белградского района Земун появился самый настоящий храм, и сейчас строится будущий духовный центр. Иконы для него Воислав привёз с Украины, из Почаевской Лавры. Часть икон пожертвовал и отец Варсонофий. Сам он приезжал в Сербию дважды: в 2006-м и 2012-м годах.
— Когда мы начали работы по строительству, Патриарх Сербский Павел был уже серьёзно болен, и благословение на возведение храма и центра дал его администратор митрополит Амфилохий. В 2012-м году отец Варсонофий и местный священник уже служили в новом храме, — сообщил Воислав.
Церковь была освящена в честь Иоанна Богослова, и ко дню его памяти 21 мая Воислав уже надеется закончить работы по строительству духовного центра. Судя по тому, насколько быстро ему удаётся исполнять благословение русского священника, это намерение кажется вполне реальным.
Ксения Кириллова специально для портала «Православие и мир», Белград
