Должны ли монахини возжигать светильники, или снова о ритуальной нечистоте

От редакции: Статья инокини Вассы (Лариной) О ритуальной не/чистоте: Что это и зачем? вызвала бурную дискуссию в англоязычном и российском интернете – множество обсуждений, ссылок, развернутые ответные публикации. Правмир предлагает новый текст в рамках дискуссии — второй ответ инокине Вассе священника Сергия Свешникова. Перевод с английского Марины Леонтьевой — специально для портала «Правмир».
<2>Введение

В продолжение разговора, начатого мною в предыдущей статье «К вопросу о «ритуальной нечистоте»: ответ сестре Вассе (Лариной)» (1), я хотел бы рассмотреть некоторые затронутые проблемы более подробно. Вопрос, который ставит сестра Васса, заключается в следующем:

Когда я поступила в женский монастырь Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) во Франции, меня ознакомили с ограничениями, которые накладываются на сестру во время менструации. Хотя ей было позволено ходить в церковь и молиться, не разрешалось ни причащаться, ни прикладываться к иконам или прикасаться к антидору, ни помогать печь просфоры или раздавать их, ни помогать при уборке храма, ни даже возжигать лампаду или светильник, висящий перед иконой в своей собственной келии – это последнее правило мне объяснили, когда я заметила незажженную лампаду в иконном углу другой сестры (2).

Священник Сергий Свешников

После изучения сочинений ранней Церкви и современных мнений, выраженных несколькими церковными органами, сестра Васса приходит к заключению, что правила, касающиеся «ритуальной нечистоты» обнаруживают «достаточно смущающее, по сути нехристианское явление под маской православного благочестия».

В предыдущей статье я обозначил общие проблемы методологии, которую сестра Васса использует при изучении вопроса о ритуальной нечистоте в Православной Церкви. В этой статье, я хочу попытаться найти некоторые конструктивные пути их решения.

Народное благочестие

Итак, возжигать ли монахиням лампады, когда у них «обыкновенное женское» (Быт. 31:35)? Кратким ответом будет, конечно, совет обратиться за указаниями к настоятельнице. Нам незачем вмешиваться в дела того или иного конкретного монастыря.

В целом, однако, определенных правил поведения монахини в собственной келье не существует. Точнее, существует множество рекомендаций, как со стороны праведных старцев прошедших времен, так и со стороны жительниц соседних келий. Но все это не более чем рекомендации, и они могут различаться настолько, насколько различаются молитвенные правила или прочие обычаи.

Ни в Церковном каноническом праве, ни в официальных церковных постановлениях нет ни единого упоминания о запрете для монахинь, находясь в любом состоянии и в любой период их жизни, возжигать лампаду в своей келье или прикладываться к иконам. Те, кто от этого воздерживаются, следуют обычаю народного благочестия или особенностям устава своего монастыря, а вовсе не каким-то официальным церковным законам.

Народное благочестие, как таковое, находится за пределами установленных церковных порядков, и вряд ли его можно исследовать с помощью тех же богословских и аналитических инструментов, которые применяются к официальным правилам и церковным постановлениям. Кстати, подобный случай народного благочестия описан в «Настольной Книге» Сергия Булгакова. (3).

Есть такие маловеры, которые страшатся принимать св. причастие по той причине, что не могут снести этого таинства. По их мнению, причастившийся должен до шести недель жить настоящим затворником, избегать почти всякого сношения с семейством, прекратить свои обычные занятия и т.п… Само собой разумеется, что священник должен искоренять среди своих пасомых такие воззрения, и укоренять в них убеждение, что лишение себя причащения Христовых Тайн есть самое ужаснейшее бедствие для человека. Св. Кирилл Александрийский говорил: «Иже церкви Божия и причастия себе святых Христовых Тайн удаляюще, враги Божия бывают, и бесом друзи».

Таким образом, священники призваны «искоренять», по крайней мере, некоторые из народных обычаев, стоящих между христианином и Телом и Кровью Христовыми. Правда не удалось найти в «Настольной книге» запрета на «вхождение в храм во время менструации», который, по словам сестры Вассы, упоминается на странице 1114. Ни на этой странице, ни в других местах не удалось обнаружить такого запрета (4).

Возможно, на такой запрет указывает беглое упоминание о правилах в другом источнике («Церковные ведомости», 1892, 23) в контексте обсуждения того, когда эти правила могут быть нарушены (5). Что мы находим у Булгакова, так это увещевание к священникам, чтобы они внушали своим прихожанкам осознание «необходимости быть крайне осторожными при выборе времени для своего приобщения»… (6). Булгаков ссылается на канон VII Папы Тимофея Александрийского (378-384), к которому мы еще обратимся далее, и который отличается значительно менее категоричным тоном.

Истоки подобных выражений народного благочестия в Православии могут быть обнаружены непосредственно в византийском Православном мировоззрении. В отличие от римского мировоззрения, которое стремится к минимализму — например, минимуму элементов таинства или только к восстановлению человечеством первобытной праведности (justitia originalis)—византийское мировоззрение стремится к максимализму—максимальной «наполненности» богослужения и не менее чем к обожению. С византийской позиции вполне естественно доводить все до крайней степени, как своего рода ревности по Боге, но не по рассуждению (Рим. 10:2).

Отнюдь не всякое проявление народного благочестия или, по слову апостола, «ревности не по рассуждению», худо само по себе или ведет к худым последствиям. Представление, что монахиня с менструацией, которая возжигает лампады во время менструации, обрекает себя на погибель так же фанатично, как и представление о том, монахине с менструацией погибельно не возжигать лампад. Очень трезвое мнение высказывает Святитель Григорий I, Папа Римский (540-604), которого цитирует сестра Васса в своей статье:

«Не следует запрещать женщине во время месячных входить в церковь. Ведь нельзя ставить ей в вину ту излишнюю материю, которую природа извергает и то, что с ней бывает не произвольно. … Нельзя в такое время и запрещать женщине принимать таинство Cвятого Причащения. Если же она не решится принять его из великого благоговения (ex veneratione magna), она достойна похвалы (laudanda est); а если примет, она не осуждается (non judicanda). Благонамеренные души видят грех даже там, где греха нет… Итак, eсли женщина сама подумает над этими вещами, и решит не приступать к принятию таинства Тела и Крови Господних, она да будет хвалима за свою праведную мысль. Если же она примет [Святое Причастие], будучи объята любовью к этому таинству по обычаю своей благочестивой жизни, не следует, как мы уже сказали, ей в этом препятствовать».

Фото orthphoto.net

Если мы предположим, что воздержание от Причастия во время менструации есть проявление народного благочестия и ревности не по рассуждению, то примечательно, что Святитель Григорий считает это достойным похвалы. Ни в коем случае нельзя предполагать, что Святитель Григорий побуждает женщин причащаться во время менструации. Без сомнения, с такой же регулярностью, с какой приходят месячные, в жизни женщины есть другие периоды, более или, по крайней мере, одинаково подходящие для принятия Святого Причастия.

Святитель всего лишь утверждает, что если женщина «примет [Святое Причастие], будучи объята любовью к этому таинству по обычаю своей благочестивой жизни, не следует …ей в этом препятствовать». Однако же, если кто решит избрать другое время для принятия Таинства, то будет достоин похвалы. Хотя эта обособленная цитата не отражает общего мнения (consensus patrum), умеренный взгляд Святителя Григория, возможно, является наилучшим из всех имеющихся на этот счет; другие источники выражают более резкие суждения по поводу Причастия во время менструации, и мы еще рассмотрим некоторые из них в данной работе.

Христиане и закон

Сестра Васса в своей замечательной статье, по-видимому, утверждает, что ветхозаветные правила о ритуальной чистоте противоречат христианской антропологии и сотериологии. Этот аргумент обоснуется общим суждением о том, что «Православные христиане, мужчины и женщины, были очищены в водах крещения, погребены и воскресли со Христом, Который стал нашей плотью и нашей человечностью, попрал смертию смерть и освободил нас от ее страха».

В моей предыдущей заметке я указал на некоторые факторы, которые сестра Васса не затрагивает. Здесь я хочу привести дополнительные письменные свидетельства с целью более тщательного рассмотрения запретов Ветхого Завета, в особенности касающихся кровотечения.

В Священном Писании мы находим слова, которые идут вразрез с представлением о том, «что нет ничего в себе самом нечистого» (Рим.14:14): «Ибо угодно Святому Духу и нам не возлагать на вас никакого бремени более, кроме сего необходимого: воздерживаться от идоложертвенного и крови, и удавленины, и блуда, и не делать другим того, чего себе не хотите. Соблюдая сие, хорошо сделаете. Будьте здравы» (Деян.15:28,29).

Разумеется, нашей теме в данном отрывке наиболее соответствует заповедь воздерживаться от крови (как пищи), встречающаяся также в Книге Левит (17:11,12). Следовательно, хранение ветхозаветного правила о чистоте «угодно Святому Духу»

Не следует думать, что имелись диетические или санитарные основания для соблюдения этого правила; другие народы употребляли кровь без особого вреда для здоровья. Святой Климент Александрийский (150-215) сообщает о таких людях и о христианских обычаях: «утомившись и проголодавшись, требует он (скиф) пищи от лошади; и она открывает ему свои жилы и успокаивает его единственным, что имеет — своей кровью. … Чтоб им пропасть, этим озверевшим верблюжьим погонщикам, для которых кровь этих животных служит пищей!» (Педагог 3:4) (8). В другом месте св. Климент ссылается на отрывок из Деяний Апостолов (15:28,29), в котором он признает авторитет Святого Духа и Апостолов, особенно Павла (Строматы 4:15) (9).

Разумеется, св. Климент был из Александрии; и сестра Васса признает в своей статье, что суждения «египетского происхождения» поддерживают традицию воздержания женщин от Причастия во время менструации. Она дает понять, что это связано с некоторыми особенностями «социально-культурной исторической реальности древнего мира, который очень верил в ритуальную чистоту и требовал ее».

С другой стороны, сестра Васса утверждает, что «для этих авторов [раннехристианских] было более характерно считать любые предписания Моисеева Закона символическими, за исключением тех, что касались пола и сексуальности». Однако, это не совсем так. Тертуллиан (160-220), к примеру, пишет о вещах, недопустимых для христиан: «Все это заставляет христиан краснеть, которые не вкушают крови даже животных… Наконец между употребляемыми вами пытками христиан находятся и ботулы, наполненные кровью. Вы прекрасно знаете, что христианам не дозволено то, чрез что вы хотите отклонить их от христианства» (Апология 9) (10) .

Также и Марк Минуций Феликс (200) пишет: «пролить человеческую кровь мы так боимся, что воздерживаемся даже от крови животных, употребляемых нами в пищу» (Октавий 30) (11). Разумеется, здесь для объяснения причины, почему христиане боятся «пролить человеческую кровь» не упоминается Ветхий Завет, но во второй части цитаты мы не можем исключить древнеиудейских влияний на диетические обычаи христиан. Похожие выдержки со ссылкой на Деяния Апостолов мы можем найти у Оригена и в Апостольских постановлениях.

Несмотря на то, что пережитки иудейских диетических правил, соблюдение которых «угодны Святому Духу» и Апостолам, возможно, не имеют прямого отношения к правилам, касающимся менструации, полное отвержение ветхозаветных правил представляется неоправданным.

Не будем обсуждать важность запрета употребления крови для нашего времени, но гораздо позднее первых двух-трех веков христианства восточные христиане продолжали придерживаться этих правил. В 1054 году Патриарх Константинопольский Михаил Керуларий (1000-1059), в послании к Антиохийскому Патриарху в числе прочего упоминает, что римляне «иудействующе» едят нечистое мясо (12).

Примечательно, что к тому времени на Востоке соблюдение определенных диетических ограничений рассматривалось в качестве христианского обычая, в то время как их нарушение оценивалось как иудейство. Однако точнее, речь шла о некоторой щепетильности византийцев и недостатке оной у европейцев.

Женщины в Святых местах

Другим обычаем европейцев, оскорбляющим щепетильных византийцев, было то, что римским женщинам разрешалось заходить в алтарь (так же как и в наши дни, после Второго Ватиканского Собора), и возможно, там причащаться (13). Относительно темы нашего исследования можно сослаться на Иоанна Клавдиопольского (12 век): «И это [входят в алтарь] даже женщины в любое время (14) [выделено мною—С.С.]. В том же веке Феодор Вальсамон (из Антиохии) в своем ответе Марку Александрийскому (Вопрос 35) пишет, что диакониссы имели чин в алтаре, но сложности, связанные с менструацией, лишили их этого чина, и их служение было удалено из алтаря». (15)

Также в 14 веке Матфей Властарь пишет, что дьякониссам было «запрещено Отцами входить в алтарь или исполнять какое-либо другое подобное служение, по причине досадного происшествия, [связанного с] менструацией». Таким образом, на Востоке основное возражение против вхождения женщин в алтарь, по-видимому, связано с менструацией.

Та же проблема, очевидно, обусловила прекращение практики рукоположения дьяконисс.

Такие же соображения, несомненно, продолжают быть актуальными и в наше время в Русской Церкви, к примеру, Митрополит Анастасий (Грибановский) дозволял прислуживать в алтаре маленьким девочкам, но девочкам постарше—никогда (17). Точно так же, иногда, по различным соображениям, дозволяется входить в алтарь женщинам после наступления менопаузы, но не женщинам в детородном возрасте.

Таким образом, в неизбежных рассуждениях о перспективах рукоположения женщин проблема менструации, по всей вероятности, сыграет свою роль. Тем не менее, удалось найти всего один строгий канонический запрет входить в храм женщинам с менструацией – Правило II Святителя Дионисия, Архиепископа Александрийского (248-265).

Каноническое свидетельство

Правило II Святителя Дионисия гласит:

«О женах, находящихся в очищении, позволительно ли им в таком состоянии входить в дом Божий, излишним почитаю и вопрошать. Ибо не думаю, чтобы они, если суть верные и благочестивые, находясь в таком состоянии, дерзнули или приступить к Святой Трапезе, или коснуться Тела и Крови Христовых. Ибо и жена, имевшая 12 лет кровотечение, ради исцеления, прикоснулась не Ему, но только к краю одежды Его. Молиться, в каком бы кто ни был состоянии и как бы ни был расположен, поминать Господа и просить помощи – не запрещается. Но приступать к тому, что есть Святая Святых, да запретится не совсем чистому душою и телом».[18]

Совершенно ясно, что Святитель Дионисий взывает к самим женщинам и их чувству благочестия, вынося скорее суждение, чем запрет в чистом виде. Более того, хотя вопрос и касался того, можно ли женщинам «входить в храм Божий», Дионисий не дает однозначного ответа, зато говорит о приступании к Святой Трапезе и прикосновении к Телу и Крови Христовым. Возможно, что в те времена целью вхождения в храм было принятие Святого Причастия, но очевидные свидетельства об этом практически отсутствуют.

Чаще всего, а именно шесть дней в неделю, люди заходили с храм, чтобы помолиться, поскольку приступить к Евхаристии можно было только в воскресение, День Господень, о чём свидетельствуют многие исследователи, в том числе архимандрит Роберт (Тафт). Дионисий также не запрещает «молиться, в каком бы кто ни был состоянии и как бы ни был расположен, поминать Господа и просить помощи», вероятно, и в храме тоже. Кстати, комментарии к Правилу также утверждают, что «никому из них [женщин с менструацией] не запрещается молиться, в каком бы положении они ни были (дома или в притворе храма)» (19). Значит, запрет указанного Правила касается именно принятия женщинами с менструацией Святого Причастия, а не собственно входа в храм или возжигания лампад у себя дома или в келье.

Правила Церкви

В числе прочих правил, упоминаемых сестрой Вассой после того, как она риторически вопрошает, следует ли отказывать в причастии слабослышащим, ею указываются Правила 6 и 7 Тимофея Александрийского и Правило 18 Ипполита. Правило 18 Александрийской Церкви относительно «родивших женщин и повитух» в данный момент мы не станем рассматривать. Поскольку сестра Васса не цитирует упомянутые тексты, приведем их здесь ради удобства (20):

Вопрос 6.

Если жена оглашенная вписала имя свое ко Крещению, а ко дню Крещения приключится ей обычное женам, то должно ли таковую крестить в тот день, или отложить, и на сколько времени отложить?

Ответ: Должно отложить, доколе очистится.

Вопрос 7.

Если жена усмотрит приключившееся ей обычное женам, должна ли она в тот день приступить к Святым Тайнам, или нет?

Ответ: Не должна, доколе не очистится.

В первом случае, суть дела довольно ясна: если женщина с менструацией войдет в крестильную купель, вода неминуемо смешается с менструальными выделениями и эта женщина и все, кто последует в купель вслед за ней, будут креститься в воде, смешанной с кровью. Мне кажется, совет «отложить, доколе очистится» — очень хорош даже для нашего времени.

Очищение, которое здесь подразумевается, по всей видимости, естественное, а не ритуальное, поскольку нам неизвестны какие-либо специфические христианские ритуалы, относящиеся к месячному очищению. Другими словами, предполагается, что женщина попросту должна дождаться окончания кровотечения, когда она сможет омыться перед вхождением в крестильную купель.

Правило 7, напротив, непосредственно не подразумевает практических оснований для неприступания к Таинствам (Святому Причастию), таких как капли крови в святилище во время богослужений, но в отсутствии каких-либо антропологических или сотериологических обоснований, мы можем предположить, что одной из причин существования таких правил является недоступность в старые времена современных гигиенических продуктов. В предыдущей статье уже приводились примеры того, что женщины не использовали никакой защиты при менструации вплоть до начала двадцатого века. Очевидно, что даже если в некоторых частях света такая ситуация сохраняется, на Западе она уже не актуальна, и могут быть уместны некоторые поправки к правилам о вхождении женщин с менструацией в храм.

И, наконец, Правило 17 св. Иоанна Постника (Иоанн IV, Патриарх Константинопольский с 582 по 595 г.) предписывает женщине, которая приступила к Святому Причастию во время менструации оставаться без причастия сорок дней (21). Если сравнить это с каноническими епитимьями за другие провинности, отлучающими нарушителей от причастия на много лет и даже десятилетий, сорок дней – это символический жест, указывающий на то, что св. Иоанн не рассматривает это нарушение как тяжкое. В любом случае, мы ясно наблюдаем однозначное каноническое подтверждение правила о воздержании от Святого Причастия женщин с менструацией, хотя происхождение этих правил, возможно, не совсем соответствует сегодняшним условиям.

Однако то обстоятельство, что подобные правила содержатся во многих канонических сочинениях, требует от нас более тщательной оценки причин их возникновения, избегая рассматрения их только с точки зрения санитарии, даже если эта причина основная. Ясно, что не все существующие правила имеют равную важность для Церкви в двадцать первом веке, и даже не все из них должны продолжать соблюдаться.

Но правила в отношении причащения женщин с менструацией соблюдались всегда и упоминались как действующие в Русской Церкви с двенадцатого века до издания «Настольной Книги» 1913 года, и до наших дней, о чем свидетельствует сестра Васса. Кроме того, Блаженный Августин (354-430) пишет о том, что буквальное следование Закону Моисееву о воздержании во время менструации от супружеских отношений между мужем и женой, один из которых не христианин, является одним из способов освящения супруга-нехристианина и их детей. (On the Merits and Forgiveness of Sins, and on the Baptism of Infants [О наказании и отпущении грехов, а также о крещении младенцев] 3:21 ). Этот освящающий аспект правил о чистоте является нитью, вплетенной в материю Православного Христианского благочестия, потянув которую, можно повредить все полотно.

Полотно благочестия

Аргумент о том, что «православные христиане, мужчины и женщины, были очищены в водах крещения, погребены и воскресли со Христом, Который стал нашей плотью и нашей человечностью, попрал смертию смерть и освободил нас от ее страха» (Ларина) можно широко применять, чуть ли ни ко всем традиционным благочестивым обычаям, соблюдаемым Православными христианами: начиная с говения перед Причастием, заканчивая постом вообще, с женского обычая покрывать в храме голову (в том числе у монахинь) и до обычая называть Бога Отцом, — любой из этих обычаев может быть деконструирован как «догматически уязвимый» или как «нехристианское явление под маской православного благочестия» или устойчивый предрассудок «социально-культурной исторической реальности древнего мира» (Ларина).

Какое, например, может быть догматическое оправдание для практики воздержания священнослужителей от супружеских отношений накануне Литургии или от утренней чашечки кофе перед службой? Кто может догматически аргументировать обычай не пользоваться литургическими сосудами для посиделок с гостями? Оскверниться ли дискос, станет ли нечистым, соприкоснувшись с кусочками жареного мяса? И что означает в догматическом смысле «нечистый дискос»? Разве его нельзя отмыть с мылом перед очередной службой? Если «православные христиане, мужчины и женщины, были очищены в водах крещения» (Ларина), зачем нам нужна святая вода, или зачем повторять каждый год Великим постом: «Боже, очисти мя, грешного»?

Многие формы выражения православного благочестия, многие литургические тексты, и многое другое, что составляет материю Православной практики, могут быть решительно деконструированы с точки зрения «социально-культурной исторической реальности древнего мира» и признаны догматически уязвимыми.

Это совершенно не повод полагать, что мы должны придерживаться всех традиций только потому, что мы следовали им всегда. Меняются времена и обстоятельства, развивается богословская мысль, и веяния времени сменяются одно другим, но Церковь не считает необходимым спешить следовать по пути к «прогрессу» и модернизму.

Если Православная монахиня решит приступать к Причастию только во время менструации, причём, только в майке и стильных шортах, то догматически она, безусловно, будет «чиста», но не все в Православии сводится к догме. Как уже упоминалось ранее, свят. Григорий Великий, не находя догматических причин воздержания от Причастия женщин с менструацией, тем не менее говорит, что те, кто воздержатся, будут достойны похвалы. За что они будут достойны похвалы? За хранение «нехристианского явления под маской православного благочестия» (Ларина)? Или за то, что «сохранили практику, которая отражает ветхозаветный страх перед материальным миром?» (там же). Нет, по словам Святителя Григория, они достойны похвалы за свое благочестие, какое бы оно ни было недогматическое.

Продолжение разговора

Мы должны согласиться с сестрой Вассой, что некоторые правила, или точнее благочестивые традиции, относящиеся к менструации, могут, безусловно, быть необоснованными и требуют отмены или поправок. Нет причин не позволять монахиням или православным женщинам возжигать лампады, прикладываться к иконам или к кресту дома или в храме, входить в храм и принимать участие в Богослужениях.

Однако все-таки необходимо принимать во внимание местные обычаи и чувства окружающих. Как говорит апостол: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но не все назидает» (1 Кор. 10:23). В то же время, когда дело касается принятия Святого Причастия во время менструации, мы находим определенные канонические препятствия, которые мы не должны слишком легкомысленно отвергать.

В предыдущей статье было кратко упомянуто о возможном богословском аспекте правила о Причастии и менструации. Предстоит провести еще значительную экзегетическую и аналитическую работу до приведения каких-либо окончательных заключений.

Отложим эту работу до следующей статьи; здесь достаточно упомянуть, что любое богословствование должно иметь четкие рамки. Если современная женщина «страдает кровотечением» (Мк. 5:25), то есть, если кровотечение частое или постоянное, никто и ничто не должно стоять между нею и Господом, и для нее, ради пользы ее душе, должно быть сделано исключение из правила и икономическая приостановка канонических правил. Однако, в большинстве остальных случаев, когда женщина приступает к Причастию в лучшем случае раз в месяц, в худшем — раз в году, будет благоразумным выбрать для этого наиболее подходящее время.

Готовясь причаститься Тела и Крови Христовых, мы делаем ряд вещей, которые помогают нам обрести верное расположения духа, души и тела. Усилием своей воли, созерцанием и размышлениями о Тайнах Христовых мы направляем свой дух к Богу, наша душа следует руководству духа, и мы содействуем ей молитвами, духовным чтением, Таинством Исповеди; наконец, мы готовим свое тело коленопреклонением и постом, не потому, что яичница с ветчиной и даже с сыром нечиста, не потому что чашечка кофе по-гречески оскверняет, и не потому, что сношение супругов незаконно или нечисто.

Церковь свидетельствует и признает, что менструация не оскверняет женщину, не лишает ее благодати Святого Духа и не является знаком ее неугодности в глазах Бога. Сергий Булгаков в «Настольной Книге» пишет, что «опасно больная женщина, находящаяся в состоянии естественной нечистоты, не лишается Святого Причащения» (22).

Конечно, здесь речь идет не об обычной простуде, но, вероятно, о любом опасном заболевании. Кроме того, Булгаков настаивает, что кровотечение не должно быть препятствием к Причастию, «в случае нужды» (23). Следовательно, менструация не рассматривается как состояние, подобное состоянию нечистоты в древнем иудаизме; скорее она рассматривается как существующее во времени телесное состояние, — определенное для мужчин и определенное для женщин, — которое не отражается на жизни будущего века, но все же влияет на то, как мы проживаем жизнь в веке текущем.

В своей статье сестра Васса ссылается на текст, составленный для Православной Церкви в Америке (OCA), который утверждает, что правила, не допускающие женщин с менструацией принимать Святое Причастие «догматически несостоятельны с точки зрения строгого Православного Христианства» (24). Совершенно непонятно, что здесь подразумевается под «строгим Православным Христианством», но не секрет, что не все суждения, выражающиеся в Православной Церкви в Америке, встречают позитивные отклики в Русской Церкви, и не все формы американского благочестия согласуются с русскими религиозными чувствами.

Поскольку правила ритуальной чистоты не ограничиваются пределами Русской Церкви, другие юрисдикции предлагают свои суждения, и полемика уже явно достигла Русской Церкви после опубликования статьи сестры Вассы (возможно и раньше). Несомненно, русским богословам также стоит исследовать этот вопрос и найти решения в духе и традиции Церкви.

Сноски:

[1] Священник Сергий Свешников «К вопросу о «ритуальной нечистоте»: ответ сестре Вассе (Лариной)» www.pravmir.ru.
[2] Инокиня Васса Ларина «Ритуальная нечистота».
[3] Булгаков С.В. Настольная книга для священно- церковнослужителей. Харьков, 1913, стр. 1134-5,
[4] В связи с большим количеством страниц данного сочинения, необходима повторная проверка, но на странице 1144 однозначно отсутствует та информация, на которую ссылается сестра Васса.
[5] Булгаков, стр. 1144-5,
[6] Там же. 1135, n. 2.
[7] Апостольское послание 11:64.
[8] The Ante-Nicene Fathers: Translation of the Writings and the Fathers down to A.D. 325 (ANF). Ed. Alexander Roberts and James Donaldson. 10 vols. Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans Publishing Company, 1973, 2:277.
[9] Там же. 2:427.
[10] Там же. 3:25.
[11] Там же. 4:192.
[12] Migne, J.-P. Patrologiae cursus completes, series graeca. Paris, 1844—, 120:789-92.
[13] См. Kolbaba, T. M. The Byzantine Lists: Errors on the Latins. Chicago: University of Illinois Press, 2000, p. 59.
[14] Там же.
[15] The Rudder (Pedalion) of the One Holy Catholic and Apostolic Church. CD-ROM. Brookfield: The Orthodox Christian Center and Mission, 2006, p. 497.
[16] Там же. 498.
[17] This information is from the recollections of Ludmila Assur who was one of the girl acolytes under Metropolitan Anastasy in the 1950s during his summer visits to Burlingame, California. The girl acolytes did not wear a sticharion, but otherwise performed the usual duties of boy acolytes.
[18] The Rudder 1366.
[19] Там же.
[20] Там же. 1617-8.
[21] Там же. 1687.
[22] Булгаков, 1144.
[23] Там же . 1144.
[24] “Women and Men in the Church. A Study on the Community of Women and Men in the Church.” Department of Religious Education, Orthodox Church in America (ed.), New York, 1980, 42-43.