Счастливый брак
Когда тебе 50, ты можешь казаться старой для своих дочерей и других молодых людей. Но в сравнении со средней продолжительностью жизни обычного человека это ничто.
Когда дети выросли и покинули дом, мы с Саймоном стали думать, что нам делать с обретенной свободой. Мы с нетерпением ждали этой возможности — оглянуться назад и решить, куда отправимся, где проведем вторую половину своей жизни. Может быть, мы купим дом у моря? Или попробуем новые увлечения? В любом случае мы проведем еще много отпусков с нашей дружной семьей и друзьями. Это было время, полное обещаний, новых горизонтов и движения жизни в совершенно другом направлении.
А потом он заболел и умер. Это было так неожиданно — как будто в один момент он был здесь, а в следующий его уже не было.
Саймон умер через 10 месяцев после того, как у него диагностировали болезнь двигательного нейрона. Я осталась эмоционально опустошенной, дезориентированной, мое сердце было разбито.
Я больше не могла спросить мнение Саймона о чем-либо, поделиться с ним удачной шуткой или позволить ему обнять меня и погладить по голове после трудного рабочего дня. Я потеряла не только мужа, но и лучшего в мире друга.
В счастливом браке есть одна темная сторона: терять своего спутника жизни мучительно. Помимо того, что наши мечты о будущем никогда не сбудутся, я больше всего скучаю по маленьким повседневным вещам, которые мы делили: чашкам чая в постели, тихим ужинам, воскресным послеобеденным прогулкам с собакой, которые всегда заканчивались в пабе. Я скучаю по тому, как он смотрел на меня, входя в комнату. Когда Саймон был рядом, я чувствовала себя в полной безопасности, я знала, что любима.
Дебби и Саймон. Фото: thetimes.co.uk
Друзья были рядом, а потом вернулись к своей жизни
Я по-прежнему бесконечно благодарна друзьям и их семьям, которые отодвинули собственную жизнь на второй план, чтобы обеспечить мне круглосуточную эмоциональную поддержку и заботу. Вкусно приготовленная полезная еда, которую они приносили мне, поддерживала меня.
Никогда не забуду друга, который ночь за ночью молча сидел рядом со мной, пока я безуспешно пыталась найти спасение в сне. Он понял, что в такие моменты слова бессмысленны, но чье-то присутствие значит очень многое.
Сейчас появляется все больше исследований о физических и эмоциональных последствиях потери спутника жизни. Партнер, оставшийся в живых, значительно чаще, чем средний человек, страдает как физическими, так и психическими заболеваниями. Изоляция и одиночество кажутся обычными спутниками вдовства, и о них постоянно сообщают как о проблемах, негативно влияющих на качество жизни.
Сразу же после смерти Саймона я почувствовала себя оцепеневшей, мир перестал интересовать меня. Я читала, что это естественная психологическая защита от глубокого горя. Я все ждала, что он войдет в комнату, или мне казалось, что я видела его где-то в толпе. Мне постоянно снилось, что все это было ужасное недоразумение и он вовсе не умер.
Сначала меня поддерживала любовь и поддержка моих близких друзей. Один из лучших советов, которые я получила, звучал так: «Каждый день сосредотачивайся на том, чтобы просто вставать с постели, одеваться и делать по одному шагу за раз. То, что ты пережила этот день, означает, что ты блестяще справилась».
Шли месяцы, люди по понятным причинам возвращались к своей жизни, а мне оставалось осматривать остатки своей. По мере того, как успокаивающее действие шока начало ослабевать, я обнаружила, что впадаю в глубокое отчаяние. Мне казалось, что смерть моего мужа растоптала меня во многих смыслах. Я была опустошена и не находила себя больше нигде в этом мире. Я больше не была частью пары и не знала, кто я теперь, и это заставляло меня чувствовать себя необычайно одинокой.
Люди предупреждали меня, что «участь вдовы» — это изгнание из социальных групп, которые я знала и любила до смерти Саймона. Я, конечно, заметила, что вдовство изменило мой круг общения — меня стали меньше приглашать куда-либо, люди просто не знали, что со мной делать.
Горе может сделать человека настолько уязвимым, что он начинает видеть отвержение там, где его на самом деле нет. И это только усугубляет его несчастье.
На какое-то время было легко спрятаться под одеяло и погрузиться в жалость к себе, убеждение, что я никому не нужна — и что отныне моя жизнь всегда будет такой.
Дебби Биннер. Фото: Julian Andrews/telegraph.co.uk
Застрять в своем горе
Но в какой-то момент я решила понять, почему чувствую себя так ужасно и что я могу с этим сделать. В интернете я нашла форумы, посвященные вдовам, и прочитала все, что могла, о потере партнера. Было таким облегчением слышать, как другие рассказывают истории, очень похожие на мою, и видеть, как многие люди говорят о том, как больно, когда тебя больше не приглашают на встречи со старыми друзьями.
Мне нравится идея, что нужно и жить, и горевать в сообществе. Поиск других людей, которые понимали, через что мне пришлось пройти, был чрезвычайно полезен для моего психического здоровья. Каким бы трудным ни было время для человека, теперь я считаю, что мы должны любой ценой избегать изоляции от мира, как бы заманчиво это ни было временами.
История одной женщины очень запомнилась мне. Она сказала, что годами зацикливалась на каждой вечеринке, на которую ее не пригласили. В конце концов она поняла, что это было похоже на постоянное «расчесывание раны», и она чувствовала себя полностью застрявшей в своем горе. Только когда она поставила перед собой задачу жить по-новому, ее жизнь изменилась.
Я начала думать о том, сколько энергии я вкладываю в то, чтобы крепко цепляться за прежнюю жизнь. Я хотела — и думала, что мне нужно — чтобы все оставалось по-прежнему, потому что если бы это было так, то Саймон не умер бы. Это был худший вид мышления, и он не приносил мне никакой пользы.
Я, наконец, начала спрашивать себя, что нужно изменить. Я нашла терапевта и начала вести дневник каждый день. Я быстро поняла, что, не принимая по-настоящему смерть Саймона, я лишала себя какого-либо будущего. Сосредотачиваясь на всех вещах, которые, как мне казалось, я упускаю, я не могла понять силу моих собственных внутренних ресурсов для создания совершенно нового образа жизни.
Конечно, работа над собой не была легкой, мне приходилось возвращаться и пересматривать то, что произошло, раз за разом. Я многое отпускала. Плакала, мне было больно. Конечно, я хотела бы каждой клеточкой своего тела, чтобы Саймон не умер, но он умер, и я не чтила его память, чувствуя грусть и горечь. Моя жизнь не закончилась, мне нужно было найти способ начать жить заново.
Фото: splendidpublications.co.uk
Новая жизнь
Прошло два года с тех пор, как Саймон умер, и теперь я чувствую себя совсем по-другому. Я все еще посещаю своего терапевта, и с этого момента я всегда буду вести дневник. Это такой мощный способ напомнить себе, что я должна быть благодарной за жизнь, которая у меня есть. Я больше не чувствую себя изолированной или подавленной, но я все еще ужасно скучаю по нему. И это нормально.
Я также понимаю, что у меня другая жизнь, чем при жизни Саймона, и это тоже нормально. Его смерть никоим образом не принижает меня. Теперь я втайне горжусь собой. Я прошла через ад и выжила, благодаря этому я стала сильнее и сострадательнее. Я вижу себя женщиной-воином и выжившей, которая любила и до сих пор может любить другого человека на самом глубоком уровне. И это кажется важным.
Через принятие и надлежащую скорбь появился новый мир и новая я. Я хотела превратить свою боль во что-то, имеющее цель, поэтому я начала учиться на психотерапевта и продолжаю писать и помогать другим, чтобы они восстанавливали свое благополучие после пережитой травмы. Это стало делом моей жизни.
Также пробую многое из того, что раньше любила делать: я записалась на курсы актерского мастерства, снова села на лошадь и обожаю все виды танцев. Я знакомлюсь с новыми людьми и снова путешествую, и мой мир открывается так, как я никогда не могла себе представить после того, как все рухнуло.
Никогда не думала, что стану вдовой в 52 года. И что испытаю то, что испытала в последние два года. И когда я была в самом разбитом состоянии, я никогда не думала, что смогу снова жить так, как когда-то. Правда в том, что я не могу. Но я счастлива сказать, что с каждым днем я чувствую себя лучше и создаю новую жизнь, которую люблю. Думаю, Саймон гордился бы мной.
