«Ты его убьешь!»
Это произошло 16 декабря 2020 года.
— Я поднималась по лестнице на второй этаж и услышала крики, — рассказывает бывший педагог по социальной работе барнаульского Центра помощи детям, оставшимся без попечения родителей №4 (так официально называется детский дом), Ирина В. (имя изменено). — Вернее, я сначала услышала стук двери — это закрылся туалет. И практически одновременно воспитательница Анастасия Очаковская начала долбить в дверь и кричать: «Открой! Открой!» Артем играл с маленьким мальчиком Лешей, ему года два-три. Закинул его себе на спину и закрылся с ним в туалете. И Анастасия Сергеевна начала долбить в дверь. Он сразу же открыл дверь. Из туалета выскочил маленький Леша. Улыбался, ничего с ним не случилось. Анастасия Сергеевна как фурия залетает, заталкивает Артема в кабинку.
Забегаю в туалет и вижу, как она его возле детского толчка забила в угол и бьет головой об стену. У меня шок, — продолжает Ирина. — Я начала кричать: «Ты что делаешь?» А ее оторвать невозможно. Ребенок кричит, а она бьет сверху. Говорю: «Ты его убьешь! Настя, уйди!» В итоге я не смогла их разнять. Несколько шагов в сторону сделала, закричала: «Кто-нибудь! Помогите!» Когда я к ним повернулась, Артем уже лежал на полу. Она его уже не била, а пыталась от него оторваться. У него сработала психическая реакция. Он с яростью схватил ее за ноги и кричит. Я пытаюсь расцепить их, а он ни в какую. Я его схватила и закричала Насте: «Иди отсюда!»
На помощь прибежали бухгалтер, медсестра, завхоз и рабочий. О том, что произошло, знали пять человек. Ирина В. сразу же пошла к директору детского дома Ирине Просондеевой и заявила о случившемся.
— Я рассказала обо всем директору и завучу, — говорит Ирина. — Этого воспитателя не наказали никак. Хоть бы выговор, хоть бы беседа — ничего.
Через несколько недель у Артема забрали мобильный телефон, по которому он разговаривал с тетей и старшей сестрой, а в конце января на месяц поместили мальчика в психиатрическую больницу.
Ирину В. директор оскорблениями и угрозами в январе вынудила уволиться. Избивавшая мальчика воспитательница получила повышение.
Изолятор
В июне 2020 года десятиклассник Николай из этого детского дома порезал себе горло осколком стекла (сделал ли он это сам или случайно — точно не установлено). Это произошло после того, как, по словам воспитанников детского дома, директор выстроила подростков, которые днем покинули учреждение без разрешения, кричала на них матом и унижала. Мальчика отправили в психиатрическую больницу. Уголовное дело о доведении до самоубийства по этому случаю было прекращено.
«Данный состав преступления предполагает наличие угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства, которые состоят в причинной связи с покушением на самоубийство, — говорится в постановлении о прекращении уголовного дела в СК по Алтайскому краю. — Уголовное дело прекращено в связи с отсутствием в действиях директора учреждения состава преступления».
Ирина Просондеева возглавляет детский дом №4 только один год. До этого она была главным специалистом отдела специального образования, опеки и попечительства Минобрнауки края. То есть одним из главных чиновников, который курирует сирот в Алтайском крае.
Артем попал в детский дом в 4 года. Пять лет он пробыл в учреждении вместе со своей старшей сестрой Алиной. Еще у мальчика есть тетя, которая его часто навещает. Прошлой осенью Алина поступила в колледж и уехала учиться в Новоалтайск. Мальчик остался в детском доме один.
— Тему часто обижали старшие дети в детском доме, — рассказывает Алина, — били. Я жаловалась воспитателям, директору. Но мне сказали: вот ты его сестра — сама и разбирайся. Я его защищала, как могла. Он, естественно, стал агрессивным, один раз его довели и он хотел покончить с собой. Чаще всего конфликты происходили, когда дежурила Анастасия Сергеевна. Теперь Тема там один. Его бьют. Я в отчаянии от того, что никак не могу помочь.
Артем часто звонил Алине, плакал, просил забрать его из детского дома. Из того, что рассказывает девушка, можно сделать вывод, что порядки в этом детском доме суровые.
Алина несколько раз сбегала из детского дома домой, к матери, которая сильно пьет.
— Я уже у матери переписывалась в «Одноклассниках» с воспитателем, — продолжает девушка. — Она говорит: «Возвращайся домой [в детский дом]». Отвечаю: «Я боюсь, что меня в психушку отправят». — «Никуда тебя не отправят». В итоге я пришла, меня сразу же положили в изолятор.
Изолятором называется комната, куда поселяют детей, которые только поступают в детский дом. Они должны проводить там короткое время, пока не будет полной уверенности в том, что они здоровы.
По словам Алины, изолятор используют как средство наказания.
— Туда могут положить на 3–5 дней, если ты в чем-то провинился, — рассказывает девочка. — Я максимально там 9 дней сидела, за то, что сбегала.
Ребенок покинуть изолятор не может, еду ему приносят. Артема оставляли там одного в 8 лет на два дня.
Но был эпизод, когда 11 детей от 2 до 17 лет провели в крошечном изоляторе два месяца.
— Изолятор — это четыре кровати, между ними 50 сантиметров прохода, — рассказывает один из бывших воспитателей детского дома. — В двух таких комнатах с ноября по конец декабря жили 11 детей. Это прибывшие новые дети. Директор написала, что нам есть куда их разместить, а в итоге не было. В группах шел ремонт. Они там кучей жили. Одним надо уроки делать, а даже стола нет, малышам спать нужно, девчонкам охота по телефону поговорить… И вот весь этот гвалт. Заглянешь к ним. Боже мой, они там как тараканы. Руководству надо было просто набить детский дом, потому что они хотели открывать еще одну группу. Чтобы наполнить ее, они брали детей, новые и новые прибывали и ими забивали изолятор.
Еще одна проблема детского дома №4, по словам детей и воспитателей — еда. Вкусно поесть в детском доме можно только по большим праздникам.
— Дети плохо едят то, что готовят в детском доме, — рассказывает бывшая воспитательница, пожелавшая остаться анонимной. — Нас, воспитателей, там только супом кормили. Но я в итоге отказалась. Суп должен быть наваристый, мясо, овощи должны быть. И кроме того, я видела, как прямо по еде ползет таракан.
Психушка
По словам воспитанников, им очень непросто получить медицинскую помощь, когда она действительно нужна. Самостоятельно дети обратиться в поликлинику не могут.
— Когда к врачу в детдоме подходишь и говоришь, что нужна помощь, она часто отвечает либо «у меня времени нет», либо «зайди на следующей неделе», — вспоминает Алина. — У меня болел зуб, и я две недели ходила, просила меня к стоматологу отправить. И потом уже психанула, к директору пошла: «Что такое-то? Как быть?!» Наконец, меня отправили. Я сходила, мне почистили, положили мышьяк и больше меня к стоматологу не водили.
Зато в психиатрическую клинику дети попадают регулярно.
За пять лет в детском доме Артем, психически здоровый ребенок, лежал в психиатрической клинике восемь раз.
Обычно он проводит там месяц, один.
Максимально мальчик находился в психиатрической клинике 62 дня. Ребенок сам считал эти дни и запомнил. По словам Ирины В., он очень сообразительный мальчик и особенно хорошо ему дается математика. Но почему-то ребенок должен применять свои математические способности, считая дни в психиатрической больнице.
Артему в больнице утром и вечером дают в каплях препарат неулептил, как он говорил сам. Неулептил — известный «корректор поведения», нейролептик, разрешен к применению у детей. По оценке психиатров, переносится он не всегда хорошо, частые побочные эффекты: двигательные нарушения и набор веса. Есть понятие «поведенческая токсичность» (нарушение когнитивных функций и психомоторных навыков) препарата в психиатрии. У неулептила она, по словам психиатров, большая.
Алина и тетя Артема, Елена, рассказывают, что после возвращения из психиатрической больницы мальчик всегда очень вялый, может спать сутками, может рисовать и внезапно заснуть. Не сразу откликается на имя. Прошлой весной он заснул прямо в магазине, куда детей возили, чтобы купить летнюю одежду. А такие поездки для них всегда радость и они ждут ее с нетерпением.
— Ему скажешь: «Артем, иди сюда», он — раз! — и только через секунд пять: «А…», — оборачивается, — вспоминает тетя Артема, Елена Забелина. — Он, бывает, что даже засыпает на лавочке. Алина рассказывала: «У нас поход в магазин — это радуются дети. А он сидит в магазине на лавочке, тут же — бряк! — и уснул». Это не похоже на Артема. Обычно он по магазину бегает, выбирает себе вещи, когда их возят. Не знаю, что там с ним в этой психушке делают.
Самой Алине назначали неулептил в детском доме три раза. «Меня хотели в больницу отвезти за то, что я воспитателю не давала спать ночью, тумбочкой стучала, — говорит девушка. — У меня тумбочка была сломана, я не могла ее закрыть. Но в итоге только эти капли назначили».
По словам воспитанников детского дома, иногда из-за лекарства сокращаются мышцы в какой-нибудь части тела. Может тянуть шею, голова запрокидывается назад, и сил не хватает, чтобы вернуть ее обратно. Ноги сводит, язык западает к горлу, челюсти сжимает. После психиатрической клиники ребята приезжают пополневшие и ведут себя заторможенно. Язык заплетается, не сразу понимают, что им говоришь, двигаются медленно, делают все, что им скажут, — человек будто на пульте управления.
До исполнения ребенку 15 лет согласие на направление детей в психиатрическую клинику дает опекун — то есть детский дом, а конкретно директор. После 15 лет дети должны дать письменное согласие сами.
В 2019 году в Алтайскую краевую клиническую психиатрическую больницу им. Эрдмана госпитализировали 76 детей из сиротских учреждений, из них 11 — из 4-го детского дома, по данным уполномоченного по правам детей в Алтайском крае Ольги Казанцевой. Всего из этого детского дома в 2019-м детей госпитализировали 21 раз. То есть некоторых отправляли в психиатрическую клинику не по одному разу. Всего в детском доме 32 ребенка. Таким образом, каждый третий ребенок из обычного, не коррекционного детского дома как минимум два раза в год попадал в психиатрическую больницу.
Дети из детского дома №4 обращались к уполномоченной по правам ребенка в Алтайском крае, жаловались на частые госпитализации в психиатрическую клинику. Вот официальный ответ уполномоченной Ольги Казанцевой:
«На сегодня в центре есть дети, имеющие диагнозы “детская шизофрения”, “депрессивное расстройство”, “расстройство поведения и эмоций”, “задержки психического развития” и “речевая патология”. Данные заболевания нуждаются в медикаментозном лечении, а у детей есть право на получение специализированной медицинской помощи. Совместно с Минздравом Алтайского края, Прокуратурой Индустриального района проведена проверка обоснованности и законности помещения детей в медицинское учреждение. Изучали все медицинские карты подростков и проводили беседу с ребятами. Из документов видно, что все подростки дали добровольное согласие на госпитализацию».
Вот как происходит добровольное получение согласия на госпитализацию.
— Заходишь в кабинет, там психолог сидит, заместитель директора, и говорят: «Подписывай, что ты ложишься в больницу, подписывай», — рассказывает Алина. — Я отвечаю: «Не буду подписывать». — «Значит, мы сделаем по-плохому, вызовем скорую, отправим тебя по открытой справке, но ты будешь там лежать больше месяца». — «Вызывайте. Я подписывать ничего не буду». И все, они мне сказали: «Иди в изолятор».
Вся голова в шрамах
Алина показывает фотографии Артема. Фото со шрамом на голове сделано нынешней зимой, снимок с окровавленным ухом — прошлым летом. Кадр, где ребенок с разбитой губой и непонятным повреждением на руке, обработанным зеленкой — 26 февраля.
В конце января Артема с особой жестокостью избили снова, а потом на месяц положили в психиатрическую клинику. Алина говорит, что она приехала с тетей в детдом проведать брата, сразу как только он 26 февраля вернулся из психиатрической больницы. И тогда Артем рассказал, что по распоряжению воспитателя ему связали руки скотчем и били головой о пол. Видео, где мальчик говорит об этом, есть в распоряжении редакции.
— С психушки он приехал, у него аллергия была, он себя ужасно чувствовал там, — рассказывает тетя мальчика. — Мы не знаем, как с ним там обращаются. Но он говорит, что там его тоже обижают. Тоже руки связывают. Большие круги у него стали под глазами, у него губы все истресканы, все в крови. Я говорю: «Что, кусал?» Он говорит: «Больно, да». Он еще говорит как-то напуганно, как-то непонятно.
После избиения мальчик прибежал к одной из воспитательниц и попросил развязать ему руки. Именно она сделала фотографию, где у мальчика они связаны. Также эта воспитательница видела, как однажды Артема по указанию социального педагога Анастасии Очковской избивали 15-летние дети. И она его вызволяла. Об этом она говорила другим воспитателям. Теперь она от своих слов отказывается. «Подняли бурю из-за ерунды», — сказала она корреспонденту «Правмира» по телефону.
Руководство детского дома, по словам Алины, историю со скотчем отрицает: ей сказали, что это просто игра такая. Дети связывают друг другу руки скотчем.
Алина и тетя Артема Елена подали заявление в полицию. С мальчиком даже встречалась краевая уполномоченная по правам ребенка. А потом сказала сестре, что Артем все отрицал, что его не били, а свою родную старшую сестру он видеть не хочет.
— Я в это не верю, конечно, — говорит Алина. — Сказала: «Дайте мне с ним поговорить, пусть он при мне скажет, что его не били». Уполномоченная ответила, что обсудит это со Следственным комитетом. Они запугали его просто.
Следственный комитет допрашивает мальчика только в присутствии директора. И надо же — Артем говорит, что в детском доме никто его не бьет.
— Было следствие, проводили экспертизу, сказали, что у него это старые ушибы, старые раны, вроде как никто его не бьет, никто не обижает, — рассказывает тетя мальчика. — Работал психолог, спрашивали у него, он «нет» говорит, что его не обижают. При директоре детского дома его опрашивали. Естественно, он сказал, что его не обижают. Они почему-то не хотят его опрашивать при тех, кому он доверяет.
Люди из Следственного комитета спрашивали: «Обо что ты ударился?» — «Об шкаф». — «Об какой?» — продолжает Елена. — Он пошел в первую встречную комнату, увидел шкаф и показал на него. А сколько таких случаев должно было быть, когда он случайно ударился? У него вся голова в шрамах. А они в детском доме говорят — ну дерутся, это же дети. Это все игра.
Родственников в детском доме №4 не пускают в помещения, где находятся дети. Артем встречается с родными в отдельной комнате, как в тюрьме. Только в присутствии воспитателя.
— Дальше порога не пускали, мы на первом этаже только были, — вспоминает Елена. — И то — общение только при воспитателе, потому что мало ли, что-то лишнее скажем ребенку или спросим. Он все время звонил, когда у него был телефон. Плакал: «Я домой хочу, забери меня». Алине звонил: «Забери меня, забери меня, Алиночка, мне плохо здесь, меня обижают». Потом, после Нового года, когда эта воспитатель избивала его в туалете, у него вообще телефон отобрали, якобы разбился. Спрашиваем у воспитателя: «Можно ему телефон какой-нибудь купить?» — «Нет, не надо. Надо будет — звоните нам». Воспитатель даст трубку, тогда поговорите. До сих пор мы спрашиваем: «Можно мальчишке телефон передать, хоть простенький, спокойной ночи пожелать ребенку?» Говорят — некогда, не надо, потом…
Директор
С приходом нового директора уволились уже больше 20 сотрудников. И люди продолжают уходить. Потому что с этим человеком, по словам воспитателей, работать невыносимо.
— Я уволилась, потому что невозможно было работать с этим директором, — объясняет одна из бывших воспитателей. — Вспыльчива очень. Грубила. Ее самое любимое выражение: «Ты что, попутала?» Кричит матом — про нее это мягко сказано. Она орет. Я бы с удовольствием вернулась туда, но, естественно, при том директоре этого не сделаю.
Социальный педагог Ирина В., которая видела, как воспитатель Анастасия Очаковская избивает девятилетнего мальчика — бывший полицейский. Она не хотела сдаваться сразу. Когда директор ей предложила уволиться, она отказалась.
— Я случайно увидела, как избивают Артема, — говорит Ирина В., — но это все дело замялось. И директор, видимо, решила, что надо какие-то меры принимать. И она мне просто предложила перед Новым годом уволиться. Я сказала: «Нет. Я уволюсь только тогда, когда я сама решу. В бумагах у меня порядок, с детьми я работаю хорошо. За что меня увольнять?» Директор ответила, что я слишком много разговариваю с детьми. Вышла я после Нового года, и в первый же день она мне нахамила, наорала на меня. Говорит: «Я здесь хозяйка и буду говорить, что хочу». Я дошла до своего кабинета, и меня гипертонический криз шарахнул. Ушла на больничный и поняла, что не могу с ней воевать. Уволилась, за мной люди тоже начали увольняться. Я не знаю, почему Министерство образования не обращает внимания на все эти страшные вещи.
Может быть потому, что замалчивание насилия над детьми в Алтайском крае — обычное дело.
В 2018 году вскрылись массовые издевательства над малышами — от 1,5 до 6 лет — в частном детском саду «Хеппи Бэби» в Барнауле. Воспитатели били детей и запирали их в темных комнатах. Следствие не двигалось, хотя есть записи с видеокамер. Родители даже ездили в Москву, просить помощи в администрации президента. Обвинения воспитателям были предъявлены. Следствие доказало 400 эпизодов насилия. Но приговора до сих пор нет.
На прошлой неделе директора этого детского сада арестовали по подозрению в крупном мошенничестве. По версии следствия, в 2015 году она подделала документы и незаконно получила от Главного управления образования и молодежной политики Алтайского края субсидию на возмещение расходов по оплате выкупа помещений. Ущерб бюджету — 14 млн рублей. А в начале апреля 2021 года правоохранители заявили о причастности к этим аферам Стеллы Штань, представителя губернатора и правительства в Алтайском крае. Она также арестована. Сегодня губернатор Виктор Томенко отправил ее в отставку, сообщает ТАСС.
В 2019 году к условному сроку приговорили экс-директора Центра помощи детям в городе Яровск Алтайского края, которая скрыла факт сексуального насилия над ребенком. Преступление было в 2016 году: 14-летний подросток совершил сексуальное насилие над 11-летним мальчиком, при этом избив его и угрожая расправой. Ребенок рассказал о произошедшем сотрудникам центра. Однако директор учреждения побоялась огласки и не стала сообщать о преступлении в полицию. Более того, она даже оставила пострадавшего и насильника жить в одной комнате. В итоге в 2017 году подросток повторил свое преступление.
В 2017-м в детдоме в селе Топчиха по приказу директора учреждения старшие дети избили младших за то, что они сбежали из детдома. Краевой Минобр до последнего защищал директора и заявлял, что по этому случаю были проведены проверки с правоохранителями и ничего на самом деле не было. Но в итоге, несмотря на упорное сопротивление Министерства образования Алтайского края, в 2019 году директора осудили.
Дети беззащитны перед равнодушием взрослых. Артема не взяли под защиту, его не забрали из детского дома, где его бьют. Он говорил воспитателям, которые его спрашивали о том, кто связал ему руки скотчем: «Я не буду ничего говорить, иначе меня заставят мыть всю группу». Теперь он просто тихо, еле слышно подтверждает следователям, что его никто никогда не бил и не обижал. Потому что маленький мальчик в девять лет понимает, что защиты ему искать не у кого.
Его главный опекун и защитник сейчас — детский дом. Есть еще уполномоченная по правам детей Ольга Казанцева. Но ей же мальчик в присутствии директора детского дома сказал, что ничего не было. Значит, ничего не было.
