Без ноги и с дыркой в сердце
Я не знаю ничего более страшного, чем вид мертвого тела — вид, полностью перечеркивающий замысел Творца о каждом из нас. Но это были необычные похороны. Хотелось смотреть в это лицо и поцеловать эту руку. Нести гроб с телом этого удивительного священника без ноги и с дыркой в сердце было для меня незаслуженной честью.
Церковь без предубеждения. Продолжим разговор?
Ни для кого не секрет, что пытаясь в чем-то убедить своих неверующих или внецерковных родственников, друзей, мы порой доходим до состояния такого горения и накала, что лучше бы этих разговоров не вести. Они зачастую приводят к конфликтам, которые сначала нас с близким разделяют, а потом еще и этих людей дополнительно через нас от Церкви отталкивают. С книгой ругаться сложнее...
Сколько нас и зачем?
Можем ли мы сказать, что 80% населения поступают в своей повседневной жизни, руководствуясь христианским мировоззрением? Риторический вопрос.
Попразднуем — и за работу!
Упадите в траву, посмотрите на постоянное копошение жизни. Какие-то муравьишки и червячки постоянно что-то тащат и куда-то спешат. Трава шевелится, приглаживаемая ветром, дышит земля. Там, под землей тоже ни на секунду не перестает двигаться многообразная жизнь...
Игра в православный бисер
Анафема — дело чрезвычайно ответственное. Требующее очень большого дерзновения ко Господу. Не зря писалось на соборных документах — «Изволилось Духу Святому и нам [участникам Собора]». Анафема — это слова о самом важном, что может касаться человека, о его Спасении.
Страх, похожий на родительский
А разреши-ка мирянину самому определять себе меру поста — и самое страшное даже не то, что он начнет в пост есть сосиски с пивом, нет. А страшно, что он и далее начнет проявлять активность и самостоятельность и в иных церковных вопросах… То есть мирянин станет — свободным.
Куда нам еще себя ограничивать?
Что значит: «Церковь строга»? Она не требует от всех людей, живущих в мире, поститься. Церковь говорит о тех духовных законах, которые существуют. А дело человека — принимать эти законы, как реально существующие, или же отвергать их.
Почему мы не меняемся от исповеди к исповеди?
Мы зачастую в храмах — всяк сам по себе. Отстояли службу, прослушали то и се, причастились, приложились, благословились… и разошлись, до следующего воскресенья или праздника, всяк по своим норам. По своей отдельной бытовой будничной жизни…