Константин Хабенский: Подниму одну из тем, которые остро нуждаются в вашей поддержке. История с реанимациями и палатами интенсивной терапии. У нас есть такой замечательный закон, который действительно работает, он принят – о том, что родители и близкие ребенка или молодого человека до 18 лет, попавшего в сложную ситуацию, имеют право находиться в этих палатах реабилитации и интенсивной терапии – это замечательно. Потому что объяснять не надо, что человеку, открывшему глаза, фактически вернувшемуся с того света, важно видеть не только потолок, но и чувствовать тепло рук и так далее. Но на местах получается, что к этому закону могут делать добавочки. На местах они иногда бывают сумасшедшие и являются просто препонами. Хотя я понимаю, что у нас врачи и директора хотят, чтобы было и стерильно, и все по порядку. Но, тем не менее, иногда доходит до сумасшествия, и получается ситуация такая, что родственники бегают, тратят нервы, и так попав в сложную ситуацию, собирая какие-то справки, и думают, не придумают ли за ночь еще что-либо.
Нужно просто объединиться и дополнить этот закон законопроектом, который 22 марта уже был внесен в Госдуму, просто договориться, чтобы не было никаких неожиданностей на местах. Мне кажется, это не так сложно. Мне кажется, туда можно еще добавить не только ограничение больных по возрасту до 18 лет. Мне кажется, все люди, попавшие в такую ситуацию имеют такое право. Они, во-первых, беспомощные и нуждаются в человеческом тепле и в человеческой помощи. Мне кажется, это не стоит таких серьезных денежных вливаний – просто договориться и сказать: «Ребята, давайте у всех будет одинаково. Строго, но одинаково». Мне кажется, это не так сложно, просто собраться и договориться.
Спасибо огромное за то, что вы поддержали в прошлом году вопрос по искусственной вентиляции легких. Спасибо огромное за то, что молниеносно откликнулись и решили, что государство должно взять на свои плечи именно оснащение детей этими машинками по искусственной вентиляции легких, для того чтобы они не занимали больничные койки, для того чтобы продолжали жизнь дома, а не в больнице. Нам отписались, были встречи, отписались из Министерства здравоохранения о том, что да, все понятно.
Вот письмо Минздрава России от 6 июля: «Вопрос оказания медицинской помощи тяжелобольным детям, нуждающимся в искусственной вентиляции легких на дому, в настоящее время урегулирован и не требует внесения изменений в законодательство Российской Федерации». Это прекрасно. Но десять дней назад — я не могу не доверять своей команде, которая провела свое параллельное изучение этой темы, — они отписались мне очень просто: по факту все точно так же, как было до вопроса и поручения Президенту, несмотря на внимание, которое на некоторое время удалось привлечь к проблеме этой группы пациентов, многочисленные совещания, вопрос остается не решенным. Неделю назад еще ни один ребенок не получил на руки то, о чем практически договорились год назад. Спасибо большое.
Фото: kremlin.ru
Владимир Путин: Второй вопрос связан с бюджетным финансированием. И там, где есть в стационарах эти приборы искусственной вентиляции легких, они работают. Конечно, пациентам предлагают пользоваться услугами стационаров. Но я понимаю, что это же люди, которые нуждаются в постоянном применении этих аппаратов, им нужно, получается, жить в этих больницах. Конечно, это тяжело. Понимаете, не хочется говорить, но трудно не сказать – раньше аппарата этого не было, теперь хоть это есть, и количество увеличивается. Но по мере того, как возможности региональных и федерального бюджета будут расти, конечно, Минздрав будет решать эту задачу.
Вы правильно сказали, нет хотя бы сейчас нормативных ограничений. Это может быть размещено на дому, и если родственники прошли соответствующую подготовку, то они могут использовать эти аппараты.
Что касается первого вопроса, который вы задали – это пребывание в реанимации родственников. Конечно, это такая, чувствительная тема, и я понимаю, что вы обратили на это внимание. Почему вы обратили на это внимание? Закон не запрещает, действительно, находиться родственникам в реанимации, но руководители лечебных заведений чаще всего не разрешают. Вроде понятно, почему. Имею в виду, что это же, как правило, не индивидуальные палаты, а рядом там находятся люди, которые тоже нуждаются в каком-то особом внимании. И если это пребывание других людей нарушает покой других пациентов, то в этом случае администрация лечебного заведения принимает решение о соответствующих ограничениях. Вопрос, тем не менее, мне понятен.
Константин Хабенский: Я это знаю не понаслышке, всегда можно найти место, где устроиться человеку, который хочет помочь. Всегда от этих людей в подобных палатах есть большая польза, в том числе, и медперсоналу, который очень часто обращается за помощью.
Владимир Путин: Наверное. Я обязательно поговорю на этот счет с Вероникой Игоревной (министр здравоохранения РФ Вероника Скворцова — Ред.). Попрошу ее подумать, как можно методически повлиять на изменение ситуации к лучшему и провести соответствующую работу.
