Их ищут, падая с ног…
Даже годы спустя его ищут, исходя из того, что он вырос, и, например, по возрасту должен был пойти в школу — и тогда его начинают искать по образовательным учреждениям.
Иногда чудеса случаются. Так, в январе 2017 года был найден Матвей Иванов, похищенный из больницы в июне 2014 года в возрасте полутора месяцев. Да, такое бывает редко, но мы будем искать ребенка, пока не найдем, и будем верить в то, что он жив.
Поиски детей сегодня — это самые крупномасштабные поисковые мероприятия. Когда ребенок пропадает в природной среде, его могут одновременно искать сотни, тысячи человек — как представителей служб, так и членов добровольческих отрядов и местных жителей, которые не могут оставаться в стороне от чужой беды.
Детский поиск — это наглядное свидетельство человеческого неравнодушия, когда приехавшие на помощь добровольцы ищут, пока не начинают падать с ног, когда представители служб сменяются и все равно остаются и продолжают искать дальше, когда местные жители несут еду поисковикам и пускают их к себе поспать, когда администрация района обеспечивает помещением, транспортом, оргтехникой, когда оператор сотовой связи пригоняет за 500 километров вышку для улучшения качества связи, когда авиакомпании бесплатно доставляют поисковиков к месту поиска, а местная военная часть присылает полевую кухню… Это все реальные примеры. Так бывает. И именно так и должно быть. Только так мы будем находить детей быстро, живыми и невредимыми.
В 2017 году отряд “Лиза Алерт” участвовал в поиске 2038 детей, из них 1889 были найдены живыми, 75 погибли, 70 не найдены. А значит, мы продолжаем искать, ждать и надеяться.
Ксения Кнорре Дмитриева, старший поисковой группы, инструктор профилактики отряда “Лиза Алерт”
А это — о поисковике Саше Годунове. Рассказ написан его другом детства Артуром, и на самом деле он про каждого из нас. Саша вместе с другими добровольцами помогает пропавшим детям вернуться домой. Саша, как и все мы, выполняет задачи, которые ставит координатор: обход подъездов, расклейка объявлений, патрулирование района, прочес местности и так далее, и делает это, как и мы все, только ради двух самых наших главных слов: “Найден. Жив”.
Он первым увидел в лесу дедулю — и заплакал
Есть у меня старый друг детства – Саня.
Вырос в многодетной семье, где все небольшого роста. Вот и Саня к своим 22 годам – метра полтора от земли, плюс кепка.
В детстве Саньку судьба велосипедами не одаривала: комната – на троих с братьями. Он – младший. Получал от братьев по полной программе. Бати нет, мать сутками на работе. Есть нечего, на последних кроссовках дырка, да не где-нибудь, а на подошве.
Выучился кое-как, да уехал в Подмосковье. Грузчиком работать на складе. С первой зарплаты себе кроссовок накупил – три пары.
А потом как-то узнал о существовании поисковых отрядов — ну, которые на добровольных началах людей ищут пропавших.
С тех пор Саня каждую ночь после работы (грузчиком) прочесывает леса в новых кроссовках, ищет заплутавших грибников и пропавших детей. Я тоже с ним как-то пару раз ездил, больше не хватило меня.
Сидим мы с ним как-то, пиво попиваем у меня на кухне. Говорю ему: «Сань, откуда в тебе дури-то доброй столько, сколько в тебе весу нет? Не высыпаешься же, простудой болеешь уже второй раз за месяц. Почему по лесам таскаешься этим?».
«Потому что могу».
Вот этот ответ мне почему-то прямо в душу врезался. “Потому что могу”.
Потом Саня рассказал, как в прошлый раз они нашли в лесу дедулю, а Саня его самым первым увидел и плакал.
А когда рассказывал, улыбался. У него еще улыбка такая широкая, загляденье.
Улыбался, потому что угнал у судьбы велосипед – и ехал на нем легко-легко, что аж в ветер в его голове кудрявой путался.
А потом Саня на поисках познакомился с Настей, и скоро у них родится сын. Такую большую семью на один санин велосипед не усадишь, подгоню им трехколесный еще.
…В общем, Саня научил меня простому: даже когда трудно, тащи из себя добро клещами. Садись на велосипед и делай добро. Потому что можешь.
Из телеграмм-канала поисковика Артура
