Евангелие

Помыслить Бога таким – немыслимо, но это – единственно возможный, без обиняков, ответ Иову и всем, кто предъявляет счет Творцу за человеческие страдания, страдания детей, страдания невинных.

Вот сосед-пьяница, который допился чуть не до белой горячки, – и ничего, стоит себе, молится, вот и к причастию пошел. А вот наш преподаватель – уж как я его агитировал прийти в храм, а он ни в какую. А это что за странные люди восточной наружности? Так это же цыгане, которых часто приходилось видеть неподалеку от храма. Что – и они исповедуются и причащаются? Да, исповедуются и причащаются. – А где же был я?

Преобразование, преображение – красивые слова. Но на практике они означают постоянное утеснение себя – точнее, ограничение наших страстей в их проявлениях, лишение их подпитки сначала в виде поступков, затем – слов, а после – и помыслов.

Бывает, что годами мы молимся Богу, а всё остаётся так же, как будто Бог нас не слышит. И тогда нужно вспоминать Преображение Христово и пророков Моисея и Илию, которые просили у Бога немыслимую, высочайшую вещь – и получили просимое от Него, хотя прошло и очень много времени.

Есть в Библии один красивый образ, который нечасто вспоминают – он теряется за другими образами, куда более звучными и красочными. «...но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, и там Господь». По-славянски заключительные слова звучат еще загадочней: «Глас хлада тонка и тамо Господь».

Человек, будучи окружен многотысячной толпой, подчас безнадежно одинок. Одинок – но почти всегда лишен уединения. Нас окружают люди на работе, сдавливает людской поток в метро, окликает со всех сторон реклама, мы завалены письмами, комментами, приглашениями. Дома – домашние, а они – известно кто.

Почему мы не можем понять и принять Евангелие всем сердцем - так, как нам бы хотелось? Какие препятствия встают перед нами на пути изучения Священного Писания и как с ними справиться - в статье протоиерея Сергия Четверикова.

У каждого есть свое маленькое, может и не священное, но дорогое «предание», вспоминая о котором, человек смягчается сердцем и ощущает разом и стремительность времени, и совершившиеся перемены, и таинственность бытия.