Все у нее не как у людей духовных и просвещенных: что в церкви поют-читают, ей не понять никак, да и поздно уже понимать вроде; новые книги изучать – зрение после тридцати лет корректорской работы в областной газете никуда не годится, один глаз так совсем слепнет… В общем, жизнь она влачит вполне обывательскую, малоинтересную и ничем значительным не наполненную. Так, радио «Вера» иногда послушает, о политической ситуации в стране и мире попереживает, да прогуляется до «Пятерочки» за молоком и картошкой.
Монахиня Евфимия (Аксаментова)
В одиночку ей приходится отбиваться и от навязчивого сервиса бесконечных мошенников, что нашли свое призвание в одурачивании доверчивых стариков. Но «на удочку» – тут она имеет полное право озорно прихвастнуть – мать моя еще ни разу не попадалась. Напротив, ее врожденное, унаследованное от нашей бесхитростной деревенской бабки, чувство справедливости, острый язык и находчивость давали ей огромное преимущество в баталиях с врагом через глазок в двери, по телефону и воочию. В иные моменты моя одинокая пенсионерка даже изобретала новые тактические ходы, наслаждаясь своими догадками о псевдоблагонамеренности очередных «газовщиков», «водопроводчиков», фирм, бюро, «ЖЭКов», а также «адвентистов седьмого дня»…
В течение получаса выслушивая сногсшибательные доводы какой-нибудь «милой барышни», взахлеб толкующей ей о необходимости срочной замены устаревшего счетчика, – а они-то в «ЖЭКе» уж точно знают, что счетчик устаревший! – мать моя выдерживала паузу, нежно вздыхала и констатировала неутешительный факт, что счетчик ее – увы – уже заменен вчера представителем этой же добрейшей организации, чем погружала мошенницу в ступор. Но после, меняя интонацию на доверительно-твердую, добавляла внятно: «Девушка, у вас такой приятный голос. Вы, наверно, милая, славная и мама ваша вас любит. Ну, найдите себе уже, наконец, достойную профессию!»
Или соседку по подъезду с вечно орущим телевизором навестить ходила. Ее многие навещали: весь возмущенный подъезд, поочередно колотивший в ее дверь с руганью и проклятиями, представитель домоуправления, даже МЧС приезжало… Все бесполезно – любительница децибелов неизменно отвечала грубостью на грубость, упорством на уговоры и циничным безразличием на увещания. Мать моя тоже попытала счастья, но ни стращать, ни стыдить соседку не стала, а просто поинтересовалась, все ли у нее в порядке и не нужна ли ей какая-нибудь помощь? Больше телевизор не шумел.
Приходилось матери однажды сталкиваться и с вооруженным грабителем, которого она также ошарашила своей находчивостью. «Ты что, совсем дурак?! – спросила она человека, вынырнувшего из темной подворотни и плотно приставившего ей нож к животу – Ну, прямо классика жанра! Нож у него, смотри ж! Да ты подумай, будет ли одинокая старая тетка брать в карман полмиллиона наличными, чтобы отправиться в «Магнит» за хлебом? Или ты голодный? Так на, возьми полбатона, поделюсь, так и быть».
Приготовившись к визгу или молчаливому шоку «клиента», грабитель оказался совсем не готов к иронии и бесстрашию. Опешив, он с досадой сплюнул и скоропостижно скрылся в темноте. Мать, однако, от испуга еле добрела до квартиры, долго боялась ходить по вечерам, но мне, чтобы не огорчать, сообщила об этом инциденте спустя полгода – так, к слову, как анекдот, чтобы посмеяться вечерком…
У нее и правда много забавных историй. Ну, взять хоть случай из юности, когда они с верным и беззаветно влюбленным в нее Вовкой Зайцевым прогуливались весенним вечером и обсуждали предстоящий выпускной. Их окружили откуда-то взявшиеся пять человек откровенно хулиганских намерений, и главный среди них – очень крупный рослый парень лет 25 – нагло поманил Вовку пальцем. По всей видимости, тщедушного и робкого Вовку ожидала жестокая расправа, после чего… Даже страшно было подумать, что могло случиться после!
Поэтому мать моя долго и не думала. Мгновенно оценив расстановку сил, она что есть мочи завопила: «Зайчик, беги!»
Незадачливый Вовка ни трусом, ни подкаблучником не был, но этот пронзительный крик, словно налетевший откуда-то из космоса сверхзвуковой ураган, парализовал его волю и сдул с поля брани как песчинку – влюбленный послушно сиганул прочь. А мать моя, не дав опомниться не менее Вовки ошарашенным хулиганам, пантерой кинулась на главаря, устрашающе размахивая на бегу хилыми кулачками…
Было ли это везением или какой-то загадкой женской интуиции, но сердце разбойников дрогнуло от благородства и одновременно комизма разыгравшейся сцены, к тому же фамилия главаря была – Волков. Все закончилось миром и смехом над умчавшимся Зайчиком, после чего вся хулиганская компания проводила мою мать до калитки ее дома… Но так было в начале 60-х.
…А сегодня моя пенсионерка впервые жалуется на жизнь, так как ей предстоит стотысячный поход к стоматологу, а она уже устала, устала… И в последний раз было довольно больно, и не хватает терпения… И вообще зачем эти зубы, все одно – помирать?
И я читаю ей нотацию про мужество и вызовы жизни, про суровые уроки судьбы и греховную пагубность малодушия.
И она снова бредет в больницу – к метро, подслеповато оглядывая знакомые дворы и прохожих, которым всем без разбора – так уж она привыкла – улыбается, встретившись глазами… Такая уж она бездуховная да внутренне не собранная. Что поделать? Не умеет не улыбаться и не ввязываться в пустые разговоры…
Совсем неподалеку от метро она снова «влезла» в историю. Именно сама влезла. Шла бы себе мимо и шла, но так нет же – обратила свое пытливое женское любопытство на двух рослых, молодых и весьма прилично одетых бородатых мужчин «кавказской национальности». Мужчины спокойно шли по тротуару и о чем-то беседовали, когда к ним медленно подъехала-подкралась машина полиции и из нее высунулась вальяжная рука с дубинкой…
Из патрульной машины вышли двое совсем молоденьких представителей правопорядка в форме с надписью «Росгвардия», но по сравнению со статными кавказцами они явно проигрывали – низкорослые, щуплые и неприятно развязные. «Гвардейцы», хоть и глядели на бородачей снизу вверх, но, наделенные полномочиями власти, держались бесцеремонно, небрежным взмахом дубинки пригласив кавказскую двоицу «отойти в сторонку» и поговорить в более укромном месте. Место это было тем не менее в поле зрения моей пенсионерки, и она направилась туда.
«Вот были бы сумерки и безлюдье – ни за что бы эти доходяги не приблизились к таким богатырям! Кишка тонка у наглецов!» – думала возмущенная пенсионерка, напрягая внимание и слух…
Люди для нее всегда были людьми и справедливость – она для всех одна.
И если бы ей надо было напротив – «нападать» на бородачей и защищать «наших» – она бы и глазом не моргнула.
Из «укромного места» разговор уже шел на повышенных тонах. Старший из богатырей, мужчина лет 35, начинал терять присутствие духа, выясняя причины, по которым они должны были предъявлять свои документы… Младший предельно осторожно пытался его урезонить и сохранить дружелюбный настрой.
Мама поймала себя на мысли, что росгвардейцы, один из которых еще закурил во время разговора, ну просто поразительно не вписываются ни в один приятный шаблон человека в форме или блюстителя правопорядка. Вот как нарочно! Даже обидно… Но – из песни слов не выкинешь!
– Я прошу прощения, я имею некоторое отношение к прессе, – почти не соврала моя мать (между прочим, корректор), – поэтому позволю себе вмешаться в вашу дискуссию! Эти мужчины – такие же граждане Российской Федерации, как и я, или как и вы, дорогие росгвардейцы, поэтому они справедливо требуют уважения и документов с вашей стороны!
Тут пенсионерка моя смекнула, что для пользы дела лучше говорить погромче: «И вообще, вам бы следовало объясниться, на каком основании вы вот в такой развязной манере отводите в сторону этих интеллигентных мужчин, которые вели себя совершенно прилично! Может у вас какая-то особая разнарядка – так объясните нам, мы слушаем!»
– Бли-и-ин, щас народ еще соберется, – процедил росгвардеец и бросил в сторону сигарету, с трудом скрывая недовольство встрявшей не в свое дело дамой. А если дама с активной жизненной позицией – с нею лучше не связываться, это знает любой.
И вправду – мать моя не унималась: «Или они напоминают вам террористов?! Что ж, тогда вам следует, ребята, последить и за собственной физической формой! Вы должны быть сильны и подтянуты, защитники наши доблестные, а вы на кого похожи? Что за развязность? Вам не стыдно?..»
…До метро они шли уже все втроем – кавказские мужи (они оказались родными братьями) и моя неравнодушная пенсионерка. Благодарности богатырей не было предела. Младший боялся за старшего, который «много горя в жизни повидал» и, по словам брата, терял в таких ситуациях контроль над собой. А таких ситуаций у них в Москве было немало. А мать моя, взяв их обоих под руки, все улыбалась да приговаривала: «Ну мало ли глупцов и негодяев на свете! А вы, восточные мужчины – должны быть мудрыми!»
Вот так она и живет – милая моя пенсионерка. Когда я, заехав домой, перед обедом читаю «Отче наш», она старательно, с детской непосредственностью повторяет за мною вслух слова молитвы и совершенно сбивает меня с толку.
– Ну, ма-а-а-ам….
– А что такое? Не положено? – и виновато умолкает, переключаясь на тарелки и кастрюлю с борщом.
Перед походом в храм ей очень важно подобрать правильный цвет помады и найти гармонию между блузкой и сумочкой, и с этой задачей ей тоже приходится справляться в одиночку. Но она уже давно привыкла. Привыкла оберегать мир от несправедливости, а меня – от своих глупых бездуховных проблем.
Фото: Василий Кузьмиченок / ТАСС
