Проповедь

Иногда бывает так: читаем текст, а потом берем какой-нибудь комментарий XVII-XVIII века и пересказываем. А этот комментарий никого не убеждает! Из уважения слушают: «Да, конечно. Правильно». А сердца не захватывает, глаза не горят у людей, они не цитируют священника, который старые комментарии повторяет в своей проповеди.

Узнали бы они в нас христиан или нет? Что бы написал апостол Павел в послании к Грекам, или Русским, или Сербам? Что апостол Пётр написал бы в своём соборном послании, обращённом ко всем христианам?

Как только заходит речь о личном опыте нашей веры, о том, Кто - Бог в нашей жизни, о том, почему мы в Церкви Христовой – здесь наша убедительность заканчивается, не успев начаться.

Проповедь священника Филиппа Ильяшенко в 4 неделю по Пятидесятнице - об исцелении Христом отрока и о священномученике Андронике Пермском, решительно не принявшем Советскую власть, отказавшемся дать какие-либо показания на суде и закопанным живым в землю.

Как жить в современном мире христианину, который не хочет хранить веру, как спрятанный под сосудом светильник, хочет быть «солью земли», но при этом оставаться смиренным?

Религиозное понимание власти связано со служением. Нет пред Богом никакого смысла в человеческой власти, есть только один смысл – это служение. Вот почему подлинная власть всегда связана с ответственностью и с подвигом. В том числе и духовным подвигом. Потому что служить ближним своим, служить людям – это всегда самого себя отдавать. А в некоторых случаях – самого себя распинать во благо тех, кому ты призван служить.

Покаяние часто пpосто пpевpащается в pавнодyшное, объективное пеpечисление гpехов и пpегpешений, как пpизнание себя виновным пеpед законным обвинительным актом. Исповедь и pазpешение гpехов pассматpивается как что-то юpидически законное. Hо пpи этом забывается что-то сyщественное, без чего ни исповедь, ни pазpешение гpехов не имеют ни настоящего значения, ни силы

жители одного античного города, решив установить статую, позвали двух известных скульпторов: один из них долго описывал, какой красивой должна быть статуя; а другой поднялся на трибуну и произнес: «Граждане, все, что он только что сказал, я обязуюсь создать». И выиграл.