В Москве для 6–11-х классов дистанционное обучение продлили до 6 декабря.
«Число случаев заражения коронавирусной инфекцией растет. Главная задача образовательных организаций — обеспечить безопасность учеников и сотрудников школ, а также организовать качественный образовательный процесс», — сообщили «Правмиру» в Департаменте образования и науки города Москвы.
Однако родители обеспокоены. К телеграм-каналу «Родители Москвы и Московской области за очное образование» добавляется по 1500 человек в сутки, и сейчас в нем более 20 тысяч участников.
Андрей Хромых
— Основная задача на данный момент — написать письмо президенту Путину о неправомочности дистанционного образования, обо всех его негативных факторах, и собрать максимальное количество подписей, — говорит активист родительского сообщества Андрей Хромых. Он убежден, что эпидемиологическая опасность преувеличена («идет подмена информации», «если верить прогнозам, в Москве уже должно быть 76 000 умерших, а этого и близко нет», «госпитализаций много, но почему тогда на улицах так мало скорых»), и сделано это с конкретной целью: провести «оптимизацию» образования, а часть земель, принадлежащих школам, отдать под элитное жилье.
Герман Греф и злое правительство
Идею, что дистанционное образование кому-то выгодно, разделяют многие родители.
— У нас существует массовое представление, что чиновники пользуются нами для достижения каких-то своих целей, — говорит антрополог и фольклорист, сотрудник РАНХиГС Александра Архипова. — Это настолько устойчивый стереотип, что он становится универсальной объясняющей моделью при обсуждении любой насущной проблемы. В России есть, к сожалению, некоторые основания для подобных объяснений.
В родительских чатах встречаются и более экзотические концепции.
Александра Архипова
— Одно из самых частотных утверждений в социальных сетях состоит в том, что дистанционное образование отупляет детей. Оно обрамляется конспирологическим фреймом, что это выгодно Герману Грефу, правительству или еще кому-нибудь. На втором месте по частотности — страх цифровизации, в котором нет ничего нового, точно так же боялись в свое время телеграфа и телефона. Предельное выражение этого страха состоит в том, что учителей заменят роботами, дистанционное образование будет координироваться искусственным интеллектом. И наконец, конспирология конспирологий — это так называемый «форсайт-проект Детство 2030», в соответствии с которым всех постепенно хотят зомбировать, генно-модифицировать и так далее, — продолжает Архипова.
При этом Александра Архипова считает, что с точки зрения науки, и в частности психологии и антропологии, дистанционное образование в течение долгого времени — «не самая хорошая вещь». И для родителей, которые фактически оказываются бесплатными репетиторами, и для детей, которые лишены социальной среды за пределами семейного круга, поэтому даже при изрядном уровне знаний могут вырасти инфантильными, не готовыми к жизни в обществе.
— Но люди, которые борются с дистанционным образованием, фокусируются не на этом. Многие выстраивают свои страхи и свои смутные недовольства по другой линии, ищут чьи-то скрытые мотивы и заговоры.
Школа пришла на дом — и все ужаснулись
Дима Зицер
Преподаватель литературы и автор многочисленных книг о педагогике Дима Зицер убежден, что все эти конспирологические теории — результат невротизации родителей, ведь «проблема взорвалась у них перед лицом». Поэтому из происходящего они делают самый простой и легкий вывод: онлайн — зло, а стоит вернуться в школу, и все снова станет хорошо. Но хорошо не станет.
— Ребята, оно просто пришло к вам домой, и вы это увидели! — эмоционально говорит Дима Зицер, обращаясь к родителям. — Но раньше было точно так же, а то и хуже. Если мир поменялся, а учитель этого даже не заметил и последние 20 лет твердит одно и то же, то неважно, преподает он очно или удаленно. Все равно дети у него на уроках думают только об одном: скорей бы звонок.
— Многие коллеги занимаются простым переносом офлайна в онлайн, но, к сожалению, так это не работает. Мне кажется, что в онлайне очень важно создавать атмосферу творчества и переходить от начетнических форм вроде тестов к заданиям, которые предполагают неожиданную форму выполнения. Рутинизация на дистанте как-то особенно губительна, — считает преподаватель литературы Антон Скулачев.
Александр Адамский
— Традиционная школа пришла к родителям — и они ужаснулись, — согласен с ним руководитель АНО «Институт проблем образования “Эврика”» Александр Адамский. — Но их гнев праведный направлен не на то, как устроена школа, а на то, что им показывает экран.
А показывает он, как уверен Адамский, все слабые места российского образования: фронтальную методику обучения («ну-ка открыли тетрадки и посмотрели на доску»), репродуктивный характер оценки («перескажи первый параграф, не помнишь, садись, два») и контрольно-принудительный метод освоения программы с бесконечными тестами.
Активист родительского сообщества Андрей Хромых тоже признает, что, как только школа «пришла на дом», он увидел проблемы, которых не видел раньше на открытых уроках, «когда родители сидели вдоль стены на стульчиках».
Учитель идет в школу, как в «красную зону»
— Не только родители, но и учителя очень устали. Все ждут, что оно вот-вот закончится, а оно никак не кончается, — говорит Антон Скулачев.
Антон Скулачев
С его точки зрения, многие беды нашей школы происходят из-за перегрузки учителей, у которых по две-три ставки.
— В масштабах страны — это вообще жуть, — продолжает он. — Даже те, кто задают не очень много, получают по 30 работ на почту или в Whatsapp и просто не успевают их проверить. А ученик, который делает работу и не имеет обратной связи, оказывается деморализован. Зачем стараться, если все равно не проверят? Но учителей тоже можно понять. У них рабочий день 36 часов.
Скулачев признается, что психологически в ноябре работать гораздо сложнее, чем полгода назад: тогда казалось, что вот еще немного потерпеть — и летние каникулы, а там и вирус сойдет на нет. По его словам, родители, воюющие против онлайна, не отдают себе отчета в том, что иногда очно преподавать сегодня просто некому.
— Мне повезло, я перенес ковид легко, но у меня сейчас восемь адресов, по которым я каждый день спрашиваю про сатурацию и температуру. У некоторых восстановление занимает месяц. Многие мои коллеги не имеют физических сил дойти до метро и ездят на такси. В этой ситуации онлайн — это спасение. Упала температура, включил компьютер и начал урок.
— Ко мне стекается информация о том, что большое количество учителей заболевает, — говорит Александр Адамский. — Трагических новостей об учительских смертях тоже все больше. Это приобретает если не массовый, то очень серьезный характер. Одна учительница начальных классов написала, что она идет в школу, в класс, как в «красную зону». Удаленное обучение — это главная доступная нам сегодня мера безопасности.
«Вводимые меры уже работают, — уверили «Правмир» в Департаменте образования. — Мы видим, что заболеваемость среди учеников средней и старшей школы в последнее время не растет. Если бы среди этих учащихся был отмечен такой же рост, как и у людей других возрастов, то сейчас болели бы примерно на 5 тысяч человек больше, а количество заболевших учеников составило бы почти 7 тысяч. Дети меньше болеют, а значит, меньше заражают взрослых».
«МЭШ обкатывают на наших детях!»
Сложнее осенью стало не только психологически, но и технически. На место ставшего привычным Zoom пришел Microsoft Teams — платформа для командной работы, безальтернативно вшитая в программное обеспечение МЭШ («Московская электронная школа» — городской образовательный портал, объединяющий учителей, школьников и их родителей).
«Благодаря тому, что учителя регулярно используют МЭШ на уроках в школе, переход на дистанционное обучение не вызвал у школьников проблем, и процесс обучения продолжился в стандартном режиме, — уверены в Департаменте образования. — Как и во время очного обучения, на дистанционных занятиях педагоги объясняют ребятам новый материал и отвечают на возникшие вопросы. Затем ученики самостоятельно закрепляют полученные знания при выполнении домашнего задания».
Однако пользователи жалуются, что у заложенного в МЭШ MS Teams сильно страдает качество потока, тогда как по Zoom можно общаться даже при нестабильном интернете. К тому же устройство начинает подвисать и тормозить.
— МЭШ совсем не отлажен, его обкатывают на наших детях. Вот вам граната, бутылка с зажигательной смесью — и вперед против танка, — возмущается Андрей Хромых. Он признает, что сейчас «образовательный процесс не может стоять на месте, появляются новые технические средства, многое надо переосмысливать». Но пока, по его словам, «все получается несколько с бухты-барахты».
В Министерстве просвещения подчеркивают, что MS Teams не навязывают школам, а всего лишь рекомендуют, но на деле все происходит иначе.
«Директорам и завучам использование Teams транслируют как жесточайшее требование, — пишет у себя в фейсбуке учитель информатики одной из московских школ Виктор Матюхин. — Можно ли против этого бороться? Да, но это значит бороться против собственного директора. Потому что, если школа отказывается этим пользоваться, департамент делает вывод: директор не справляется с работой».
По мнению Антона Скулачева, выбор органами образования MS Teams объясняется тем, что в нем легче контролировать: «Ведь что происходило весной? В некоторых случаях учитель давал по 500 задач и велел показать их через месяц. Естественно, через месяц можно было ничего не показывать. Не учеба, а сплошная имитация. В Zoom этого не отследить, а Teams привязан к электронному дневнику МЭШ, что позволяет хоть как-то регламентировать процесс. Коллеги говорят, что к кому-то из них приходили анонимные проверяющие с черным экраном».
Экран побольше, wi-fi подальше: как не навредить здоровью
И все же главная тревога, связанная с дистанционным образованием, состоит не в качестве знаний, а в воздействии на здоровье.
Во 2-м номере «Вопросов школьной и университетской медицины и здоровья» опубликовали работу группы исследователей под руководством научного руководителя Института комплексных проблем гигиены ФБУН «ФНЦ гигиены имени Ф.Ф. Эрисмана» Роспотребнадзора, профессора, член-корреспондента РАН Владислава Кучмы «Особенности жизнедеятельности и самочувствия детей и подростков, дистанционно обучающихся во время эпидемии новой коронавирусной инфекции (COVID-19)». В рамках этого исследования 30 тыс. школьников по всей стране заполнили онлайн-анкеты.
Марина Степанова
— У многих детей возникло соматическое неблагополучие — нарушения сна, астенические состояния, депрессивные проявления, которые связаны, в том числе, и с проблемами вынужденной самоизоляции, и с общей невротизацией. У школьников возросла зрительная нагрузка из-за интенсивного использования смартфонов, у которых небольшой экран. По нашим данным, почти для трети детей был характерен компьютерно-зрительный синдром с жалобами на усталость, покраснение, рези в глазах, — рассказала «Правмиру» одна из авторов исследования, профессор, главный научный сотрудник Института комплексных проблем гигиены ФБУН «ФНЦ гигиены им. Ф.Ф. Эрисмана» Марина Степанова.
Она рекомендует «формировать культуру пользования различными электронными средствами». Это значит, что дети должны пользоваться необходимыми с позиции гигиены экранами не менее 10,5 дюймов (26,7 см). Гаджет с требуемыми размерами обязаны обеспечить органы, «которые несут за это ответственность» (в Депобре говорят, что если у ребенка «отсутствует техническая возможность подключения к дистанционным урокам, то школы в индивидуальном порядке рассматривают каждый такой случай»). Смартфон же можно использовать только для прослушивания информации.
Другие рекомендации: нужно, чтобы рабочее место ребенка дома было достаточно освещено, мебель соответствовала ростовым показателям, монитор располагался вдали от ярких источников света. Желательно, чтобы ребенок, занимаясь за компьютером, не сидел лицом к окну и не находился на расстоянии менее 5 метров от источника беспроводной передачи wi-fi. Также не рекомендуется использовать внутриканальные наушники.
Помещение надо регулярно проветривать и устраивать «физкульт-минутки и офтальмотренаж» (гимнастика для глаз. — Примеч. ред.). Очень важны прогулки, двигательные нагрузки, полноценный сон. Наконец, поскольку фон психологического неблагополучия в семье часто создают до предела уставшие родители, им необходима психолого-педагогическая поддержка от школы.
20 минут — и выключили компьютер
Марина Степанова подчеркивает, что дистанционное обучение труднее дается ученикам начальной школы. То, что они продолжают посещать уроки, она считает разумной мерой, которая позволяет снизить вирусную нагрузку, но хотя бы не за счет самых психологически и физически незащищенных групп детей. Что же касается учеников средней и старшей школы, которые все же занимаются удаленно, продолжительность их уроков в онлайне должна быть сокращена.
В ДОНМ подходят к этой рекомендации со всей серьезностью: «Режим обучения школьников с использованием цифрового оборудования происходит со строгим соблюдением норм СанПиН, — комментируют в Департаменте образования. — Продолжительность непрерывного применения технических средств на уроках не превышает установленные законодательством нормы, для учащихся старших классов в среднем это 20–30 минут. Остальное время урока ребята выполняют письменные задания, читают или повторяют материал».
Однако учителя критикуют подобный подход.
— Весной мы придумали систему «30 процентов», — говорит Антон Скулачев. — Это позволяло и учителю, и ученику иметь четкие точки встречи в Zoom, а с другой стороны, у всех оставалось время, чтобы «выдохнуть». А сейчас есть указание, что 100% уроков должны проходить онлайн, но экранное время каждого из них составляет не более 20 минут. Это, конечно, всех привязывает к стулу.
В таких 20-минутках нет особого смысла: только класс разогрелся, начал работать, завязалась дискуссия — и тут нужно выключить компьютер.
— В условиях онлайна важно гибко подходить к расходованию времени. Весной мы реже встречались для обсуждений, но ребята получали большие задания — на неделю, на две недели, — продолжает Скулачев. — За это время ученик может сосредоточиться, что в школе сделать сложнее, ведь ты все время бежишь из одного кабинета в другой. Ученик может пойти на разные сайты за дополнительной информацией, потом это все оформить, свести в свой файл, сделать лонгрид. Такой вот пластичный подход.
«Возможно, на дистанте удобнее и эффективнее ставить уроки не несколько раз в неделю, а один раз большим блоком. Чтобы школьник мог погрузиться и пропахать тему, а не переключаться каждые 40 минут с предмета на предмет, по дороге теряя кучу сил на вход в конференцию и поиск домашнего задания», — пишет Виктор Матюхин.
Дистанционка навсегда?
Дистанционное образование стало наспех вырытым окопом — ни для чего другого не было ни времени, ни ресурсов. Но это не значит, что, когда война закончится, от дистанта надо будет полностью отказаться, тем более что в «Законе об образовании» прописаны и дистанционные образовательные технологии, и электронное обучение. Речь не о том, чтобы навеки отменить школьное посещение, чем любят пугать друг друга родители в чатах, а лишь о том, чтобы обеспечить дистанционное цифровое образование в дополнение к очному. Но и очное образование должно быть качественным, современным, с подготовленными учителями.
Дима Зицер убежден, что хорошему учителю не страшен онлайн: «Появляются новые инструменты — Zoom, изображение, видеофрагменты, звуковое сопровождение для какого-то литературного героя. Можно ли это потом использовать в классе? Да, можно. Тем более что непосредственное личное общение все равно незаменимо».
Даже Андрей Хромых, яростный борец с дистанционкой в ее нынешнем виде, в принципе ничего против нее не имеет: «Удаленку надо обязательно совмещать с очной частью, то есть не просто давать для самостоятельного освоения материал, тестовое задание — и справляйся как хочешь. Возможен, допустим, недельный-двухнедельный курс лекций, после чего идет обработка в течение недели знаний уже без личного присутствия педагога».
Антон Скулачев тоже видит плюсы в смешанном варианте образования, который открывает новые возможности для всех. В сентябре он начал вести zoom-кружок, на который ходят ребята из разных регионов: «Для меня это возможность пообщаться в новыми учениками, а для них — возможность подключиться к занятиям, до которых они не могут доехать. Какие-то вещи онлайн могут быть спасительны и для ученика, и для учителя».
— Цифровое электронное образование — это, прежде всего, выстраивание образовательной программы и огромного количества ресурсов вокруг каждого ребенка, — убежден Александр Адамский. — Требуется персональная оценка его продвижения и дефицитов, методическое обеспечение этого продвижения, возможность по необходимости конструировать для каждого ученика собственную образовательную программу.
Индивидуализированный подход требует кадрового и финансового обеспечения, поэтому сэкономить на грамотно построенном дистанционном образовании точно не удастся.
— Слухи про оптимизацию возникают как раз из нынешней модели переноса дешевого палочного фронтального обучения в онлайн, — уверен Александр Адамский. — Только это не то цифровое образование, которое нам жизненно необходимо и которое обязательно будет внедряться, а жалкая пародия на него. Надеюсь, она будет забыта, как страшный сон, 1 сентября 2021 года.
