Я добровольно ослепла на пару часов. Но до этого — написала письмо Алексею Орлову. Гиду проекта «Осязаемый Петербург» 28 лет. На четвертый день своей жизни Орлов потерял зрение — врачебная ошибка. С точки зрения зрячих, все это время Алексей живет в темноте. Но это — с точки зрения зрячих. На самом деле Орлов живет полноценно: работает в детском саду, где проводит с детьми игры на обоняние и осязание, занимается звукорежиссурой, а еще ведет свой просветительский проект и имеет собственную, квалифицированную, точку зрения на то, почему даже крупные города России все еще нельзя назвать доступной средой для людей с инвалидностью.
Я жду Алексея на улице Орбели неподалеку от станции метро «Площадь Мужества», мне кажется — я потерялась, и встреча не состоится. Но голос Орлова в телефонной трубке совершенно спокоен: «Просто никуда не уходи». Растерянно оглядываюсь по сторонам. На противоположной стороне улицы стоит высокий светловолосый молодой человек в светло-синей рубашке и темных джинсах. На Орлове нет темных очков, а в руках — трости. Он не выглядит так, как должен, в моем представлении, незрячий. Едва звуковой сигнал светофора сообщает, что переход улицы разрешен, Алексей уверенными размашистыми шагами приближается ко мне. Чтобы сократить путь, он пересекает дорогу не по пологому переходу, а делает шаг на проезжую часть прямо с высокого поребрика. На мгновенье кажется, что он оступится и упадет. Но этого не происходит: как и планировалось, мы встречаемся.
Повязка на глаза — и мир изменился
— Однажды я гулял со своей девушкой по городу и подумал, что будет, если я закрою ей глаза рукой. Она согласилась. Мы шли так довольно долгое время. После прогулки девушка поделилась своими впечатлениями и сказала, что когда идешь по городу без зрения, начинают обостряться слух, обоняние, осязание. Из осязания, например, очень подробно чувствуется, что у тебя под ногами. Еще удивилась тому, что даже время ощущается по-другому. С этой романтической прогулки и началась история «Осязаемого Петербурга».
Алексей на интервью
Проект появился 26 марта 2016 года. Официально написано, что «Осязаемый Петербург» — это экскурсии с незрячим гидом, но корректнее назвать проект экскурсией-тренингом. На экскурсии Алексей выдает людям повязки на глаза, трость и в таком виде водит их по городу. Орлова и его экскурсантов видит сервис. Например, в кафе работники учатся сопровождению. Когда экскурсант подходит к кассе, ему помогают расплатиться, доводят до столика, показывают, как сесть и т.д. Когда в это заведение придет настоящий незрячий, ему будет оказана адекватная помощь.
Я впервые оказалась на экскурсии у Алексея ранней весной — в марте. Орлов встретил меня и пятерых других экскурсантов возле станции метро «Горьковская».
«Трость — часть руки, она впереди ног, а не сзади», — проинструктировал нас Алексей.
Затем на моих глазах очутилась повязка и мир изменился. Больше не было обмена улыбками со случайными прохожими, не было указателей, по которым можно было сориентироваться, не было самой улицы. Вернее, она была — кричала, шумела, отзывалась гулом машин. Но только она была там, а я здесь — под темной повязкой.
В отличие от экскурсантов, ориентирование в Санкт-Петербурге не представляет для Алексея никакого труда. Ему не нужно видеть город, он его чувствует.
«Я могу, например, отличить станцию метро “Пионерская” от станции “Старая Деревня”. У каждой части Петербурга своя звуковая обстановка. Так, например, станция “Горьковская” — это иностранная речь, звук колоколов, выстрел пушки в полдень», — рассказывает Орлов.
Такой Петербург не покажут ни на одной экскурсии. Рассказывая о городе, Алексей проводит еще и ликбез для зрячих, «погружая» их в мир тех, кто видит все вокруг совершенно иначе. Так прогулка по Питеру становится уроком эмпатии, позволяющим одним людям лучше понять других.
Доступная среда — это больше бренд
— Санкт-Петербург, Москва, Екатеринбург, Новосибирск — это примеры создания доступной среды, — рассказывает Орлов. — Конечно, до Марбурга даже самым передовым нашим городам далеко, но в целом я ставлю этим городам твердую четверку. В Петербурге, где я живу, лучше всего инфраструктура развита в центре: Чернышевская, Владимирская, Петроградская, Невский проспект. Выборгский район тоже хороший. Думаю, хуже всего в новостройках. А еще в Тосно. Там один светофор звуковой на весь город. Наша самая большая проблема — это то, что доступная среда у нас пока существует больше как бренд. Например, на стенах школ и поликлиник висят совершенно бесполезные таблички Брайля: если я иду в поликлинику, то логично, что я знаю, где она находится. Как незрячий должен понять, что на стене есть табличка? На каком она уровне? Он ведь не будет ощупывать все здание. Чтобы этими табличками можно было пользоваться, необходимо провести к ним тактильную плитку. У нас многие вещи делаются наполовину. Кнопка вызова персонала есть, а тактильной дорожки к этой кнопке нет. Звуковые светофоры есть, а звук они не издают.
Как только я надеваю повязку, моментально теряю способность ориентироваться в пространстве.
— В какой стороне метро? — судя по голосу, Алексей где-то в нескольких метрах от меня.
— Справа? Слева? Да, слева, — выдыхаю и неуверенно прислушиваюсь.
Слева шумят машины и взвизгивает светофор.
— Метро справа.
— Правильно, — по голосу понимаю, что Алексей доволен. — Ну, а теперь самое интересное. Пробуем идти самостоятельно.
По словам Орлова, незрячие часто сталкиваются с тем, что доступная среда никак не поддерживается.
Например, в Санкт-Петербурге на переходе через проспект Испытателей возле станции метро «Пионерская» отключены звуковые светофоры.
— Они там есть, я точно знаю. Но их почему-то никто не чинит. Какой смысл платить деньги за установку подобных светофоров, если за их работой потом никто не следит? — возмущается Алексей.
Дополнительные трудности незрячим создают уличные музыканты. Их музыка заглушает сигнал светофора, и человек не может перейти дорогу без риска для жизни. Живой инструмент (например, флейта), может, и не помешает, а вот из-за караоке почти ничего не слышно. Незрячие не против, чтобы музыканты играли и пели у метро. Главное, чтобы они не стояли прямо у переходов.
— Одно из самых проблемных мест для незрячих в городе — это торговые центры. Они почти никак не оборудованы для лиц с ограниченными возможностями. В торговом центре бывает сложно сориентироваться и зрячему, так как информация на картах часто устаревает быстрее, чем карту меняют. Иногда перед эскалаторами в больших магазинах можно встретить тактильную плитку. Но это частности. А частности я считать не привык. Больше всего в торговых центрах не хватает сотрудников, которые бы подходили к людям с белой тростью и помогали им найти нужный магазин. Было бы здорово сделать тактильные подводки к самым важным местам. К аптеке, банку, салонам связи, туалетам.
Спросите нас!
Пробуем идти самостоятельно. Делаю шаг, второй, третий: чувство пребывания в невесомости. Ощущений становится слишком много: назойливое пиликанье светофора, холодный ветер с Невы, резкий запах фритюра из соседней закусочной. Хочется отключиться от всего окружающего мира и просто спокойно идти или практически ползти по течению. Мерное «тук-тук-тук» трости успокаивает и подсказывает, что я иду правильно, вдоль паркового заборчика. Постепенно привыкаю к новой реальности. Правда, прогулка по парку не располагает к медитации, если ты ничего не видишь. Я чувствую, что на меня кто-то натыкается, и ускоряю шаг. В следующее мгновение я слышу недовольное «Ай» и понимаю, что наступила кому-то на ногу.
— Однажды, — говорит Алексей, огибая дорожный конус, — я сам пытался повлиять на благоустройство города. Я заметил, что на улице Орбели провалился асфальт, позвонил в службу 004 и рассказал об этом. Оставил заявку, отправил фотографии асфальта, а затем по цепочке сделал около 20 звонков, чтобы выяснить, какая бригада занимается ремонтом в этом районе. Мне было интересно понять, как эта система работает.
За последние пару лет в Сбербанках появились говорящие банкоматы, — с воодушевлением продолжает Алексей Орлов. — Они не просто произносят «вставьте или вытащите карту». Незрячий может взять специальный наушник и воспользоваться банкоматом без посторонней помощи. Жаль только, что банкоматами нужно управлять при помощи кнопок. С сенсором все было бы гораздо удобнее. Я думаю, что столько недочетов при создании доступной среды возникает потому, что эксперты не включают в этот процесс людей, для которых они эту среду создают. Спросите нас!
Но ни его, ни кого-то из тех, кому действительно все это нужно, почему-то не спрашивают.
— Если бы ко мне обратились эксперты, — рассуждает Орлов, — я бы посоветовал им сделать сенсорные панели на остановках транспорта. Чтобы сигнал с панели шел прямо на смартфон и было понятно, что за троллейбус, трамвай или автобус сейчас подъезжает. Еще к этому табло должна вести тактильная плитка. Чтобы незрячий пришел на остановку, почувствовал под ногами плитку, пошел по ней, уперся в остановку и нащупал табло. Также я бы установил антивандальное покрытие со шрифтом Брайля. Табличка должна показывать название остановки и номера транспорта, который тут ходит. Я понимаю, что это дело временное — сегодня троллейбус ходит, а завтра у него другой маршрут. Но все-таки это нужно сделать, если мы создаем доступную среду. В самом транспорте достаточно просто провести динамик, который будет проговаривать номер и маршрут на каждой остановке. Причем динамик должен быть снаружи, а не внутри, чтобы не мешать пассажирам в салоне. Для поликлиник я бы предложил сделать звуковые информаторы. Как у Fix Price или Burger King. Конечно, не нужно, чтобы все заведения в городе были оборудованы информаторами, иначе получится говорильня. Но поликлиникам и аптекам подобная система бы пригодилась.
За час могут подойти 8 желающих помочь
Экскурсанты ведут себя как дети: суетятся, спотыкаются, то разбредаются в разные стороны, то сбиваются в кучу, не давая Алексею пройти. И я не исключение. Мы смеемся от смеси страха и восторга и привлекаем к себе внимание. Где-то справа слышен звук шагов по гравию и голос женщины: «Видишь, как слепые ходят?»
— Вот так всегда, а это можно было бы обсуждать и не так громко, — замечает Алексей. Я его не вижу, но почему-то мне кажется, что он улыбается.
По словам Орлова, прохожие часто обращают внимание на незрячих. У нас добрые люди, которые часто предлагают помощь. Но Алексей привык справляться со всем самостоятельно. Иногда он даже выходит из себя, получая одно предложение помощи за другим. Орлов считает, что, несмотря на отзывчивость людей вокруг, было бы лучше, если бы незрячие со всем могли справляться самостоятельно.
— За час, стоя у метро с тростью, можно собрать 7-8 желающих помочь. Поэтому я убираю трость, чтобы на пятое «не нужна ли помощь?» не рявкнуть «нет!».
Благодаря таким проектам, как «Осязаемый Петербург» или «Мир на ощупь», люди уже знают, что к незрячему нужно сперва подойти и устно предложить помощь. И озвучить, какую именно. Например, в сопровождении. Главное — не бояться совершить ошибку. Если незрячий ответит вам грубо, то это его личные проблемы. Бояться этого не нужно, пусть его замучает потом совесть.
За один год маршрутами «Осязаемого Петербурга» проходит около тысячи человек. Самая популярная версия: встреча у метро «Горьковская», адаптационная прогулка по Александровскому парку, поездка на общественном транспорте до Кирочной улицы. Для зрячего человека эта дорога покажется совсем несложной, но во время экскурсии кажется, что ты оставляешь позади десятки километров. Алексей хочет, чтобы этот путь стал легче для каждого. Он готов помочь городу создать доступную среду как в физическом, так и в психологическом смысле. Важно, чтобы у города было на это желание. Но его пока нет.
Полина Яук
Фото: Екатерина Бондарь, Анастасия Сапожникова