Экономия времени
Автором идеи и заказчиком первой коммерческой печатной рождественской открытки называют сэра Генри Коула — знаменитого общественного деятеля викторианской Англии, проектировщика, писателя, одного из основателей Всемирной промышленной выставки, а также музея Виктории и Альберта, директором которого он был долгое время. На Рождество этому очень занятому человеку присылали множество писем, на которые ему хотелось бы ответить как-то душевно, но было критически некогда писать длинные ответы.
И вот в 1843 году сэр Генри заказал у своего знакомого художника Джона Калкотта Хорсли 1000 открыток по шиллингу штука, на которых был изображен сам Коул и его семья. В центре картинки-триптиха — праздничный стол, за которым собралось три поколения Коулов, а по краям — сцены рождественской благотворительности. Открытка произвела фурор, хотя не обошлось и без критики: консервативная пресса возмутилась тем, что на изображении маленького ребенка будто бы поят тем же вином, что пьют взрослые. Проблема пьянства, особенно детского, в те времена была наболевшей в общественных кругах.
Тем не менее, критика утонула в море похвал, идея получила общественное признание, и начался настоящий «открыточный бум», быстро распространившийся на Европу, а затем и на весь мир, охотно пользовавшийся британскими открытками, порой даже не перерисовывая, лишь меняя текст.
Одна из причин странности открыточных ретро-сюжетов для сегодняшнего зрителя — желание производителей сэкономить время и силы. Праздничными открытками становились раскрашенные рекламные иллюстрации с тростями и чайниками, картинки из книг, открытки к другим праздникам и совершенно любые работы любых художников, которые удавалось продать: добавьте рождественское пожелание — и в печать.
Первые пару лет на открытки попадали настолько разнообразные сюжеты, что Глисон Уайт, автор книги о рождественских открытках 1895 года, перечисляет среди тем кладбища с привидениями, чахоточных мальчиков из хора, монстров из страны кошмаров и сценки несчастных случаев.
А одна из тех самых первых открыток с семейством Коула, посланная им его бабушке, была продана в 2001 году на аукционе за 22 500 евро.
Сохранение традиций и фольклора
C 1860 по 1900 год в сфере печати случился прорыв: по словам Зориана Клейтона, куратора печатных экспонатов музея Виктории и Альберта, появление открыток за полпенса в 1870 году сделало их отправку более доступной: к 1880 году в Великобритании ежегодно производилось около 11,5 миллионов рождественских открыток.
Спустя некоторое время их производителям стало очевидно, что лучше продаются не любые, а вполне определенные сюжеты. В частности, успехом пользовалась традиционная, понятная простому люду символика. Так на рождественские поздравительные карточки попали, например, подковы, четырехлистный клевер и мухоморы: они считались на Британских островах символами удачи, а открытка с ними — безмолвным пожеланием, чтобы Фортуна улыбнулась получателю. В ту же категорию попадают и открытки со свиньями: в скандинавских странах и Германии традиционно было принято дарить на Рождество марципановую свинку на удачу, открытки имели схожее значение.
Горы золота как символ богатства и лавровые венки как символ признания тоже фигурировали на картинках, иногда рядом со всем остальным сразу: подковами, мухоморами, свиньями и клевером, а также узнаваемыми и в наши дни символами Нового года — снегом, елками, омелой, остролистом, а также символами Рождества — ангелами и звездами.
Несмотря на силу христианства, многие в Европе XIX века еще помнили и языческие традиции, и на открытках это тоже отразилось: на них попадали Йольское полено в свечах и зелени и недобрый предшественник Святого Николая Йольский дед, пришедшие из фольклора. Карточки с мертвыми птицами Церковь трактовала как напоминание о том, что в мире есть бедняки и многие из них гибнут в стужу.
В континентальной Европе были популярны открытки с Крампусом — злым духом Рождества, антиподом и спутником Святого Николая, похищающим детей. Сюжеты с ним были разнообразны, а более поздние — откровенно комичны: на открытках начала XX века он уже то был игрушкой в зубах кота, то получал по заслугам от взбунтовавшихся против наказаний детей, то превращался в галантного кавалера, похищающего даму, то сам принимал облик игривой дамы, несущей за плечами иногда детей, а иногда и непослушных джентльменов.
Немного юмора и иронии
Забавные открытки, подобные игривым дамам-Крампусам, пользовались популярностью: люди любили посмеяться во все времена. Художники старались кто во что горазд, и в погоне за оригинальностью частенько получались абсурдные сюжеты: мышь верхом на лобстере, плюшевые мишки, похищающие девочку.
Нарядные животные в качестве аллегории людей, прямо как в баснях Крылова и Эзопа, постоянно фигурировали на открытках. Это был безопасный способ и посмеяться над бытовыми сценками, и не обидеть никого, оставив художнику возможность пояснить, что животное символизирует определенный порочный аспект: чревоугодие, например, или суетность. Кроме выигрышных с символьной точки зрения свиней и птиц популярностью пользовались кошки, мыши, зайцы, волки, лягушки. А на одной из открыток в знак победы света над тьмой целую стаю летучих мышей оседлали купидоны.
Впрочем, и людей не щадили: популярны были сюжеты с людьми в котлах, меняющимися местами с праздничными блюдами, как в финале знаменитой кэрролловской «Алисы в Стране Чудес» — теперь вы знаете, чем автор вдохновлялся, описывая сцену знакомства Алисы с Бараньей Ногой и Пудингом.
Ожившая еда была отдельной популярной категорией. Конечно, обычный праздничный стол тоже изображали, но пудинг с лицом в бытовой сценке — это веселее, а значит, больше шансов, что продастся и запомнится. А так как на Рождество принято целоваться при поздравлениях, все эти пудинги и бутылки, яблоки и свечи, елочные шарики и даже снеговик с елкой тоже начинали целоваться на праздничных карточках. Картофель же и репа — пища городской бедноты — превращались на открытках в элегантных джентльменов, несущих поздравления и сытость наиболее нуждающимся слоям населения.
В коллекции Лондонского музея более 800 рождественских открыток, большинство из которых относятся к викторианской эпохе; еда и животные изображены на значительном количестве экземпляров. Считается, что на популярность открыток с животными могло повлиять то, что в 1859 году Чарльз Дарвин опубликовал книгу «Происхождение видов» и идея родства людей и зверей была особенно на слуху.
Дань назидательности и серьезности праздника
Рождество в XIX и начале XX века, время расцвета оригинальных поздравительных карточек, почитали не только как праздник светлой радости и веселья, но и как время подводить итоги, отдавать долги и думать о вечном. Это не могло не сказаться на открытках. Те же самые сюжеты с животными бывали не только юмористическими, но и назидательными: волки, заманивающие зайцев угощением, напоминали молодым людям об осторожности в выборе компании на праздники, а малиновки, подающие милостыню другим малиновкам, наглядно показывали, что бедняки и богачи, несмотря на разницу обликов, принадлежат к одному виду.
Проводились конкурсы открыток; некоторые художники специализировались исключительно на этом формате искусства, разрабатывая новые картинки, пока издатели заказывали новые актуальные темы — такие, как достижения науки и техники.
А когда грянула Первая мировая война, ироничные и аллегоричные открытки потеснили простые сюжеты с солдатами, делящимися едой или мечтающими попасть домой. После войны открытки постепенно перестали быть столь значимым искусством, как прежде. Тиражи стали больше, изображения — проще, и постепенно чудаковатые открытки остались с нами в основном в качестве музейных экспонатов.
