Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению.
Ибо, не разумея праведности Божией и усиливаясь поставить собственную
праведность, они не покорились праведности Божией, потому что конец закона –
Христос, к праведности всякого верующего (Рим. 10:2-4).
Когда аргументам не нужны авторитеты
Протоиерей Алексий Иродов
Я считаю, что каждый человек весь свой внутренний мир изобретает сам, хотя многим кажется, что он существует как-то сам по себе. Я считаю это заблуждением. Даже чужие и готовые представления о мире и вселенной, о самом себе и о Боге, и вообще всё, что внутри нас, попадает в наше внутреннее «я» только после того, как человек даст на него свое согласие.
Внутренний мир человека – это сфера его творчества, пространство, где реализуется данная Богом его творческая способность. Прежде чем сотворить любое действие во внешнем мире, человек создает самого себя. И это большая трагедия, когда кто-то соглашается жить чужими взглядами, не разбирая, плохо это или хорошо. Уж точно не стоит быть легкомысленным и отдавать радостную возможность разобраться в правде кому-то другому.
Я считаю, что возлюбить себя – для человека означает хладнокровно рассказать самому себе о том, из чего же состоишь ты сам, что составляет твой внутренний мир и в чем причина любых твоих поступков. Так же честно посмотреть и на ближнего.
Легче всего для меня говорить о личном опыте. По этому случаю можно вспомнить поросенка из мультфильма «Моя жизнь». Он говорил: «Ведь это мой мир, я в нем живу». Если говорить просто от себя, то можно не считаться с традицией. На любой предмет разговора можно свободно самому избрать тему, как его понимать. Если ты говоришь сам от себя, то твоим аргументам не нужны авторитеты, поскольку ответственность ты берешь на себя. Это, наверное, самый свободный жанр. Рассказ о своем внутреннем мире. Как живу я сам, что там, в глубине моего сердца.
Меня всегда не покидало ощущение неуклюжести окружающего мира, что люди только говорят, всё «хорошо» или «плохо», что на самом деле суть всеобщих страданий человечества не в том, что всё действительно хорошо или плохо. Она находится в чем-то другом, в какой-то каверзной мелочи.
Почему человек верит в лучшее, которого нет
В поисках причины своих страданий в мире любой без исключения человек каждую секунду своей жизни ведет свой личный диалог с Богом. Если человек имеет чистое сердце, так, чтобы не искажать и не врать самому себе, то Бог обязательно приведет человека к православию. Но границы церковности внутри человека не ограничиваются только воцерковлением.
Пребывание в Церкви создает для человека животворную среду, может быть, чем-то похожую на тенистый теплый подлесок, в котором перемешано несметное количество упавших листьев, веточек, палочек, травы и всякой живности. И если человек сумеет разобраться, что весь этот «компост» имеет питательную силу именно в таком виде, тогда человек оказывается в Церкви. Если же человека что-то не устраивает, и он хочет навести порядок, улучшить, выбрать хорошее, отбросить плохое, то человек тут же переносится из Церкви в сферу своих грез и мечтаний.
У реальности есть одно тяжелое свойство – она реальна, и это многим тяжело терпеть. Нельзя путать то, что действительно видишь перед глазами, и то, что хотелось бы. Причем всегда то, что видишь, пугающе неоднозначно, а то, что хочешь видеть – обязательно неопределенно чище и светлей. И, к сожалению, в подавляющем большинстве случаев человек верит в лучшее, которого нет, а реальностью пренебрегает. Страстной душе хочется восхищаться прекрасными эмоциями. Ведь она понимает, что худшее всегда хуже, а лучшее лучше, и обреченно бежит к лучшему. Так очевидно. И… Замкнутый круг.
Когда люди перечисляют всё, что они считают хорошим, например: доброту, жалость, стремление к лучшему, искренность, сразу становится очевидным, что те, кто говорит это, не отдают себе отчет о сути этих явлений. Ими руководит внутреннее ощущение, что двигаться нужно от плохого к хорошему, и никак иначе. Желать всегда лучшего и образует собой, наверное, самое главное чувство, которое объединяет всех людей на земле. Я считаю, что это чувство – высокомерие. Слово «высокомерие» слышали все, но смысл его обычно остается неопределенным.
Трагедия человечества выглядит слишком банально. Высокомерие требует рассказать трогательную лирическую историю, окрашенную в яркие цвета. Человечеству стыдно даже предположить, что в реальности всё так глупо.
Фото: a1ay/flickr.com
Человек стал жить легкомысленно
Бог создал человека и поставил его на земле учиться правде. Правда связана неразрывно с любовью, поскольку только любовь способна выдержать факт правды так, чтобы человек тут же не пустился эту правду преобразовывать. Творчество по отношению к самой правде является невежеством или ложью.
Мы знаем, что грех, который совершил сатана, называется гордость. Состояла она в том, что он попытался перетолковать устройство Божьего мира по-своему, вопреки тому, как мир объективно существует. Сатана был родоначальником гордости. Проявив гордость, он совершил акт невежества. Фактически он был «пойман на заднем дворе», когда в «карманах» у него было украденное, которым воспользоваться он даже и не мог, по определению. Наверное, это самая нелепая трагедия, которая происходила в нашем мире. Так появился первый грех, который послужил началом падения человечества. Сама картина падения человечества оказалась настолько же примитивно простой.
Следующим произошло грехопадение Адама и Евы, которое принесло, как известно, одно последствие – люди стали различать добро и зло. С одной маленькой оговоркой – немножечко не вовремя, чуть-чуть перескочив несколько страниц «учебника». Прародители получили задание от Господа в атмосфере любви наполнить землю смыслом и содержанием. Автор всего на земле Бог, прародителям нужно было сделать землю своей через то, чтобы самим найти дорогу ко всему. Часть правды они усвоили и уже считали ее своей, но какую-то часть они увидели со стороны и себя в ней не находили.
Человечество начало испытывать острую неопределенность. Новый вызов предполагал тяжелый душевный труд, чтобы утвердиться в правде. Тут дало о себе знать невежество, и вместо «трудиться в поте лица» человек организовал свою жизнь легкомысленно. Инстинктивно. Не трудясь над тем, чтобы найти правду.
И тогда простым движением сердца человек разделил мир на плохое и хорошее отдельно, и маленькое и большое отдельно, как бы по вертикали и горизонтали. Плохого старался сторониться, а маленьким пренебрегать. Хорошее хвалить, а большому поклоняться. Бога, естественно, признавать большим, а человека маленьким. Добром, которого не понимает, восхищаться, и зло, которого тоже на самом деле не видит, тоже лишать всякой чести. Чтобы придать законность новой системе ценностей и чтобы она могла занять законное место в мире, люди захотели поставить своему решению видимый знак и построить Вавилонскую башню.
Библия говорит, что до этого события человечество имело еще «райское» свойство, они были «одной душой» и поэтому все, что происходило с одним, становилось фатальным для всех. Всем вместе Господь не разрешил строить башню, но сделать это каждому в своей душе не воспрепятствовал. Для этого Господь смешал языки, каждый человек стал изолирован сам в себе.
Так, посредством невежества, человечество исказило в своем сердце картину мира и создало этим греховную систему ценностей – высокомерие. Дальше человечество продолжило жить, целые тысячелетия ничего не меняя в своем внутреннем развитии.
Вавилонская башня. Питер Брейгель
Люди объединили Божественный Закон и высокомерие
Через некоторое время Господь избирает себе отдельный народ. Для того, чтобы проявить через него свою любовь и заботу ко всему человечеству. Но сразу же становится очевидным, что на любовь люди, ради которых совершились чудеса, явные знамения и прямое участие Божие в их жизни, не проявили любви в ответ. Из их поведения обнаруживалось, что картина их внутреннего мира лишена реальности. Она неумолимо дробится на части о какую-то внутреннюю шкалу, и это было сильно, проявлялось во всех и разрывало людей изнутри между тем, чтобы слушать себя или слушать Бога. Страшная смесь вины и беды.
Тогда Господь дает этому народу Закон. Закон уничтожал собою любую неопределенность, он давал действительную шкалу ценностей. Но в душе уже был закон, свой, невежественный. Если бы человек поступил по любви и принял правду, то Закон сделал бы мир понятным и все с облегчением бы вздохнули. Закон осуждал невежество и Вавилонскую башню, но человек не хотел, не смог заставить себя отвергнуть ее.
Этим Закон приносил смерть, причем не смерть телесную, которую многие считают избавлением, но смерть другую, внутреннюю, какую-то сердечную, которую человеку нужно было самому «поднять с земли» и признать ее своей. Любовь говорила принять это и вытерпеть. Невежество надеялось на «лучшее». Люди колебались. «А сомневающийся, если ест, осуждается, потому что не по вере; а все, что не по вере – грех» (Рим. 14:23). Так грех вошел в мир.
Чтобы не умирать от Закона, люди объединили в своем сердце посредством невежества Божественный Закон и человеческое высокомерие, так появилось лицемерие. То, что получилось, было грехом, и Господь его осуждает.
Любовь осталась пустым понятием
Строки Евангелия, где говорится о времени пришествия Спасителя, кажутся мне какими-то формальными. «Итак, всех родов от Авраама до Давида четырнадцать родов; и от Давида до переселения в Вавилон четырнадцать родов; и от переселения в Вавилон до Христа четырнадцать родов» (Мф. 1:17). Наверное, это именно так, потому что человечество вообще никак не изменилось за это время, оно достигло предела своего развития в данных условиях. Люди никак не изменились, поэтому Господь избрал это время произвольно.
Человечество погибло. Лучшее в человеке не могло окончательно отторгнуть грех, поскольку он вошел в природу человека через неспособность правильно действовать в мире. А худшая сторона все время намеревалась дерзко игнорировать небо, предаваясь осуждению и употребляя для этого рукотворную человеческую правду. Деятельно пыталась навести порядок.
Если в отдельно взятом человеке превозмогала любовь, это проявлялось в том, что он избирал особую форму равнодушия, которое называл смирением. Противоречия уже не разрывали его душу, но и свободно действовать в мире он уже не находил возможным. Если побеждало человеческое, то два варианта: либо человек пытался совместить правду Закона со своим высокомерием. Он лицемерил тем, что спешил исполнить Закон, забыв, что в другой руке у него невежество. Или просто, не сообразуясь с Законом, отдавался высокомерию. Беззаконно простираясь на окружающий мир, организовывая его при помощи инстинктивной человеческой правды, и приобретал этим бесовский разум.
Господь приходит, проповедует, дает миру новое знание, новую заповедь. Предполагалось, что люди придут к любви сами. Но так не случилось. Любить теперь закреплено заповедью. Человечеству теперь нужно было идти и узнать, вместить ее в свое сердце, вытерпеть всю правду в мире, которая вообще возможна, потому что любовь, непознанная человеком, никуда не делась, она была, человек пользовался ей, но не мог опознать.
Так произошло, что любовь для всего человечества вместе осталась пустым понятием. Для того, чтобы узнать ее, каждый должен найти ее сам.
В этом месте мне, наверное, стоило бы предупредить, как в старых фильмах: «Убедительная просьба, уберите ваши стереотипы от ваших голубых экранов».
Любовью люди считают искренность. Любовь известна людям, она и не уходила никуда, человек ее всегда видел, пользовался Ею, но не захотел опознать. Люди знают любовь, но считают, что она – равнодушие. Не безразличие, не безучастность, не холодность – это другое. Именно равнодушие. Если хотите, я скажу, что это не то равнодушие, которое вас немедленно испугало, но другое, хорошее.
Это не единственное проявление любви для человека, нельзя сводить ее только к равнодушию. Но равнодушие – это то, как воспринимает любовь человек. Человеку непомерно тяжела любовь, поскольку источником любви является не лично он, а Бог. Исполнить долг и отойти, при этом не трогая ничего руками, для него обидно. Он не может этого равнодушно вместить. Житейская гордость оскорбляется.
Вместо любви человек употребляет заменитель любви – подобострастие. Человек создает его из тех чувств, которые Господь дал человеку для отношения к животным – искренность, доброту и жалость. Их отличие от любви в том, что человек может проявлять их от себя лично по своему усмотрению, не сообразуясь с честью, поскольку чести у животных нет. Это человека устраивает больше.
Так же поступили и со Христом…
Фото: pravchelny.ru
Без равнодушия любить не получится
Равнодушие любви кажущееся, так видит ее человек. Это его плотское мудрование. Именно в равнодушии обвиняют люди Бога, когда грозят Ему кулаком в небо, сетуя по поводу действительно горьких страданий.
Равнодушие любви деятельно участвует в жизни ближнего, но никогда не вмешивается, пока не появляется действительный вызов. Когда ближнего действительно нужно одеть, или посетить в темнице и т.п.
Именно равнодушие любви способно удержать человека от греха, даже при условии, что сердце заведомо пленено похотью плоти, похотью очес и гордостью житейской. Все они, никуда не деваясь, вдруг становятся простым полезным знанием.
Равнодушие любви, но только в урезанном виде, проповедуют те, кто призывает к толерантности. Разница в том, что толерантность не готова терпеть человека целиком, только выборочно. В отличие от толерантности, любовь принимает целого человека, и его самого, и его грех, и осуждение за грех, и смерть человека за грех. Антихриста устроило бы все во Христе, кроме факта Его смерти и воскресения. И этим прекращения греха.
Лицемерие вносит беспокойный активизм – равнодушие спокойно трудится. Любовь нигде не переступает границ, она равнодушна, поскольку «любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Любовь никогда не перестает» (1 Кор. 13:4-8).
Без равнодушия любить не получится. Если человек захочет избавиться от лицемерия и попробует терпеть окружающий мир и не делить его на лучшее и худшее, то без равнодушия ему не обойтись. Если человек отвергает равнодушие, то он становится невежественно-безразличным и будет поступать по своему усмотрению, вторгаясь в свободу окружающих.
Равнодушный человек – подарок судьбы. Если же он не равнодушен, то, естественно, вместе с этим и безразличен к тебе, и ты найдешь его невежество всегда, как муху в собственном супе.
Равнодушию любви мы обязаны нашей свободой, мирными временами. Чужое равнодушие дает нам возможность жить и заниматься своими делами, но как только нашей жизнью заинтересуются окружающие, то наша жизнь подвергается опасности. Равнодушие дает нам способность переносить страдания, работать как на каторге, не поднимая головы, имея в себе мир, который иначе и взять-то негде.
Как иногда много значит, когда совершенно чужие люди равнодушны к тебе и этим просто разрешают тебе жить на свете.
Можно ли без высокомерия и лицемерия?
Создается впечатление, что люди знают правду, но делать почему-то стараются что-то другое. Когда не собираются делать хорошее (равнодушно следуя чести), то просто его делают, а когда собираются, то у них ничего не получается. Проявляют активизм и оказываются в плену страсти.
Высокомерие затрудняет возможность познавать мир. Чтобы подумать о Боге, человеку предварительно приходится вызывать в своей душе образ чего-то огромного и бесконечного. Он говорит: «Так это же Боооог!» или «Так это же святыыыыые» или «это же покаяяяяние!» Бесконечное не вызывает отклика в его душе. Поэтому любое слово становится для человека непреодолимым препятствием. Человек не замечает, что вместо смыслов он давно мыслит размерами. Из-за привычки всему придавать огромный размер человеку от всего тяжело.
Все большое обязательно должно принадлежать лицемеру, а все маленькое его не интересует. Лицемер чувствует себя везде обязанным. Он ищет главного или не главного во всем, не главное он решительно отвергает, главное кажется ему очень большим, поэтому он собирается его сделать, но не может из внутренней слабости.
Лицемеру очень тяжело что-либо понять. На любом этапе возникает проблема с тем, что человек увлекается эмоциональным значением для него отдельных составляющих речи. Он не может просто принять мысль, он должен обязательно присоседиться к хорошему, унизить низкое, чтобы подчеркнуть свой «статус». В любом разговоре, даже если он делает вид, что слушает, но на самом деле в этот момент он как заправский гробовщик все время измеряет тебя «рулеткой».
Если лицемер решит, что вы для него недосягаемы, он почтительно отступает в сторону, внимательно наблюдая, когда можно будет достать рулетку. Если, по его мнению, вы находитесь ниже, то он сначала пытается быть великодушным, а потом все равно достает именно ту же самую рулетку, чтобы мерить именно вас, потому что ему, в общем-то, все равно, что вы говорите, его тревожит только то, чтобы вы не оказались выше. Лицемерие безразлично к чести предметов и людей. Его интересует только, больше это или меньше, лучше или хуже.
Тот период, в котором живем сейчас все мы, я бы представил в виде такой ситуации, что Господь прислал за нами всеми корабль или поезд, как кому угодно, но все люди, как пассажиры, так и проводники в этом поезде, забыли одну важную деталь. Что если кто-то хочет действительно отправиться на этом поезде ко Христу, он должен оставить на берегу все свои вещи.
Фото: Юрий Костыгов/mitropolia.spb.ru
Земная церковь – это среда. Своеобразный реактор. Множество людей собраны вместе ради того, чтобы познать Христа и быть оправданными Богом. И Сам Христос посреди нас.
Может ли обойтись христианин без высокомерия и лицемерия? Лицемерие – это факт, хотим мы или не хотим, но оно и есть то самое состояние, в котором оказались все люди. И как-то по-другому не произошло. Лицемерие приходит как желание быть правым, и даже хорошие дела человека не обходятся без него. Именно из этого состояния Господь приемлет и спасает человека.
Первый шаг в церкви состоит в том, что человек, сам того не понимая, ошибочно хочет оправдаться перед Богом на невежественном языке высокомерия и лицемерия. Тем, что мы все не так уж плохи, лично он уж точно лучше многих других. Человек старается вести себя разумно, и это нужно делать, даже зная, что это только усугубит проблему тем, что загоняет ее внутрь. Как бы мы ни улучшали воспитание, ложь – это все равно то, что определяет человека. И чем раньше человек это поймет, тем лучше. Господь не ждет от нас оправданий. Он Сам теперь оправдание.
Единственная правда в том, что все мы погибли
Мы стремимся и бежим в Церковь, к Богу, ко «всему хорошему». Отказываемся от всего плохого и ждем, что теперь наконец мы станем лучше, и тогда Бог наконец примет нас. Удивительно, как мы каждый раз, когда находим себя плохими, огорчаемся, как будто от нас кто-то ждал чего-то другого. Мы регулярно исповедуемся, но исповедь не исправляет человека, она нужна ввиду нашего несовершенства. На исповеди прощаются наши грехи, и она со временем открывает нам главную правду нашей жизни. Правда в том, что мы неисправимы и правильно мыслить мы уже не можем!
Мы хотим умереть для греха. Но каждый раз видим, как грех, живущий в нас, смеется над нами. Мы живы для греха. Единственная правда человечества в том, что все мы погибли. В этом истина, и это действительно так, и в этом знании покаяние и любовь. Глубоко ненавидя себя за постыдную неспособность как-нибудь исправить свою жизнь, человек любит себя, сохраняя доброжелательность, когда твое сердце наполнено действительным отчаянием и действительной болью. Без надежды оправдаться самому. Равнодушно удержав в себе этот новый кошмар, человек как бы говорит: «И сказал Иисусу: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк. 23:41-42)», и таким образом каждый произносит те слова, которые должен был сказать в свое время наш праотец Адам.
Поскольку мы веруем во Христа, являемся участниками Таинства Евхаристии и вкушаем действительных Тела и Крови Христовых, то мы веруем, что это страшное осуждение, с которым мы равнодушно согласились, является не смертью нас, а смертью Христовой. Он умер за нас, и мы стали свободны от Закона Его телом и кровью, и поэтому ужас нашего осуждения становится пасхальной радостью Воскресения Христова. Спаситель умер за нас, чтобы сделать для нас приемлемым то, что сами мы не смогли.
И Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня; о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня; о суде же, что князь мира сего осужден (Ин. 16:8-11).
Господь проповедует, умирает, воскресает, чтобы спасти верующих, и говорит нам, что Он должен намеренно исчезнуть из поля нашего физического зрения настолько, что мы будем вынуждены, не видя Его, искать. Искать, рассуждая о Нем, о Его Теле и Крови. О том, как это может стать спасительным для тебя лично? Мы заведомо не можем встретиться лично с Ним видимым образом. И это побуждает нас трезво рассуждать, как мы можем найти Его.
Он делает наш поиск животворным, поскольку дает нам Евангелие о Себе. Правильным результатом может считаться только тот, что кроме Его Самого мы не должны найти ничего, причем только в надежде. Любой другой результат изменил бы ситуацию, и надежда сменилась бы на что-то другое. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь (Лк. 6:21). Любой результат, кроме этого, – ошибка.
Фото: tatarstan-mitropolia.ru
«Выманить» Бога навстречу, чтобы не трудиться самому
Время, когда можно было встретить Христа на земле как человека и договориться видимо, лицом к лицу, прошло. Это означает, что исповедание веры должно быть понятным и осмысленным. Даже дела твоей веры теперь ты делаешь только для себя. Для себя постимся, для себя милосердствуем. Это важно, но только в контексте отношений с Самим Христом лично. Нельзя сказать, что Христос Сам как-то меня спасет только за то, что я на словах посвятил свою нелепую жизнь Ему. Это похоже на то, когда пьют за здоровье или едят на здоровье.
Чувственно умиляться, иметь хмурый вид, лить слезы – теперь бонус, важный только для самих кающихся. В таком поведении больше резонерства, чем веры, по-моему, это только попытка «выманить» Бога навстречу, чтобы не трудиться самому. Хитрость под видом простодушия. Все это явления не религиозного характера, а душевного, поскольку в таком случае человек не знает, услышан он или нет, прощен ли, или он сам себя успокоил и теперь, под видом надежды, будет беспечно дожидаться ада.
Испытывайте самих себя, в вере ли вы; самих себя исследуйте. Или вы не знаете самих себя, что Иисус Христос в вас? Разве только вы не тo, чем должны быть (2 Кор. 13:5).
Такое ощущение, что душа человеческая не имеет зрения. И для того, чтобы что-то понять, человеку нужно перетолковывать самому себе все на каком-то внутреннем языке. Действительную правду он может найти, только когда внимательно наблюдает, соблюдая чистоту сердца. В этом мире мы знаем всё только отчасти, поэтому и действовать должны с осторожностью.
Жизнь, посвященная тому, чтобы искать Христа, похожа на занятие охотника-следопыта. Для того, чтобы найти искомое, охотник изучает жизнь того, кого ищет, и понимает, что любая ошибка может свести все усилия на нет. Верующий пытается понять сам те же чувства, что имеет Христос, и какое он сам может иметь отношение к этому. Для этого человек должен всерьез озаботиться, что он делает в церкви.
Если этого не произойдет, то человек рискует выдумать себе все что угодно, при этом думая, что он христианин. И в этом была бы величайшая трагедия – взойти на порог для того, чтобы так никогда и не перешагнуть его. Страшно, всю жизнь протрудившись в церкви, узнать от Бога, что за это уже заплатили… регулярно платили зарплату, больше ни на что ты и не претендовал. «Но раб не пребывает в дому вечно; сын пребывает вечно» (Ин. 8:35).
Человека как бы разрывает пополам Закон Божий и закон собственного сердца. И то и другое объединяет в себе Христос, но уже без греха. Он принимает полностью человеческую природу. То, что в человеке двойственно, во Христе теперь едино. Христос не объединяет в себе любовь и высокомерие. Зная в полной мере любовь и Сам будучи ею, Он свободен от невежества и опыта Вавилонской башни. Он отверг этот опыт во время искушения Его диаволом в пустыне. Христос называет благой частью избранное Марией, но и не осуждает попечения Марфы. Только с Ним это может быть равнозначным.
Христос – Новый Адам, единственный полноценный человек из всего человеческого рода. Для того, чтобы нам воспользоваться Его праведностью и чтобы таким образом была исцелена наша жизнь, мы должны привиться к Нему, как прививаются на лозу новые ветви.