Репрессированная культура: опыт надежды
Гораздо страшнее, что культуру не уничтожали, а подменяли. Революционный проект был культурным – в каком-то смысле, продолжением просвещенческой программы. Сделать народ читающим – этим гордились и это показывали. Исподтишка картинами торговали, но на поверхности были пышные музеи с нищими сотрудниками.
Венедикт Ерофеев – человек Страстей
Знакомство с Веничкой — одно из самых значительных событий моей жизни. Я даже назвала как-то его моим учителем. Этому удивились: чему ж он мог меня научить? Тому, что свобода возможна в большей мере, чем мы это себе представляем, подчиняясь обстоятельствам.
«Видимым же всем и невидимым»
Что такое сотворенное невидимое? Почему зрению, оптическому восприятию человека придается такое исключительное значение — и не только здесь?
Все тонет в цинизме
Циник — сама откровенность. Он нисколько не притворяется хорошим и ни за что другое себя не выдает, чем и гордится. «Полюбите нас черненькими». Он сам про себя скажет: ну, подлец я, ну ничтожество. Интересно одно: это его нисколько не печалит. Почему? А потому что — он в этом уверен — и все-такие.