«Мы словно в вязком триллере, и ему нет конца»
Анна Хасина, психолог, эксперт по дружелюбной коммуникации и корпоративной культуре:
Анна Хасина
— Ситуация, в которой мы сейчас живем, пугающе непредсказуема. Непонятно, что будет завтра. Кажется, весь мир сошел с ума (и мы сами, наверное, тоже).
Беда, разрушение, смерть — буквально за нашим порогом. Даже если лично я не ощущаю физической опасности, привычный мир рушится на глазах, и нет способа этому противостоять. Семьи покидают свои дома, уезжают близкие, с теми, кто остался, рушатся связи. Страшно говорить, что думаешь, страшно даже думать. Мы словно оказались в вязком триллере, и ему нет конца.
Что происходит с психикой? Актуализировался страх смерти. Мы наблюдаем потерю доверия: в целом к миру, к себе, к окружению, к социальным институтам. Планы строить невозможно, нам приходится справляться со страхом неизвестности.
Простейшие действия теперь отнимают много сил. Все, что раньше давалось легко — учеба, работа, домашние дела, воспитание детей, — стало очень-очень трудным. Внутри нас идет подспудная, неосознаваемая работа души, съедающая львиную долю жизненной энергии.
Помните, как сложно было в ковид? Нынешний год показал, что все относительно. Примета 2022 года — стигматизация переживаний. «Как ты можешь жаловаться, когда…» — а дальше большой список. Люди погибают. Они вынуждены бежать из своих домов, своих городов, дети не могут спать, просыпаются в ужасе. Многие болеют. А ты что? Лично у тебя никто не погибает, у тебя есть свет и вода, как ты смеешь жаловаться?!
Все правда. Многим намного хуже, чем тебе, но почему-то это знание не делает твой собственный груз меньше. Лишь добавляет к нему чувство вины за то, на что лично ты не имеешь никакого влияния.
Жить в полнейшей неопределенности и с бесконечным чувством вины невозможно — психика разрушается.
Сознательно или нет, мы пытаемся найти точки опоры. В психологии это называется «копинг-стратегии» — стратегии совладания со стрессом.
Одна из стратегий — сужение мира. Возможно, вы замечали, как этой стратегией пользуются пожилые родители. Есть нечто огромное, что меня очень тревожит и на что я не имею влияния. Меня ранит любое соприкосновение с этим. Решение: вообще не буду в эту сторону смотреть. И тогда интересы вдруг ужимаются до цветочков, котлеток, внуков. Главное — не высовываться за пределы своей симпатичной скорлупы, потому что разреженный космос начинается прямо за ее пределами.
Еще одна популярная стратегия — когнитивная реконструкция, стремление объяснить происходящее. Как будто бы у всего должны быть разумные причины и, если хорошенько постараться, до них можно докопаться. Все ужасно неправильно, и я — часть этого неправильного, и жить с этим невыносимо.
Хорошее объяснение — вот мой скафандр против хтонического ужаса, и я построю его из того, что есть под рукой. В ход пойдут пропаганда, конспирологические теории, обрывки научных данных вперемешку с дичайшими верованиями, — не важно, лишь бы было правдоподобно.
Хотела бы я сообщить вам что-то оптимистичное, пообещать, что рано или поздно все вернется на круги своя… Увы, я так не думаю. Однако со своими клиентами стараюсь поделиться одной идеей. Вот она: любовь и дружба важнее правды.
У вас есть близкие, дорогие вам люди? Ваши взгляды различаются? Это больно и ужасно трудно принять, но если уж чему и научил 2022 год, то этому: социальные связи — главное наше богатство. Пожилой папа верит телевизору? Друг детства мямлит, что «не все так однозначно»?
Не надо спорить, переубеждать друг друга — еще ни у кого это не получилось. Если есть на это силы, постарайтесь просто любить.
Мой день начинается с «переклички». Подруга в Москве, подруга в Киеве. Семьи наших друзей в Анталии, Варшаве, Бухаре, Нови-Саде, Барселоне и Нью-Йорке, Тель-Авиве и Ереване, Риге и Хайфе. Как ты? Какие планы на сегодня? У нас –14, у нас +22. Прямо сейчас ко мне на плечо залез богомол, представляешь? А мне подарили красивую глиняную чашку, буду пить чай. Лимона нет, да и ладно…
Вы чувствуете, как ушла шелуха? Окидываешь внутренним взглядом прошлые планы, амбиции, добро, нажитое непосильным трудом, сториз во френд-ленте и думаешь: «Зачем мне это все?» Жизнь так быстротечна, реальность врывается в наш мир внезапно и грубо. Звучит странно, но в тяжелейшем 2022 году произошло кое-что хорошее: вернулось ощущение подлинности.
«Разочарование, жесточайшее чувство горя и скорби»
Мария Зеленова, клинический и кризисный психолог:
Мария Зеленова
— В этом году самое главное — адаптация, и адаптация, естественно, внезапная, кризисная. Обычно человеку нужно какое-то время, чтобы приспособиться к новым условиям и пережить последствия этого. А у нас в 2022 году постоянно случается что-нибудь новое, к чему нужно адаптироваться. Люди выгорают.
Почему так происходит? Дело в том, что, когда человек сталкивается с экстремальными условиями, в его организме высвобождаются адреналин и кортизол. Они изменяют различные функции вегетативной нервной системы, активизируют защитные функции организма, позволяя выжить в моменте. Но после того, как угроза исчезает, организм испытывает истощение и ему нужно время, чтобы восстановиться.
Если же стресс хронический или организм восстановиться не успевает, человек будет под влиянием кортизола и адреналина практически постоянно. Такой длительный негативный стресс называется дистресс, он приводит к расстройствам и болезням.
Я — кризисный психолог и, в принципе, работаю со сложными темами. Но тот масштаб, с которым пришлось столкнуться в этом году, был непредсказуем. У людей помогающих профессий сильно увеличилась нагрузка. По моей практике, стали обращаться за консультацией даже те, кто раньше этого никогда не делал. Это позитивная тенденция, но сложности, конечно, неизбежны.
Мне пришлось снижать нагрузку добровольно-принудительно: сейчас клиенты намного более сложные, им нужна терапия другого уровня. Люди в шоковом состоянии, с ПТСР, с депрессией, психосоматическими расстройствами, с серьезными конфликтами в семье, многие — на грани выживания. Среди моих клиентов есть и те, кто находится в России, и те, кто в горячих точках, и те, кто эмигрировал, и иностранцы.
Специалисту очень важно, сохраняя свою внутреннюю позицию, оставаться нейтральным и поддерживать всех вне зависимости от их политических взглядов. В наших обстоятельствах это непросто.
Работая с теми, кто сейчас на территории Украины, вдруг видишь свою в каком-то смысле бесполезность, потому что глобально ты помочь не можешь, что бы ни сделал. А проблема витальная — выживание. Как и сложно помочь найти опору тем клиентам, которые в этом году ее потеряли: не только внутреннюю, но и внешнюю, вне зависимости от того, где они сейчас.
У тех, кто остался в России, в разной степени встречаются панические атаки, депрессии и суицидальные мысли. У меня есть клиент, который на фоне происходящего предпринимал попытку суицида. Все разрешилось, человека спасли, но тем не менее он переживает тяжелые моменты и пока тщетно пытается найти смысл жизни. Многих в этом году угнетает разочарование, жесточайшее чувство горя и скорби, сложно переживаемый гнев, есть ощущение потери собственной идентичности, различные кризисы и страхи.
Многие семьи проходили через испытания: мужчины уезжали, женщины оставались с детьми и ворохом проблем. Это если не рушило семьи до конца, то переживалось очень тяжело, потому что у всех реакция на травму разная. Те, кто уезжал, например, часто расслаблялись, оказавшись в безопасности, а те, кто оставался решать бытовые вопросы, переставали спать, нервничали, плакали и чувствовали фрустрацию и предательство. На этом резонансе внутри одной семьи или пары сразу обострялись старые проблемы и появлялись новые. Многие увидели своих партнеров, друзей и родственников в очень неприглядном свете, и это принесло конфликты, разочарования и расставания, разводы.
Но большинство в общении сейчас уже стараются по возможности не трогать острые темы, не обсуждать новости. Поначалу, когда нужно было принимать важные решения, это проходило мучительно. В любом случае новости вызывают волну обсуждения практически в любой семье. Не замечать и игнорировать их не получается, и это справедливо.
Те, кто сейчас меняет страну, сферу деятельности, компанию, испытывают стресс, потому что все ново и зыбко. Очень хочется сохранить тот же самый уровень социальной защищенности, репутации, активности, статус, бытовой комфорт, а так получается далеко не всегда, и это вызывает фрустрацию, новый стресс, у многих падает самооценка. Но тем не менее, если есть какой-то план и хотя бы ближайшее будущее, это вдохновляет. Те, кто потерял работу или не может себе ее организовать, испытывают намного больше стресса не только из-за своей финансовой нестабильности, но еще и из-за того, что последний оплот уверенности подорван.
Многим пришлось проститься со своим домом, своим укладом жизни, вещами, друзьями, своим прошлым.
Это большая утрата, которую многие не могут себе позволить полноценно оплакать из-за чувства вины перед теми, кому еще хуже.
Многие тяжело переживают невозможность открыто высказывать свою точку зрения и не согласны с происходящим.
Я часто работаю с подростками и в этом году вижу у них абсолютное отчаяние. Они родились в совершенно другое время, нежели люди из условных 80-х, и для них весь привычный мир в секунду захлопнулся. Кого-то спешно увозили родители, кто-то оставался и смирялся с тем, что уехали друзья, кто-то хотел поступать в университеты и колледжи за границей, а сейчас это под вопросом или сорвалось. Мир был открыт, но резко перестал, и молодые люди, подростки совсем не готовы к таким резким переменам. Для них это острая стрессовая ситуация, последствия которой будут напоминать о себе еще очень долго.
Люди не адаптируются к постоянной травме. Если у вас есть мозоль и на нее постоянно наступают, все закончится кровотечением, нагноением, гангреной, в крайнем случае — ампутацией ноги, а то вас и спасти могут не успеть. Психологически все то же самое. Сначала дистресс должен остановиться, чтобы мы имели возможность хотя бы не падать глубже. А потом пробовать постепенно реабилитироваться — потихоньку выстраивать новую рутину, искать новые жизненные смыслы и укреплять ближайшие социальные связи.
«Люди продумали, что будут делать на случай катастрофы»
Александра Меньшикова, клинический психолог:
Александра Меньшикова
— Февраль очень многое перевернул в сознании людей и разрушил систему ценностей. Долгое время мы проповедовали принципы гуманизма, свободы, ненасилия, а здесь получилось, что ценность жизни была поставлена под сомнение — раз, у людей отняли прежние возможности — два.
Абсолютно все мои клиенты говорят, что это самый ужасный год на их памяти. У многих было и до сих пор есть ощущение, что нынешние события отняли счастливую, беззаботную жизнь, где все определено и от тебя многое зависит: появились внешние сильные обстоятельства, которые в один момент могут взять и все смыть. Но реакция эмоциональной вовлеченности со временем снижается. Первое время люди открывали новости, ахали-охали, сейчас этого практически нет. Не то что им все равно — просто реакция притупилась. Это особенности нашей психики.
Люди привыкли планировать. Когда все пошло куда-то не туда, многие начали не только слушать аналитиков, но и прибегать к нумерологии, астрологии, предсказаниям карт Таро, чтобы понять, какое будущее у них, у стран, у всего мира. Кто-то, понятно, верит, но в целом это больше стратегия самоуспокоения. Люди пытались хоть за что-то зацепиться, такие предсказания давали надежду. Еще был очень большой всплеск с алкоголем.
А так в основном моих клиентов спасали работа, семья, спорт. Многие, чтобы снять напряжение, увеличили количество походов в спортзал. Кто-то снимал напряжение, скупая вещи: чтобы как в последний раз, вдруг такого шанса больше не будет.
Сейчас люди в принципе ничего не планируют — просто продумали, что они будут делать в самое ближайшее время и на случай катастрофы, у каждого она своя.
На мой взгляд, хронический стресс очень сильно истощает физиологически. Поэтому люди и придумали для себя микроплан того, что они будут делать, если случится самое страшное. Им так легче жить.
Я вхожу в Новый год с осознанием, что нужно брать ответственность за свою жизнь и ни на кого не надеяться. Если ты сам о себе не позаботишься — не позаботится никто. Чем больше ответственности берешь, тем больше у тебя свободы и меньше переживаний. Самое главное — твое окружение: семья, которая тебя любит, и друзья. И, конечно, твое дело — оно дает очень хорошее ощущение стабильности.
«Мы не можем бесконечно бегать по стенкам»
Павел Бесчастнов, врач-психиатр и психотерапевт:
Павел Бесчастнов
— В этом году, как и всегда, приходилось работать с повседневными бытовыми страхами. Конечно же, политические события страхов добавили: что будет со страной и чем дело кончится. Это массово беспокоило и беспокоит людей, что, надо сказать, совершенно нетипично.
Когда происходит что-то масштабное, все равно оно воспринимается как нечто внешнее и особо не служит поводом для обращений. Это можно сравнить с погодой. Вот зима началась, мне это ужасно не нравится, но что поделаешь, надо одеваться потеплей. Я не пойду к психотерапевту из-за того, что мне холодно и стал короткий световой день. Раньше повестка не звучала в запросах, а сегодня звучит и звучит, нынешние события вторглись в личное пространство и вызывают бурные эмоции.
Человек приходит с большой тревогой, он в истерике принимает решения — иногда хорошие, иногда не очень. Например, уезжает куда-то подальше, не имея к тому серьезных возможностей. Он идет на серьезное ухудшение качества жизни, чтобы избежать реальных или мнимых рисков.
Был огромный всплеск обращений во время всеобщего шока, с февраля по апрель. Потом пришло лето, постепенно люди к политической повестке начали остывать.
Это естественное свойство психики, мы не можем бесконечно бегать по стенкам.
Любые события рано или поздно становятся новой нормой. Не то чтобы это начинает нравиться, но ты к этому привыкаешь. Играет роль и усталость от происходящего. Даже если ты искренне сопереживаешь — любой стороне, — все равно твоя жизнь продолжается и надо что-то делать.
История с мобилизацией снова всех всколыхнула. Это было что-то, что может коснуться лично тебя. Снова стало много переживаний, и эта волна эмоционального напряжения еще не вполне схлынула. Скорее всего, она тоже постепенно пойдет на спад, потому что ко всему люди привыкают. Я в этом не сомневаюсь.
В целом не могу сказать, что по структуре эти реакции какие-то новые. Да, события для нас достаточно необычные, мы к такому не готовились. Но сами по себе реакции остаются теми же. События могут быть разными, но человеческие мозги не меняются. Так что ничего кардинально необычного я не увидел.
«Мы с клиентами торговались за количество каналов в Telegram»
Оксана Фадеева, когнитивно-поведенческий психолог:
Оксана Фадеева
— Необходимость адаптироваться к тяжелой и постоянно меняющейся ситуации очень энергозатратна. Мы все-таки к чему-то привыкаем и на что-то рассчитываем, а в этом году горизонт планирования иногда сужался до пары дней, а то и до пары часов.
Пожалуй, моим клиентам удалось стабилизироваться к лету, а потом все пошло по новой. Хотя была и такая тенденция: кто-то говорил, что сентябрьские события перенес легче, потому что самое болезненное было в феврале. Все очень по-разному. Многие хоть как-то справлялись, потому что до этого уже были в терапии. Я впервые встречала такую массовую благодарность психологам.
В этих условиях у кого что тонко, то и рвалось. Не было чего-то принципиально нового, просто обострялась хроника. Кто склонен к депрессии — впадал в депрессию, кто склонен к бессоннице — получал проблемы со сном, кто склонен к перееданию — заедал. Отдельная часть моей работы сегодня — помогать клиентам справляться с тем, чтобы их базовые потребности были закрыты.
Что бы ни происходило, нужно вовремя отправляться в кровать, выходить на прогулки, следить за количеством выпитой воды.
Было много случаев, когда мы с клиентами просто торговались за количество каналов в Telegram, я пыталась убедить их не мониторить новости круглосуточно: «Попробуйте воздержаться два дня и оценить, как это скажется на вашем состоянии». Человек дает себе перерыв — и вдруг замечает, что начинает есть и спать.
Если человек в принципе контролер по жизни, он вообще ни одной новости не пропустит, и это сложно. Он просто отказывается видеть связь между постоянным чтением и собственным откровенно плохим состоянием, потому что его базовый паттерн — все-все держать под контролем. Ему кажется, что, если он что-то отпустит, жизнь рухнет.
Особенно плохо нынешняя обстановка сказывается на тех, у кого уже было посттравматическое расстройство. Эти люди зачастую уже предпринимали серьезные усилия, чтобы вытащить себя в более-менее нормальную жизнь и сформировать элементарное доверие к миру. Сейчас получается, что вся работа как будто бы оказалась ошибочной. В то же время такие люди, создававшие себя из ничего, все-таки рады, что хотя бы до всего этого у них был кусок относительно нормальной жизни и что они вообще узнали, как это.
У меня сейчас есть очень яркое чувство, что все впустую — это касается работы прежде всего. Многие из тех, кому я старалась помочь и помогала, теперь откинуты далеко назад. И как будто бы нужно начинать все заново, но в сильно ухудшившихся обстоятельствах. Что поделать, мы не можем себе организовать принципиально иную жизнь, поэтому приходится разбирать последствия.
Фото: freepik.com
