Так получилось, что последние несколько дней в сети депутат Елена Мизулина оказалась в центре внимания; но я хотел бы сосредоточиться не на Мизулиной, а на том, как происходящее обнажает некоторые общие проблемы.
Так что я сейчас не о том, хороши ли предложения Мизулиной — и не о Мизулиной вообще. Я о том, что заповедь «не возводи ложного свидетельства на ближнего своего» относится и к Мизулиной тоже. Некоторые вещи, которые она говорит, у меня взывают согласие, некоторые — настороженность; и я не собираюсь здесь выступать в качестве ее адвоката. Я собираюсь кое-что сказать о состоянии умов и нравов.
Раз за разом я обнаруживаю, что волны перепостов, которые ходят по социальным сетям, и распространяются, в общем то, лично не злонамеренными людьми, повторяют грубую и очевидную ложь. Ирина Мишина в своем блоге в «Новой Газете» в публикации под заголовком «Мизулина сошла с ума» пишет:
«Зато Мизулина утверждает: «Следует еще больше нагнетать страх перед абортами и общественное осуждение, которые ведут, в частности, к нелегальным родам, детоубийствам и бурному размножению маргинального населения».
Я прочел все 55 страниц «Основ Государственной Семейной Политики», ничего подобного там нет. Не говоря уже о том, что «маргинальное население» которое так некстати размножается — это из лексикона совсем другого политического лагеря. Потом появилось сообщение «Росбалта», что
«Глава комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Елена Мизулина расширила понятие о „нетрадиционных сексуальных отношениях“, отныне запрещенных законом в России. Депутат предложила, кроме однополой любви, внести в этот список оральный секс».
Оба сообщения вызвали мощную волну перепостов и комментариев.
Ролик РенТв, о котором идет речь, доступен в сети, это чуть меньше десяти минут. Ни про какой оральный секс она там не говорит, рассказывает о «защите детей от информации, наносящей вред их здоровью и развитию», и в этом контексте, от информации об извращениях, могущих быть между мужчиной и женщиной, причем только когда ведущая прямо произносит слово «Мазохизм». Сообщение о том, что «однополая любовь запрещена отныне в России» не более достоверно — речь шла о защите детей, а не о контроле над чьей-то частной жизнью.
Но наибольшую волну вызвало сообщение, что Дума-де, с подачи Мизулиной, собирается отбирать детей у людей, вовлеченных в однополые сожительства. Писались петиции на нескольких языках, перепосты сопровождались душераздирающей фотографией евреев, уводимых на смерть из Варшавского гетто — что, конечно, надрывно до искусственности, но отчасти понятно. Отнимать родное дитя у матери на том основании, что она впала в лесбиянство, было бы злым делом, да и отслеживать, силами государства, кто там во что в своей частной жизни впал, тоже крайне сомнительным.
Но в том же ролике (после 6-й минуты) Мизулина говорит, что «если это ребенок кровный — конечно, нельзя изымать ни в коем случае; возможно распространить запрет усыновления». На вопрос возможно ли забрать усыновленного ребенка из однополого сожительства она говорит «я не утверждаю, но это надо обсуждать».
Ни о каком отобрании родных у детей о кого бы то ни было, таким образом, речи не идет; более того, кто читал «Основы Государственной Семейной Политики» не мог не заметить ее явно антиювенальной направленности. Мизулина выступает за то, чтобы ограничить возможности органов опеки по изъятию детей и в кризисных ситуациях тратить деньги на помощь семьям, а не содержание изъятых детей в детских домах.
Попытки указать на то, что эти волны перепостов содержат по меньшей мере, искажение позиции депутата, а часто — прямую и грубую ложь, часто вызывали ответ в стиле «ну, это может и неточности, но мы-то все равно знаем, что она такая и сякая».
Тут важно разграничить два тезиса. Первый: сообразны ли идеи Мизулиной общему благу и не приведут ли они к каким-то дурным последствиям. Второй: можно ли лгать на людей, которых вы считаете противными общему благу и вообще такими и сякими.
Первый тезис я не рассматриваю в этой статье — там надо было бы рассматривать взгляды Мизулинлой по пунктам, и сейчас я не ставлю себе такой задачи. Я о втором — можно ли лгать на человека, которого вы считаете плохим. Я столкнулся с тем, что многие люди считают само собой разумеющимся, что можно. Возможно, это результат интеллигентского восприятия политического оппонента не просто как заблуждающегося, но именно как негодяя — восприятия, унаследованного советской властью; а если человек негодяй, то по отношению к нему (или к ней) все средства хороши; возможно, это побочный эффект того эмоционального перегрева, о котором мы скажем чуть ниже, когда человек просто кричит, надрываясь, и не очень задумываясь о том, что такое, он, собственно, кричит.
Но позвольте мне заметить, что вести себя так не стоит. Заповедь не говорит «не лжесвидетельствуй на людей, которых ты считаешь хорошими, которые тебе свои и которые разделяют твои пристрастия»; мы обычно не клевещем на своих друзей и союзников. Мы клевещем именно на врагов. Заповедь — это как раз о них.
Но чисто практически тактика заливания ложью может сработать в обратную сторону. Любая критика по существу утопает в потоке истеричной лжи — и смешиваясь с этим потоком, теряет всякую надежду быть услышанной. Сначала вы делаете обоснованный вывод, что Росбалту доверять не следует, потом начинаете с большой осторожностью воспринимать любые «антимизулинские» выступления, потом любые вообще утверждения, исходящие из соответствующей среды. Эффект пастушка и криков «волки, волки» уже многократно описан.
Об это в свое время писал К. С. Льюис:
«Проверить себя можно следующим образом. Предположим, вы читаете в газете историю о гнусных и грязных жестокостях. На следующий день появляется сообщение, где говорится, что опубликованная вчера история, возможно, не совсем соответствует истине и все не так страшно.
Почувствуете ли вы облегчение: „Слава Богу, они не такие негодяи, как я думал“. Или будете разочарованы и даже попытаетесь держаться первоначальной версии просто ради удовольствия думать, что те, о ком вы читали, — законченные мерзавцы? Если человек охвачен вторым чувством, тогда, боюсь, он вступил на путь, который — пройди он его до конца — заведет его в сети дьявола. В самом деле, ведь он хочет, чтобы черное было еще чернее.
Стоит дать волю этому чувству, и через какое-то время захочется, чтобы серое, а потом и белое тоже стало черным. В конце концов появится желание все, буквально все — Бога, и наших друзей, и себя самих — видеть в черном свете. Подавить его уже не удастся. Атмосфера безудержной ненависти поглотит такую душу навеки»
Еще одна проблема, о которой я сказал бы в связи с этой ситуацией — это проблема эмоционального манипулирования. Его простейший случай — здоровый обманщик, который притворяется калекой и поет жалобные песни, чтобы побудить Вас расстаться со своими деньгами. Оттого, что он так артистично притворяется и так жалобно поет, вы обратите на него больше внимания, чем на тех, кто гораздо больше заслуживает сострадания и гораздо более в праве претендовать на Вашу помощь.
Когда перед глазами у Вас встает картина сатрапов, которые являются забрать у несчастной Матери Дитя, которое она выносила под сердцем, только за то, что эта Мать впала в лесбиянство — Ваше сердце обливается кровью, Ваше давление повышается, Вы испытываете жалость к бедным жертвам, гнев и возмущение, так что во всей этой эмоциональной буре как-то теряется одно обстоятельство — ничего подобного не происходит в действительности. И даже, как поясняет сама Мизулина, и не планируется.
Но эмоции требуют выхода — выразить свое негодование, вступиться за (предполагаемых в будущем) жертв, подписаться под воззваниями, встать под знамена — а что это радужные знамена, Вы, под эмоциональным разогревом, заметите так же мало, как и то, что никаких отобраний детей у однополых сожительств не происходит.
То есть отобрания, конечно, происходят — только ни к каким однополым сожительствам они не имеют отношения, детей отбирают у семей самых что ни на есть двуполых, иногда даже священнических. Надрывает ли это большие сердца либералов? Да не похоже.
И, возможно, Вас заинтересует, как отобрание детей в однополых парах совершается в развитых демократических странах. Лиза Миллер состояла в лесбийском союзе, родила ребенка в результате искусственного оплодотворения, потом разругалась с партнершей, обратилась в Христианство и отвергла гомосексуальное поведение. Суд постановил забрать у нее 7-летнего ребенка и передать женщине, с которой она состояла в партнерстве. Лиза схватила дочку в охапку и пустилась в бега.
Человека, который помогал ей скрываться приговорили к трем годам — за то, что он, злодей, помогал матери, которая не захотела отдавать свое дитя абсолютно чужой ей тете, которую она не видела с полуторагодовалого возраста. И этот случай, в отличие от «отобрания детей у однополых пар», произошел на самом деле. Надрывает ли это чуткие либеральные сердца? Будут ли потоки обращений на разных языках, перепосты и тому подобное? Душераздирающие фотографии из времен Холокоста?
Нет, не надрывает: более того, мне неоднократно говорили — а в чем проблема-то? Ну да, правильно отобрали, да здравствует суд штата Вермонт, самый гуманный суд в мире! А как же эмоциональная буря, которую в наших сердцах взывает картина того, как злые люди разрывают самую священную связь в мире — связь между матерью и ее ребенком, которого она выносила под сердцем? А вот когда эмоциональные бури понадобятся, тогда их и будут вызывать.
Вот воображаемые лесбиянки в некоем гипотетическом кошмарном будущем Когда-Запылают-Костры-Инквизиции должны вызывать наше острое сострадание. Это по степени ужаса как Холокост и истребление Варшавского гетто. А реальные живые люди, у которых детей отбирают не в воображении, а в наличной реальности — нет. Гипотетические лесбиянки из антиутопического будущего вызывают гораздо больше сочувствия, чем реальные обычные женщины из плоти и крови.
Как же так? Ведь предполагается, что жалость, скорбь, негодование — спонтанная реакция нравственного чувства на несправедливость; почему эта реакция включается или выключается в зависимости от политических целей?
Вероятно, в этом процессе большинство является ведомыми — им показали душераздирающую картину, и они слишком взволнованы, чтобы думать; но думать все-таки стоит — точно также Вам стоит подумать, не являются ли страшные раны нищего нарисованными и натурально ли он подворачивает ногу. Возможно, человек, который хочет обратить Ваше внимание на то, что в предыдущем вагоне он подворачивал другую, вовсе не бессердечная скотина — он просто хочет перенаправить Ваше благородное сострадание на тех, кто в нем действительно нуждается.
