Лена и Саша живут вместе со своим 16-летним сыном в небольшом поселке Усть-Кинельский в Самарской области. Несколько лет назад семья решила, что хочет еще одного ребенка. Они хотели его усыновить.
Лена работает кондитером, а ее муж — механиком. Помощи им ждать неоткуда, на жизнь зарабатывают своим трудом. Супруги решили взять из детского дома девочку. Хотя Лена волновалась, справится ли с ее воспитанием — растить мальчика было бы привычнее. Но в итоге уступила мужу и сыну.
В ребенка родители хотели вложить максимум усилий, поэтому хотели принять в свою семью ребенка от 2 до 4 лет. Спустя год их поставили на учет. Они оказались трехсотыми в очереди.
— Я просто вспомнила очереди в садики. «Муж, — говорю, — тебе 45, мне — 36. К пенсии, наверное, очередь до нас дойдет», — рассказывает Елена. — Начала самостоятельно штудировать базу с детьми. И перед майскими праздниками выделила для себя пять девочек.
Елена Белова позвонила в опеку, попросила о встрече с этими детьми. Четырех девочек уже забрали — кого бабушки, а кого-то — мамы. Но сотрудница опеки сказала: «У нас есть девочки, их даже в системе еще нет, у них недавно мама умерла. Даже фотографий нет. Только данные. Они здоровы, но по возрасту другие. Две сестренки — у них одна мама, разные папы». Саше было пять лет, а Насте — восемь.
Елена сразу позвонила мужу. Он ответил: «Две, так две». Сын тоже сразу согласился.
— Мы их даже не видели. На майских праздниках нас к ним не пустили, а после, 13 мая, мы поехали в Чапаевск. Встретились с ними, и как-то сразу пошел контакт. Уже во второе наше посещение психолог спросил девочек: «Кто к вам приехал?» — «Родители!» Мы готовы были на дядю Сашу, на тетю Лену. У меня не было такого: вот меня только «мама» надо называть. Мы не стали акцент делать на этом, но внутри-то, понятно, подумали: слава Богу. Я понимала, что других детей смотреть не буду. Думала — значит, мои. Прилипли, так прилипли.
Суд назначили на 17 июля. До этого времени опека проверяла документы, смотрела, есть ли у мамы долги. Было известно про одну квартиру в Чапаевске, однокомнатную. Про другую квартиру в тот момент никто не знал. Семье Беловых сказали, что пришла выписка из реестра — долгов у мамы нет. Есть однокомнатная квартира в Чапаевске и 50 тысяч долга за коммуналку.
— Ну, это не страшно, подумали тогда, погасим долг, — рассказывает Елена. — Зато у девчонок будет квартира. Вырастут, если захотят, пусть продают, машины покупают. На этом все и закончилось, открыли наследственное дело. Я же верила им. Я же пришла в государственное учреждение. Ведь когда приходишь в магазин, говоришь: «Дайте мне, пожалуйста, хлеб. Он свежий?» Тебе говорят: «Да». Ты же веришь. А я ведь пришла не за хлебом, а детей забирать. У меня даже мысли не было, чтобы за ними что-то перепроверять.
«У моих детей есть жилье, мне ничего не нужно»
Наследственное дело открыли еще до суда. 17 июля девочек забрали домой, у них началась новая жизнь.
Младшая, Саша, раньше жила с матерью и ее гражданским мужем, старшая, Настя, почти все время проводила в интернате. Их воспитанием и образованием никто не занимался. Теперь им предстояло жить в дружной семье. Адаптировались девочки быстро, родители были счастливы, что они легко осваиваются дома.
Елена Белова
Но спустя два месяца Беловы узнали новость, которая надолго нарушила их покой.
— Мы живем своей жизнью, привыкаем, у нас все хорошо. Мне 28 сентября помощник нотариуса Анастасия в вайбере скидывает фотографию из реестра. Знаете, говорит, тут еще одна квартира. Двушка в ипотеке. Я сказала, что нам эта квартира не нужна. А она пишет: «Нет, так нельзя», — говорит Елена.
Двухкомнатную квартиру в Чапаевске мама девочек взяла в ипотеку в 2013 году. С 2016 года она перестала вносить выплаты. За это время накопились долги почти в 2 миллиона рублей. Миллион — «Россельхозбанку» за квартиру, 350 тысяч за просроченные платежи и долги за коммунальные услуги, которые ни разу не оплачивались. Таким образом, 50 тысяч, на выплату которых согласилась семья, превратились в гораздо более крупную сумму.
— Я просила: «Заберите у меня квартиру, обе квартиры заберите. У моих детей есть жилье, мне ничего этого не нужно». Я удочерила их, а не оформляла опеку, как многие советовали, мол, посмотри — понравится, не понравится. Ты рожаешь ребенка, ты же не знаешь, какой он будет. Вот они дети, они твои. Хочешь, не хочешь — воспитывай, — объясняет Елена.
При этом формально закон никто не нарушил. У нотариуса есть полгода, чтобы проверять документы, в обязанности органов опеки проверка долгов, как выяснилось, не входит.
Система дала сбой, и вместе с детьми Беловы получили огромные долги, о которых их никто не предупреждал.
Девочек забрали в новую семью очень быстро, поэтому, когда в конце сентября истек положенный на проверку срок, они уже носили другую фамилию и были членами другой семьи.
— Меня это потрясло. Вовремя все не сработали, а я плати. Я позвонила в опеку, они тоже удивились. Потом просто перестали брать трубку. Мне впервые в жизни потребовалась консультация адвоката. Я в интернете набрала просто: «адвокат». Мы встретились во дворе на лавочке с ним. Оказывается, судебные решения приставов можно просто в сети посмотреть. Опека и мой нотариус ничего не видели, а юрист в телефоне на лавочке во дворе за минуту мне все показал. Он сразу мне честно сказал, что за это дело браться не будет.
Елене отказали три юриста. Тогда она позвонила в коллегию адвокатов в Кинеле и там ей посоветовали обратиться к Антону Рубину, руководителю общественной организации «Домик детства». Рубин не раз сталкивался с историями долгов, которые переходят к приемным родителям, но сумма в 2 миллиона оказалась беспрецедентной даже для опытного правозащитника.
Глава «Домика детства» изучил дело Беловых и помог им найти адвоката с 30-летним стажем из адвокатской коллегии. У всех, кто узнавал об истории долга, возникало множество вопросов, главный из которых: почему на протяжении многих лет судебные приставы бездействовали? Они не пытались разыскать неплательщицу, не выставили ипотечную квартиру на торги, даже о ее смерти им стало известно от самой Елены Беловой.
В феврале 2020 года суд удовлетворил исковое заявление приемных родителей об обжаловании бездействия судебных приставов. Те, в свою очередь, подали на апелляцию, которая будет рассмотрена 11 августа в Самарском областном суде. Адвокат Нина Иванова пока прогнозов не дает, поскольку с приставами бороться сложно. Но надежду не теряет и говорит Елене: «Будем надеяться».
— Я еще за свои долги заплатила 8 тысяч у нотариуса. Чтобы вступить в права на наследство, необходимо заплатить по 2 тысячи за каждое свидетельство — две квартиры, две девочки. Деньги на адвоката каждый раз приходится из семьи забирать. Оплачиваю адвоката, чтобы доказать, что я не виновата ни в чем. Сейчас выставили вторую квартиру на продажу, если я не ошибаюсь, за 870 тысяч. Банк говорил, что они не хотят за эту сумму отдавать квартиру, якобы очень маленькая разница получается между изначальной ценой и той, по которой продается на данный момент. Нина Васильевна (адвокат — прим. ред.) переживает, что эту разницу потом, спустя три года, повесят на нас. То есть это будет долг в районе 600 тысяч.
Я взяла детей, ничего не прошу, а на меня еще выкуп вешают за детей.
С самого начала эту историю активно освещали местные и федеральные СМИ. В небольшом поселке Беловых стали узнавать на улице. Но если в Усть-Кинельском им все сочувствуют, то в интернете порой приходится встречать и недоброжелательные комментарии. Некоторые пишут, что родители хотели нажиться на приемных детях.
— Из-за этой истории мне пришлось открыть тайну усыновления. Девочки взрослые, узнаваемые. Это же не ляльки в коляске. Я в принципе не стесняюсь, я их не украла. Я обижать моих детей не позволю никому, но они же иначе всю эту ситуацию ощущают. Меня теперь узнают в магазинах, в автобусах. В супермаркете мне кассир каждый раз, как меня видит, через ряд кричит: «Ну как там у вас, суды закончились?» Я говорю, что нет, не закончились. Люди поддерживают. В интернете в комментариях иногда пишут, что я навариться хотела, сыночку своему квартиру взять.
В ловушке
Впервые в жизни Беловы столкнулись с долгами, приставами, судами и адвокатами. При этом их финансовое положение не позволяет оплачивать неожиданные долги. Тем более что у семьи есть свой ипотечный кредит. После удочерения они продали двухкомнатную квартиру и взяли трехкомнатную в соседнем доме в ипотеку, рассудив, что разнополые дети не должны жить в одной комнате.
При этом свою двушку Беловы до сих пор не могут продать, поэтому оплачивать коммунальные услуги приходится и в ней. Приставы постоянно напоминают семье о долгах. Они настойчиво пытались взыскать оплату за свет и газ по ипотечной квартире биологической матери и даже наложили арест на банковскую карту Елены.
— Приставы теперь показывают, как хорошо они работают. Мне позвонили из Чапаевска, сказали про долг за газ и свет, около 8 тысяч. А я приняла правопреемства не по всем пунктам, — говорит Елена. — Настолько много проблем сейчас, что я даже забываю последовательность — что важнее. У нас ипотека, я за нее плачу. Мне нечем оплатить свет и газ в той квартире. Я обратилась за материальной помощью в администрацию Кинеля, но мне отказали. Я не получаю бесплатное питание в школе, потому что не считаюсь малоимущей, я не получаю лагеря, путевки. Не получаю и не прошу. Я просто устала. Думаю: «Господи, значит, так должно быть, это мои проблемы и мне надо самой разбираться».
Елена с дочерьми. Фото: Ксения Тимофеева / samara.kp.ru
Две минуты прошло после звонка из Чапаевска, как позвонили приставы из Кинеля. Елена сказала, что ей нечем платить. Тогда пристав ответила, что раз так, они едут описывать ее имущество.
— У меня истерика просто случилась, я никогда с этим не сталкивалась. Не знаю, что делать, дети одни дома. Начала всем звонить, спрашивать. Мне сказали, что дверь ни в коем случае открывать нельзя. Очень страшно было за детей. Мы просто оказались в ловушке. Сыну звоню, говорю: «К двери не подходи, к домофону не подходи, никому не открывай». Младшая в саду. Я думаю, как я ее из сада заберу, они же могут меня караулить. Благо, няня у меня есть. Звоню ей. «Татьяна Петровна, миленькая, беги к саду, забирай младшую, я где-то рядом постою за углом».
Сейчас смешно, а тогда так страшно было, — продолжает она. — У меня нет никого, нет родителей. Мне некому доверить детей, кроме няни. Она пробежала вокруг дома, просмотрела все машины. Убедились, что они уехали, и я зашла домой. Но мне в 6 утра на работу уходить, я кондитер, а они могут несколько раз прийти. Я в тот вечер сидела на кухне и выла. Не то что плакала, я выла. Такие ужасные ощущения, сидишь и думаешь: «За что?»
На следующий день Елена поехала в строительный супермаркет, на последние 5 тысяч купила видеодомофон на квартиру, вызвала электрика, чтобы он все установил.
— Вот мне это надо — прятаться от всех? Приставы не успокоились на этом. Они дали мне несколько дней отдохнуть и арестовали карту. Им надо было снять 8700, а на карте было 8200. Я на работе, смотрю, экран засветился, треугольник появился на экране, и они сразу списали с карты почти 3000. Я как злостная неплательщица какая-то. Мне девчонки на работе подсказали, что надо быстрее перекинуть оставшиеся деньги. Когда идет арест на карту, они не могут всю сумму снять, они ее режут, снимают частями в течение часа. Адвокат говорит, что это списание должны отменить, так как я правопреемство приняла не по всем пунктам, они должны деньги вернуть, но до сих пор ничего не вернули.
Ответ на вопрос, почему семья оказалась в такой ситуации и что им теперь делать, до сих пор не найден. Сами Беловы считают, что виновата обычная халатность и быстрое удочерение.
Девочки
— Это человеческий фактор, это наше государство, это маленькие зарплаты. Если бы оправданная оплата за работу в опеке была, может, они держались бы за свою работу, — рассуждает Елена. — Получается, мама девочек умерла 30 марта. Дети, когда остаются сиротами, попадают на две недели в больницу, на диагностику. Две недели они пробыли на диагностике, потом, раз, и ветрянку цепляют. Еще 14 дней они там. Это уже месяц. А в мае мы появились. Их в системе в принципе и не было. Мама не жила в тех квартирах, детей забрали из квартиры ее гражданского мужа. Потому мысль о наличии квартиры у опеки даже не возникла.
«Мам, это из-за нас все»
О своем решении удочерить детей родители никогда не жалели. Но проблемы с наследством и жизнь в состоянии постоянного стресса и страха отнимают много сил, которые Елена и Александр с большим удовольствием потратили бы на воспитание девочек.
— Проблемы наши жрут меня. Чтобы утром встать с хорошим настроением, потянуться — у меня такого давно не было. Как проснусь, сразу смотрю, нет ли в вайбере новостей от адвоката. У меня мозг сейчас только так работает — сначала дела, потом семья.
Так не должно быть. Дети здесь ни при чем. Это государство, в котором мы живем, меня впутало во все.
Девочки видят, что проблемы есть, но они не понимают, откуда что берется. Они видят, что мамы дома нет. Когда история с приставами была и я завыла, я не помню, кто из них подошел и говорит: «Мам, это из-за нас все, все эти проблемы из-за нас». Они тоже это все понимают. Они помнят, когда мы к ним приезжали, какие счастливые мы были.
Настя и Саша чувствуют себя частью семьи и очень быстро привыкли к родителям и старшему брату. Сын Саша (в семье Беловых три Саши) с сентября будет учиться в Самарском техникуме на электрика. Профессию он выбрал сам, он уже давно ремонтирует всю технику в квартире. С сестрами отношения у него близкие, младшую Сашу каждое утро он отводит в детский сад.
Девочки научились играть в игрушки, которых раньше у них никогда не было. У Насти в школе были проблемы с английским языком, весь год она занималась с репетитором. Итоговой четверке по английскому радовалась вся семья.
Елена удивляется способностям Насти, язык ей дается легко, гораздо легче, чем сыну. Пробелы в знаниях за этот год у девочек удалось устранить. Открылись в них и творческие способности. Саша любит петь и рисовать. В этом году ее рисунок на Всероссийском конкурсе, приуроченном ко Дню Победы, занял 2-е место.
Настя в этом году идет в 4-й класс, а Саша пойдет в школу только через год. Сейчас младшая дочь активно занимается с логопедом. Настя мечтает о собаке, но дома уже живут кот Тубус с кошкой Бусей, поэтому семья договорилась, что пока девочка будет дружить с соседскими псами.
Настя с кошкой
— Бывает так, что я не чувствую себя мамой, как будто они мои родители, и они мною командуют. Притирка была, конечно, но они очень быстро влились в нашу жизнь. Сейчас Настя с Сашей уже знают, что проснулись, надо убрать кровать, умыться. Сейчас они уже совсем домашние, хоть и хулиганки немножко. Настя у нас собачница. Наверху живет дедушка, у него есть мопс. Настя с ним подружилась, они вместе выгуливают собаку. Испекли мы вчера пирог. «Иди, — говорю, — деду отнеси».
Притирка у нас была, — продолжает Елена, — но сейчас я уже знаю, чего ждать. Недавно Саша за ужином сказала, что не помнит, как маму зовут, а Настя — какая у нее фамилия раньше была. Эта жизнь настолько другая, в ней столько всего нового, чего они не знали прежде, что, видимо, новая реальность вытеснила все. Хотя я не олигарх, у меня обычная семья, у меня нет джипов, я не езжу за границу, на турбазах не отдыхаю. Если они меня спросят о своей жизни до нас, конечно, я им все расскажу, не буду скрывать. Это их жизнь, хорошая или плохая, она была, они имеют право о ней знать.