Причащение

Практика редкой исповеди рассчитана на взрослого христианина, взрослого — в меру возраста Христова, который уже давно прошел все новоначальные искусы — и неофитства, и затем некоторого промыслительного оставления Богом, какого-то опускания рук, может быть, уныния. И пройдя, победив это благодатью Божией, вернулся к радостной, полной и счастливой христианской жизни, евхаристической жизни.

На самом деле не надо противопоставлять одну практику другой, скажем, редкое Причащение ― частому Причащению, потому что во всем должна быть свобода. В христианстве это самое главное. Если этого не будет, мы превратим Церковь в секту.

16 мая в культурном центре «Покровские ворота» состоялась презентация книги киевского священника протоиерея Андрея Дудченко «Евхаристия. Прошлое, настоящее, вечное».

Центральное место литургии в церковной жизни сегодня, к счастью, осознается уже гораздо лучше, чем десятилетие назад. Во многих храмах уже трудно представить себе литургию без причастников. Однако и сейчас многие люди, посещающие храм и регулярно причащающиеся, с трудом понимают смысл того, что совершается на литургии.

Пронзительный крик “Монах! На спорткаре! НА СПОРТКАРЕ! МОНАХ!”. Тут крик очень важен - чтобы не дать Вам задуматься - ну монах-то большой грешник, но как от этого слова Господа делаются ложными? Как грех этого монаха - за который он понесет осуждение, если не раскается - спасет Вас от Ваших грехов?

Об искушениях Великого Поста, о том, почему опасно быть «христианином и….», почему не нужно бояться жить и о многом другом поговорил протоирей Алексий Уминский с собравшимися гостями в Издательском Совете Русской Православной Церкви на второй встрече цикла бесед о Великом посте. Встречи организованы издательством «Никея» и приурочены к переизданию книги отца Алексия «Тайна примирения».

Выходит наш ригористичный батюшка на амвон перед исповедью и говорит: «А знаете ли вы, братия и сестры, что таинства исповеди и причастия вовсе не взаимообусловлены? И что исповедь — вовсе не пропуск ко причастию, как мы навыкли считать?» Ого, внутренне возликовали и возопили мы! Неужели мы стали свидетелями чуда?!…

Стояние на коленях, звон колокольчика, тихие, ясные, без голосовых эффектов, возгласы диакона, священник, воздымающий крестообразно свечу и кадило: «Свет Христов просвещает всех….», тот свет, что во тьме светит — свет хмурой, студеной спросонья, великопостной весны, он вплывает в окна, и тьма убранного в черное храма действительно не объемлет, но лишь подчеркивает его…