2 декабря 2011 года – 90 лет со дня рождения священника Глеба Каледы. Портал «Правмир» публикует воспоминания об этом удивительном пастыре.

Отца Глеба я знал с детства: сначала как дядю Глеба, друга моих родителей, потом как Глеба Александровича…

Он появился у нас в прихожей в яловых сапогах и меховой шапке, напоминающей скуфейку, через несколько месяцев после моей женитьбы. В нашей памяти его первое посещение всегда было и останется связанным с тихим светом, осветившим серые будни нашей семейной жизни, которая только начиналась, – начиналась с великими трудностя­ми, обрушившимися на мою супругу. Он как будто и пришел, чтобы поддержать ее.

Уже тогда, в первую их встречу, моя жена, воспитанная в среде, весьма далекой от Церкви, сказала, что Глеб Александрович похож на священника. Я не придал этому значения.

С митрополитом Иоанном (Вендланд), конец 70-х

А вскоре Глеб Александрович пришел еще раз – заглянул узнать, как идут дела. Во время наших первых встреч разговор о вере и Церкви никогда не заходил, хо­тя я прекрасно знал, что он человек глубоко верую­щий.

От первой встречи у меня осталось воспоминание о том, как Глеб Александрович «выдал» себя и как бы «предсказал» все наше с ним будущее. Разговор зашел о русском языке, и он по­просил меня истолковать выражение «окормляя живот мой». Я не смог. Смысл этих слов объяснил мне он сам. Слово «окормлять» происходит от слова «кормА» и означает управле­ние жизнью, ведомой, как я теперь знаю, ко спасению. Но тогда это казалось мне непонятным, хотя понимание было уже совсем близко.

Теперь, пересматривая свою жизнь заново, я понимаю, что именно тогда моему нераскаянному греховному бытию, вернее небытию, по молитвам батюшки был подписан смертный приговор. Дело оставалось за моим свобод­ным ответом на это.

И через считаные месяцы, а может быть даже не­дели, это случилось.

Жизнь моя протекала весьма успешно: я был молод, наука захватила меня полностью, работа над докторской диссертацией подходила к концу, я жил в свое удо­вольствие. Уве­ренность в собственных силах, в возможностях науки, уверенность в своем успехе в научной деятельности стала основным лейтмотивом моей жизни и жизни моей семьи, внешний и внутренний распорядок которой был полностью подчинен мне и моей карьере.

И вот однажды, совершенно неожиданно для себя, я предал человека, своего коллегу: не выступил на ученом совете инсти­тута в его защиту, чем способствовал провалу его дис­сертации. Я был потрясен своей трусостью. И вдруг я почувствовал, что моя жизнь исчерпана – от нее ни­чего не осталось: она подошла к концу, за которым уже нет ничего.

1973 г. На реке Тиман

Отец Глеб Каледа. 1973 г. На реке Тиман

Милостью Божией, данной мне, думаю, по молитвам отца Глеба, ощущение конца не ввергло меня в отчаяние, а пере­росло в покаяние. Я возвращался домой после этого со­вета и горько плакал в подземелье московского метро о своей потерянной в бездне греха душе. Дома я бросился к своему отцу и все ему рассказал.

Через день или два Глеб Александрович был у нас. Мы остались наедине. Он спросил о том, что со мной случилось. Я рассказал; у меня не было никаких сомнений в том, что этому человеку можно сказать мно­гое. И еще была уверенность в том, что он – носитель какой-то тайны, которая хоть и тайна, но очень близкая и как будто даже знакомая. Я окончил свой рассказ, он испытующе на меня посмотрел и начал говорить о том, что мне нужно молиться, каяться и исповедаться. Я спросил, у кого. Он сказал: у священника.

Потом долго-долго испытующе смотрел на меня и сказал, что он – тайный священник. Это и было той тайной, которую Господь сразу открыл моей жене и ко­торую предощущал я.

Мое обращение произошло во время отсутствия мо­ей супруги, лечившейся от болезни, при которой, как ее пуга­ли врачи, невозможно было иметь детей. Теперь я знаю, что это все было промыслительно.

Для человека, отвер­гающего Промысл Божий, божественное попечение о человеке Бога, создающего благоприятные условия для спасения каждой человеческой души, – жизнь есть случайное соединение случайных событий.

Для христи­анина жизнь есть проявление благого попечения Бога о нем, в котором «случайные события» устраивает Все­держитель Господь во имя спасения человеческой души. Ответит или не ответит человек на это – вопрос его сво­бодного волеизъявления. Бог одинаково близок ко всем, но не каждый хочет быть близким к Нему.

Пришла жена, и я рассказал о пере­вороте, случившимся со мной. Она все поняла, и это стало ее свободным отве­том на призыв Бога. С этого времени отец Глеб стал часто бывать у нас. В определенные дни недели он приезжал к нам домой: частенько усталый – выдавали потухшие глаза. Мы ужинали и оставались втроем.

Но как только он начи­нал говорить, он преображался: от усталости оставались только морщинки на лице, а глаза начинали источать уже не тот тихий свет, который мы увидели вначале, а свет великой радости и торжества. Теперь я знаю: это свет Истины и радости Того, к Которому из мрака греха движутся две души, две заблудшие овцы, ве­домые к Нему добрым пастырем, отцом Глебом.

Мы сидели возле него – счастливые со счастливым человеком. Он рассказывал нам о Церкви, о Божествен­ной литургии, о Евхаристии. Вспоминаешь эти беседы, и па­мять создает картину, которой реально как будто и не было: мы сидим у ног отца Глеба и смотрим на него, а он говорит нам очень, очень важное, единственно нужное на потре­бу…

Апостольское провозвестие Истины было призванием батюшки. Много раз я наблюдал, как оживает он в беседах с новоначальными, как радуется их радостью возвращения в отчий дом Церкви. И он, как отец в притче о блудном сыне, первым выходит к ним навстре­чу в чистое поле безбожной и расхристанной России.

Подошло время крещения супруги. Оно произошло в крещальне храма в Переделкино: крестил ее отец Анато­лий Фролов. Присутствовал и отец Глеб. Это был вторник, 7 фев­раля. После крещения батюшка благословил нас снять обручальные кольца и до венчания жить как брат с сестрой. 12 февраля, воскресным днем, в домашнем храме во имя Всех святых, в земле Российской просиявших, на Божественной литургии, которую служил отец Глеб, мы причастились Святых Христовых Таин. После литургии отец Глеб обвенчал нас. В конце октября у нас родился сын Николай.

21-22.08.1973 на реке Тиман

21-22.08.1973 на реке Тиман

Батюшка с особым благоговением относился к жен­щине. Предметом его сугубого молитвенного попечения были носящие и кормящие матери. Его молитвенная по­мощь – это реальность нашей веры, это реальность нашей жизни. Как часто мы своевольничали в воспитании наших детей, не спрашивали его совета, полагая свое, как теперь видим, безумие, за непреложную истину; ухо­дили, как любил говорить батюшка, «в страну далече», но за его молитвы со слезами покаяния великой и незаслуженной нами милостью Божией возвращались.

Мы приезжали на исповедь к отцу Глебу на неделе. Исповедовал он у себя в кабинете. Перед исповедью мы все усердно молились. Батюшка интонационно подчеркивал слова «Христос невидимо стоит между нами», «не усрамись» и «не убойся», «а я – лишь точию свидетель».

Приезжали на литургию рано. Храм у батюшки был в кабинете. Для меня всегда было загад­кой, как меняется пространство кабинета, этой небольшой девятиметровой комнаты, становясь про­странством храма. Ведь стол батюшки занимает добрую ее чет­верть. А в комнате, превращенной в храм, совсем по-другому. Стола как будто и нет, пространство комнаты вытягивается и устремля­ется в ее левый угол, за которым оно и совсем пропа­дает, уходя в беспредельность. Здесь размеща­ются престол и горнее место. Слева было окно. Ум от­казывался понимать, почему угол – пространственно столь невыразительная часть комнаты – непомерно уг­лубляется, становясь окном в инобытие. В этом тайна Церкви, соединяющей земное и небесное.

Служил батюшка проникновенно. Каждое слово было пронизано горением сердца, безграничной верой в силу молитвы и таинства. Его любимая служба, если так можно сказать, к которой он стремился и которой от­давался всецело, была Божественная литургия. Это служба Восьмого дня, соединение всего тварного бытия со Христом. Установленная Христом, она никогда не кон­чится, в Царствии Небесном она перельется в иные формы. Священнодействовал батюшка с великим тре­петом и благоговением: ведь его устами и руками тайнодействует Сам Господь.

После отпуста Батюшка по­треблял Святые Дары и выходил. Он не был в это время разговорчив, находясь еще там. Господь при­зрел на отца Глеба и сподобил его, как он нам однажды открыл, увидеть на дискосе в Агнце Христа в Его че­ловеческой природе.

Отец Глеб никогда не казался нам семидесятилетним старцем, поражала молодость его духа, радость его не оскудевала, он всегда был как человек, который только-только узнал Христа, узнал и возли­ковал. Это духовное ликование человека, нашедшего жемчужину и все отдающего за нее.

Батюшка всегда но­сил эту радость в своем сердце, ею он жил и ее отдавал людям. Нас, людей разных поколений, ничто не разделяло, напротив, эта разница ме­жду нами, пришедшими в Церковь, когда туда стали «пускать», соединяла нас с ним. Теперь я понимаю, что Жизнь во Христе, Который есть Путь, Ис­тина и Жизнь, делает человека всегда живым. А это значит, что наш батюшка всегда был и навсегда останется с нами. В этом – наша вера и наша жизнь!

Читайте также:

К 90-летию отца Глеба Каледы: Чудо

К 90-летию отца Глеба Каледы: Пастырь и учитель

Об отце Глебе Каледе

Слово Патриарха Алексия II об отце Глебе Каледе

Поскольку вы здесь...
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
Лучшие материалы
Друзья, Правмир уже много лет вместе с вами. Вся наша команда живет общим делом и призванием - служение людям и возможность сделать мир вокруг добрее и милосерднее!
Такое важное и большое дело можно делать только вместе. Поэтому «Правмир» просит вас о поддержке. Например, 50 рублей в месяц это много или мало? Чашка кофе? Это не так много для семейного бюджета, но это значительная сумма для Правмира.