Уныние

Уныние не следует сводить к подавленности, бессилию, точно так же, как и праздность — к лени. Это явление объемное и многоаспектное. Сводить уныние к депрессии — по меньшей мере, поверхностно.

Мы сейчас говорим, что мы живем в обществе потребления. Можно сказать по-другому: мы живем в обществе чревоугодия. Пожирание — свойство ада, которое рождается в душе человека, живет в каждом из нас. Мы приходим в Церковь и даже в Церкви смотрим, где чего можно пожрать.

Мы говорим себе: «Я смогу! Я приложу все усилия! Я выдержу весь Великий пост так, как это полагается!» А когда появляется уныние, человек начинает чувствовать, что не справляется с задачей. «Раз уныние, значит я — грешник. А ведь другие справляются…», — думает он.

Если нет у человека идеала, принимаемого извне и свыше как непреложное вдохновение и норма, как внутренний и самоочевидный закон, который говорит: «Это — добро, это — зло», тогда рано или поздно такой нормой, таким законом становится он сам. И с этой точки зрения Сталин — не исключение.

Мы работаем, спешим, день и ночь суетимся, но в чем смысл всей этой спешки и суеты? Не бывает ли так, что, когда мы на минуту неожиданно останавливаемся, в наступившей вдруг тишине так ясна становится пустота и бессмыслица нашей жизни?

Проблема пастырского выгорания, к сожалению, в нашей Церкви есть. Мой опыт и опыт моих знакомых собратьев и сослужителей показывает, что эта проблема не узкоспециальная священническая. Нельзя сказать, что она связана именно с пастырским служением. Это проблема личностная, аскетического плана.

Писательница Наталья Сухинина была когда-то успешной светской журналисткой и, чтобы написать эффектный материал в газету ЦК КПСС Социалистическая индустрия, решила отправиться пешком из Москвы в Иерусалим. Через несколько месяцев Сухинина вернулась иным человеком. Верующим.

Наверное, самая распространенная болезнь в современном мире – болезнь одиночества. Где спасение от этой изнурительной болезни?