«Я все равно паду на той, на той единственной Гражданской, и комиссары в пыльных шлемах склонятся молча надо мной», – так некогда пел молодой Булат Окуджава о своем последнем часе. Но вышло так, что умер Булат Шалвович в Париже, столице белой эмиграции. Перед самой смертью он крестился под именем Иоанна – в честь Иоанна-воина. И никаких тебе комиссаров.

Андрей Десницкий

Но тогда, полвека назад, душила его унылая советская серость и мелочность, хотелось чистоты смыслов, жертвенной борьбы за счастье людей. И всё это можно было найти на той единственной Гражданской, где одна из сторон была во всем заведомо права.

Так казалось тогда… а уже в наши дни довелось мне услышать такую оценку: конечно же, молодой Окуджава хотел воевать за белых! Комиссары-то склонятся над ним, не снимая шлемов – значит, они на другой стороне! Но это уж надо совсем быть незнакомым с его песнями и с духом шестидесятых, чтобы так рассуждать.

Но надо признать: еще в советские времена, в семидесятые, в белых перестали видеть исключительно врагов. Заговорили о «трагическом непонимании», и вот сначала с киноэкрана пел пронзительную песню «Русское поле» белый офицер-эмигрант, а затем, уже в восьмидесятые, пели по студенческим компаниям про поручика Голицына и особо не скрывались.

Состоялось если не полное примирение, то по крайней мере серьезная переоценка: в Гражданской перестали видеть борьбу сил света с силами тьмы и восприняли ее как национальную трагедию, как бойню, в которой погибли лучшие. И в других песнях Окуджавы звучит эта светлая память о мальчиках, ушедших умирать во имя Родины и чести. Он сам склонил голову в память о них.

Сегодня «единственная Гражданская» отчего-то снова вытаскивается из риторических запасников и пускается в ход. Только теперь на белом коне – белые. Снова на дворе унылая серость, хочется драйва и экшена? Или чистоты смыслов? Борьбы за христианские ценности, желательно с оружием в руках?

Только к христианству это имеет мало отношения. Да и к реальной истории тоже. Некогда монархист и убежденный противник всего красного Василий Шульгин сказал: «Белое движение было начато почти что святыми, а кончили его почти что разбойники».

Может быть, это слишком резкая оценка… Но в самом деле, с чего началось это движение? С  Ледяного похода, когда горстка офицеров, студентов и гимназистов отказалась признать власть большевиков и почти без оружия и снабжения ушла в заснеженную степь. Ушла не за победой, невозможной по всем правилам военного искусства, а за достойной смертью в борьбе за правое дело… и победила!

Юрий Каштанов "Ледяной поход".

Генерал Деникин впоследствии описывал это так: «Пока есть жизнь, пока есть силы, не все потеряно. Увидят светоч, слабо мерцающий, услышат голос, зовущий к борьбе – те, кто пока ещё не проснулись… Не стоит подходить с холодной аргументацией политики и стратегии к тому явлению, в котором всё – в области духа и творимого подвига».

А потом из области духа и подвига всё вернулось к расчетам и выгодам. Лучшие погибли, слишком много стало вороватых интендантов и тех, кто желал не Отечеству послужить, а вернуть отеческое имение да перевешать коммунистов на столбах. И такая армия проиграла Гражданскую.

Характерно, что в начальный период войны в Добровольческой армии не принято было награждать за подвиги Георгиевскими крестами. Ведь эта награда не просто свидетельствовала о подвиге на поле боя (за выслугу лет или к юбилею таких крестов не давали!). Крест оставался крестом, символом жертвенного служения, готовности отдать жизнь ради защиты ближних. Можно ли было его давать за убийство своих сограждан, пусть даже вынужденное и оправданное? Вот и не давали… сначала.

И как странно, как горько было видеть уже в недавние времена, после падения Советской власти, на улицах пузатых дяденек в опереточных каких-то обмундированиях, то казачьих, то белогвардейских, с богатой коллекцией крестов на груди у каждого… Какую они взяли неприятельскую батарею, какую крепость удержали перед многократно превосходящим противником? Или, точнее, на каком банкете выхлопотали себе этот «орден»? Что некогда было свидетельством исключительной храбрости и символом жертвенности, стало простой бижутерией. Такое, к сожалению, может происходить и со словами…

Патриарх Тихон

Другое важное историческое свидетельство о Гражданской – позиция Св. Патриарха Тихона, который не стеснялся высказывать открыто всё, что думает о большевиках, предавал их анафеме – но Белого движения не поддержал, своего благословения, пусть даже тайного, ему не преподал.

Думаю, он тоже видел в этой войне колоссальную трагедию народного раскола, и прекрасно понимал, что на стороне белых, пока они одерживают победы, будет слишком много желающих отомстить, и что сдержать эту месть никто будет не в силах. Если такое и будет происходить, то никто, по крайней мере, не сможет прикрыться церковным благословением. Христос в такие моменты не идет, как в поэме Блока, ни перед красным, ни перед белым патрулем, Он всегда стоит у расстрельной стенки.

Сравнивая в 1919 году «красный террор» с избиением Вифлеемских младенцев, патриарх Тихон делал свой выбор:

«Нам ли, христианам, идти по этому пути. О, да не будет! Даже если бы сердца наши разрывались от горя и утеснений, наносимым нашим религиозным чувствам, нашей любви к родной земле, нашему временному благополучию, даже если бы чувство наше безошибочно подсказывало нам, кто и где наш обидчик. Нет, пусть лучше нам наносят кровоточащие раны, чем нам обратиться к мщению, тем более погромному против наших врагов или тех, кто кажется нам источником наших бед. Следуйте за Христом! Не изменяйте Ему! Не поддавайтесь искушению. Не губите в крови отмщения свою душу. Не будьте побеждены злом. Побеждайте зло добром (Рим. 12:21)».

Поражение, капитулянство? Или мудрое предвидение: силой большевиков не побороть, значит, надо как-то иначе? Думаю, что прежде всего – стремление жить по Евангелию даже там и тогда, где и когда это не приносит выгод и смертельно опасно. И ясное понимание, что в такие переломные моменты, как говорил и Деникин, «всё – в области Духа и творимого подвига».

Это невероятно трудно, это с мирской точки зрения безумно, но… это и есть христианство, если всерьез.

Риторические призывы к новой Гражданской слышны сейчас с разных сторон — и от имени власти, и от имени оппозиции. Не думаю, что кто-то, кроме откровенных безумцев (а их немного), всерьез хочет такую войну развязать. Кажется, всем очевидно, что Россия в XX веке исчерпала свой лимит «великих потрясений» и еще одного ей, скорее всего, не пережить, вне зависимости от того, кто объявит себя победителем. Это просто такие слова… Очень легко увязываются они и с христианскими ценностями, без малейших сомнений.

Только у слов есть своя сила, своя цена. Вызывая из небытия духов «единственной Гражданской» ради риторических целей, можно их однажды и по-настоящему довызываться, и тогда никому мало не покажется, никто их тогда не сможет остановить. И дело не только в подборе слов, а скорее в этом духе непримиримости и монополии на правду, в стремлении дожать и раздавить врага любой ценой, пусть пока словесно, в отказе признать за ним право на частную правоту… Тогда всё тоже именно так начиналось.

В заключение – одно очень банальное замечание. Не вечна никакая война, никакая партия или организация, пусть даже церковная. Не вечны ни народ, ни страна, ни демократия: было время, когда всего этого не существовало, и однажды снова настанет такое время. Есть только одно в этом мире, что принадлежит и нам, и вечности – это наша душа. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф 26:26). Тем более, тут даже не весь мир…

Призывая, пусть даже только на словах, к единственной Гражданской, очень легко устроить маленькую гражданскую в собственной душе, а из такой войны никому не удавалось выйти победителем.

Читайте также:

Новомученики: за веру — или за царя и Отечество?

Россия с Путиным

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.