“Доктор,
Когда в интернет просачивается информация о заболевании “звезды”, начинается настоящее информационное безумие. Каждый день желтые издания, сайты, телеканалы рассказывают в мельчайших подробностях о состоянии больного, ставят диагнозы, делают прогнозы, выдвигают нелепые гипотезы о причине болезни. Нередко все это подкрепляется комментариями врачей и авторитетных “экспертов”.

Алексей Кащеев

“Правмир” поговорил с кандидатом медицинских наук, нейрохирургом Алексеем Кащеевым о том, что стоит за этими новостями, может ли хороший врач давать информацию о состоянии своего пациента и с какой целью некоторые известные люди добровольно рассказывают о своих болезнях в публичном пространстве.          

Алексей, расскажите подробнее о случае, когда вас попросили “слить” медицинскую информацию об известном человеке, но вы отказались и даже выложили переписку в открытый доступ. 

Да, это очень известная история. Однажды мне в мессенджер одной социальной сети написала девушка. В то время в институте Бурденко в отделении нейрореанимации лежал Эльдар Рязанов после инсульта. А я тогда даже не работал там — я учился в НИИ Бурденко в ординатуре, и к тому моменту давно уже ее окончил. Девушка спросила меня, могу ли я за гонорар сообщить им информацию о нем — “когда он умрет, мы хотим узнать об этом первыми”. Я выложил эту переписку в открытый доступ. И это история имела огромный резонанс.У меня взяли комментарии все крупные СМИ, а количество моих подписчиков резко выросло.

Часто ли вам звонят и просят прокомментировать состояние, диагноз какого-либо известного человека?

— Ко мне часто обращаются, когда хотят взять комментарий по ключевым понятиям «нейрохирургия», “спинальная хирургия”. Насколько я знаю, мой контакт есть в закрытой базе для журналистов. С федеральными каналами я предпочитаю не контактировать. Достаточно забавно бывает, когда мне звонят ассистенты с разных телевизионных шоу и приглашают срочно, буквально через пару часов, прийти на программу в качестве эксперта. Зачастую ассистенты даже не знают суть вопроса, диагноз или ситуацию, которую надо комментировать. Так же часто меня просят прокомментировать истории каких-то публичных людей, которых я вообще не знаю.

Но даже если врач обладает информацией о своем пациенте, то он все равно таких заключений давать не может. Это нарушение закона, который защищает пациента и обеспечивает врачебную тайну. Это и грубое нарушение профессиональной этики. После таких историй врач может потерять не только работу, но и стать объектом серьезного судебного процесса. Особенно это распространено на Западе.

Помочь Жанне Фриске = помочь ближнему?
Подробнее

Комментировать состояние пациента для СМИ нельзя. Моими пациентами иногда бывают известные люди, и большинство из этих историй я никому не рассказывал и не расскажу. Зарабатывать себе на этом баллы, как бы говоря — “посмотрите, какой я врач, лечу известных людей”, не только неэтично, но и в конечном счете глупо даже с коммерческой точки зрения. Известные люди, которые обращаются ко мне, всегда знают, что информация о них не будет раскрыта. По этой же причине многие люди лечатся за рубежом — не хотят утечки информации. В этом плане статус публичности чрезвычайно уязвим, люди могут стать жертвой и мошенничества, шантажа. Поэтому иногда им проще приходить инкогнито.

Но часто информацию анонимно “сливают” даже не лечащие врачи, а сотрудники скорой, медсестры — в таком случае источник действительно очень сложно установить. Это то же самое, как когда родственникам умершего человека начинают звонить сотрудники ритуальных агентств сразу после кончины человека — им тоже вот так кто-то дал информацию.

То есть сейчас вы для себя решили, что вообще ни при каких обстоятельствах не будете давать комментарии журналистам?

— Моя позиция немного менялась с годами. Когда все эти истории только начинались, я был очень радикален и моим принципом было никогда, ни при каких обстоятельствах, не давать комментарии ни в какие федеральные СМИ.

Но сейчас я могу дать краткий комментарий на медико-социальные темы, но только тот, который несет информирующий характер в обобщенном виде. При этом я прекрасно понимаю, что у журналистов всегда есть возможность обмануть. Можно представиться корреспондентом другого СМИ, можно выслать статью на вычитку, но написать все равно другое.

Например, врач говорит, что выживаемость пациентов с нейробластомой составляет столько-то процентов. Он называет средний параметр, который не отражает жизнь конкретного человека. И вдруг выходит статья с заголовком «онколог подтвердил, что Анастасии Заворотнюк осталось жить не больше 9 месяцев». Но врач вообще это не говорил! Это вопрос профессиональной этики журналистов. И тот онколог, который якобы рассказал, что будет с Заворотнюк, скорее всего, ничего такого и не говорил.

Получается, врач может дать совсем невинный комментарий общего характера, скажем, в целом про болезнь, а журналисты публикуют совсем другое? Чем это опасно?

Врач Алексей Кащеев помог пострадавшей после терактов в Лондоне
Подробнее

— Я был свидетелем многих ситуаций, когда журналисты перевирают факты. Опасно это тем, что они публикуют не просто какие-то абстрактные неприятные факты — для некоторых людей эта информация может стать губительной. Представим себе реальную историю человека, которой болен тем же диагнозом, что и какая-нибудь известная личность. Соответственно, когда врач дает комментарий, что с таким диагнозом живут не больше года, другой человек может почитать и просто впасть отчаяние, и даже покончить жизнь самоубийством. А кто знает — может, у него вовсе не такой же диагноз, но он может почитать такой комментарий и сделать для себя неправильный вывод.

Нормальные врачи, если и дают комментарии, то с очень сдержанными осторожными характеристиками, потому что они осознают, что могут навредить другим людям. Если ты в публичной сфере говоришь, что рак в такой-то стадии неизлечим и вызывает ужасные страдания, то будь готов, что ты можешь причинить людям серьезный вред.

Область медицины особенно уязвима. И если врач не боится Страшного Суда, то хотя бы можно подумать о репутационных издержках. Ведь это в чистом виде дистиллированное причинение вреда, морального, физического и материального ущерба.

Почему журналисты “желтых” изданий гоняются за новыми фактами о болезнях звезд и чем эти новости так привлекают человека?

— Что может быть приятнее и утешительнее для не очень доброго человека чуть ниже среднего класса тот факт, что какой-то человек, который был знаменит, богат и любим всеми, теперь находится в скорбном состоянии и скоро покинет этот мир. Это очень утешительный факт для многих людей. Смерть, танатос, как и эрос, сильно привлекают человека.

Тут есть еще и такой экзистенциальный момент — люди часто не задумываются о своей смерти. Для тех, кто далек от гуманитарного, окологуманитарного и философско-религиозного мышления, единственный способ встретиться со смертью и ее осознать — встретиться с ней физически. Но и это надо использовать как тему для информирования населения.

Многие известные личности, особенно на Западе, после болезни выходят в публичное пространство и открыто говорят о том, что пережили. Как вы к этому относитесь?

— Положительно. Вспомним про Анджелину Джоли, которая сделала себе мастэктомию, так как генетический анализ выявил у нее почти 100%-ю вероятность заболеть раком молочной железы. Ее история сыграла огромную роль, о возможности геномного скрининга этого заболевания стали много говорить благодаря ей.

Мы помним также пример, когда принцесса Евгения писала в публичном пространстве про свою болезнь — сколиоз. И даже для своей свадьбы принцесса выбрала наряд, который обнажил ее послеоперационный шрам на спине — таким образом Евгения хотела поддержать всех женщин, которые перенесли какие-то заболевания.

Иногда и отрицательный пример может сыграть на пользу информированию. Известен случай 1920-х годов с мультимиллионером Эбеном Байерсом, который для улучшения своего самочувствия и омоложения стал употреблять популярный тогда коктейль с радиоактивными веществами — “Радитор”. Под пристальным вниманием сотен корреспондентов на протяжении года, он умирал в страшных муках. После его смерти медицинская общественность добилась, чтобы эти коктейли запретили.

— То есть, на ваш взгляд, журналисты могут использовать истории известных людей, но сугубо в целях просвещения населения — “да, есть такая болезнь, да, есть такие варианты борьбы с ней, вот так делать надо, а вот так не надо”?

«Жа-ло-сть! Жа-ло-сть!»
Подробнее

— Возьмем любую известную историю — например, с Жанной Фриске. Журналист может найти жареные факты, фото пациента в палате, утыканного трубками, какие-то шокирующие комментарии, что «скоро этот человек умрет в муках». А как нормальный журналист может использовать эту историю? Как инфоповод, чтобы информировать о заболевании.

Есть понятие информированности пациентов. Это не мои домыслы, это доказано многочисленными исследованиями. Человек, информированный о том, что такое ВИЧ, рак поджелудочной железы или сахарный диабет выигрывает перед тем, кто этого не знает.

Например, меня ужаснула эта история, которая проскочила во многих СМИ — что ЭКО вызывает глиобластому. Я понял, что эта информация может нанести прямой вред женщинам, которые собираются сделать ЭКО (которые и так не в самой простой жизненной ситуации) или даже целой индустрии. Я просто знаю, что именно таким образом к какой-то операции или процедуре приклеивается отрицательный имидж. И потом специалистам очень сложно бороться с такими мифами.

Большинство болезней сейчас если даже неизлечимы, то хорошо контролируемы. Если общество будет об этом знать — конечно, это будет полезно для всех. Но опять же задача информирования лежит не на СМИ, а на органах здравоохранения. Пропаганда здорового образа жизни, профилактика заболеваний — это ответственность минздрава. От информированности вообще зависит очень многое — например, как быстро человек обратится к врачу: на последней стадии заболевания, когда уже ничего нельзя сделать, или тогда, когда ты можешь человека вылечить или хотя бы приостановить его болезнь.

Ваш блог очень популярен, вы всегда находите время, всем отвечаете, внимательно реагируете на запросы читателей. Почему для вас важно заниматься блогом? Ведь это занимает немало времени, а его нейрохирургу и так не хватает.

— Во-первых, для меня это платформа, где я могу помогать людям. Во-вторых, сейчас в нашем мире, в том числе виртуальном (в том же инстаграме) существует большое количество людей, которые занимаются лжемедициной, но позиционируют себя как врачи. У них нередко количество подписчиков даже близко не совместимо с моим. У меня около 30 тысяч подписчиков, у них порой переваливает за миллион. Я по сравнению с ними никто.

Но совершенно справедливо и я, и другие коллеги считаем, что надо показывать лица врачей в публичном пространстве — это единственное, что может помочь не давать всей этой ереси литься наружу. Мы живем в не самой простой системе здравоохранения, и сам факт того, что есть врачи с человеческим лицом, и их не так мало — это очень существенно. Хотя, конечно, надо понимать, что если человек относится деструктивно к своему здоровью, то помимо инстаграма, у него есть масса других возможностей испортить себе организм. Сейчас в любом магазине продается куча книг, как лечить рак, извините, мочой. Помимо этого есть советы бабушек, экстрасенсов и так далее.

Мы, врачи, должны выводить рынок медицинских услуг (а это именно услуги, несмотря на то, что мы называем врачебную деятельность миссией, долгом и т.д) на высокий уровень. Тогда все лжеврачи будут постепенно отваливаться. Это простой закон конкуренции, одинаковый как для медицины, так и для любой другой отрасли.

Беседовала Ольга Лунина

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.