Инокиня Евгения (Сеньчукова)
Год сейчас юбилейный — 1030 лет Крещения Руси, и это число, как всякая круглая дата, — хороший повод задуматься: чем для нас важен вспоминаемый эпизод, какую роль оказал на нашу историю… Спорить не приходится: Крещение Руси стало для нашей страны и государствообразующим, и народообразующим, и культурообразующим событием. Но мне бы хотелось поговорить не о том, что произошло за десять веков до нашего рождения, а о том, что в каждом из нас общего со святым равноапостольным князем Владимиром. В конце концов, христианство персоналистично, и то, как вера влияет на конкретного человека — не менее важно, чем вопрос о ее исторической значимости.
Рассуждать буду из своего собственного опыта. Так нагляднее.
Тридцать лет назад в моем доме появился толстый художественный альбом, посвященный тысячелетию Крещения Руси. На первой обложке — знаменитая новгородская икона «Чудо Георгия о змие», а на последней — «Святой Георгий» Василия Кандинского. Уж не знаю, что там можно было в пять лет, только научившись читать, понимать в русском искусстве, но этот альбом я листала часами. От височных колец X века к супрематизму. От черепков из Старой Ладоги к «Философам» Нестерова. Серебряные и золотые кадила, икона «О Тебе радуется…», дарохранительницы XVIII века, непонятное словосочетание «деисусный чин»… Завораживало.
Довольно скоро я попросила отвести меня в церковь и крестить. Думаю, это было первое мое сознательное решение. Вера даже в наивном «эстетическом» виде — это важный этап взросления. Примерно так же религия действует и в истории. В агиографической литературе очень много странных эпизодов: тонкие сны, странные совпадения, сильные эмоции, под влиянием которых люди обращаются к Богу — это не рациональное осмысление реальности, а просто яркие впечатления. Пока человек юн и неопытен, пока не очень хорошо владеет логикой или вовсе не хочет ею пользоваться, он строит свое мировоззрение именно на ярких впечатлениях.
Юный, в том числе и исторически юный человек не мог бы стать героем анекдота про поиск места для парковки: «Господи, если Ты поможешь мне поставить машину на стоянку… А, нет, спасибо, я сам нашел». Совпадение для него — всегда чудо. Юный, в том числе и исторически юный человек не мог бы входить в Святую Софию в Царьграде, как турист в Айю-Софию в Стамбуле — и просто восхищаться прекрасными мозаиками и архитектурным совершенством строения. Красота для него — сакральна, она — Небо на земле.
Это не глупость и не простодушие. Это, если хотите, детскость. Замечательный психотерапевт Наталья Инина объясняет, что человек — это не прямая, на которой отмечены события прошлого и настоящего, а матрешка, внутри которой находится базовое «Я» — ребенок, который приобретает опыт и взрослеет, но остается все тем же. Соглашусь с этим определением. Вера и взывает к нашему базовому «Я» — дорассудочному, дологическому, дорациональному, даже дорефлексивному, так что обращение через личный опыт прежде всякого анализа достойно не меньшего уважения, чем обращение после чтения Рамбама, Аль-Газали, Григория Паламы и Карла Маркса с целью выбора наиболее правильной религии.
Если мы вспомним обстоятельства крещения князя Владимира согласно «Повести временных лет», то не увидим в них почти ничего «разумного», хотя в принципе выбирать веру он старался очень даже трезво: выслушал представителей различных религий, отправил своих послов для знакомства… Однако решающую роль играет не разум, а сердце.
Первый аргумент послов базируется на эстетике: «Нет на земле такого зрелища и красоты такой». Последний — отсылает к авторитету «мудрейшей бабки» — святой Ольги. На Корсунь Владимир идет, уже собираясь креститься. Скептики, конечно, пожмут плечами: что ж за христианство такое, если на своих же единоверцев войной можно идти да еще и победу одержать не вполне честным путем. Да очень просто: неоформленное еще христианство, наивное, стихийное, именно что неразумное. Мудреть умом и душой князь будет после принятия крещения, а не последнюю роль в его воцерковлении сыграет, вероятно, греческая жена Анна — недаром братья отправляют ее замуж за «варвара», убеждая: «Может быть, обратит тобою Бог Русскую землю к покаянию».
Не будем сейчас поднимать вопрос о детальной точности изложения — большинство историков полагают, что события развивались не совсем так. Каноническая версия полезна описанием моделей и установок, актуальных в конечном итоге для любой эпохи. Как раз это и удивительно, и иллюстративно, и ценно — в таком казалось бы личном событии как обретение веры пятилетняя девочка конца XX века и средневековый князь оказались чрезвычайно похожи.
Да и удивления особого нет. Все понятно: не только 1030 лет назад Господь призвал на служение Себе этого средневекового князя, но и сегодня Он призывает всех нас. Так что если вера «догнала» — не надо бояться ее противоречивости и «странности». Неофит может смело довериться своему религиозному чувству — как настоящая любовь, оно на первых порах не требует доказательств.
